Читать книгу "Невидимка и (сто) одна неприятность - Яна Ясная"

Я могу, конечно, но это же не повод так думать!

И вообще…

— Лотти сказала, ты это уже делала! Лали-и-и-и-ииии, ну Лали-и-и-и, ну проси, что хочешь.

Я посмотрела на чернявую Лотти с укором, и та потупилась и спрятала руки за спину. Вот и стоило разок пожалеть дуреху, у которой парни отобрали игрушку, которую ей родители подарили, и бросили в одну из комнат — там точно не доберется. Пусть приходит ныть под дверь. Девица осьмнадцати лет от роду, сидела на полу и размазывала сопли и слезы из-за плюшевого медведя, как младенец.

Доставая этого медведя из заточения, я, правда, думала о совершенно другой девице…

А кое-кто обещал молчать!

— А вы всех мазать будете?

— Нет, только хорошеньких, — хмыкнула Алисон, и все четверо отчаянно захихикали, переглядываясь, очевидно, список “хорошеньких” долго и со вкусом обсуждался.

— Мы тебе покажем, какие двери, я все выяснила, — затараторила Мирей, чуя слабину. — Они все на одном этаже. Ты только открой, и все, можешь идти! И мы тебя не видели и не слышали! Хотя если хочешь поучаствовать, оставайся, быстрее управимся! У нас все продумано! Кэри их усыпит покрепче, у нее хорошо получается, никто ничего не заметит!

— Вам жить надоело? — все же уточнила я, понимая, что уже практически согласилась, но не желая признавать, что причиной согласия во многом послужила прекрасная фантазия — перемазанная дегтем самодовольная физиономия Даниэля Лагранжа.

— Не надоело, — Мирей помотала головой. — Просто скучно! Скучно жить, Невидимка! Все, девочки, на дело! Раз-два взяли!..

Лазейку в преподавательских чарах я обнаружила случайно — царапала на косяке руны и вдруг заметила, как мигает защитное заклинание (обычно ни на что не реагирующее, собственно поэтому для тренировки и был выбран косяк). Оказалось, что если подцепить его по краю “шипом”, а потом сверху припечатать “зубром”, продлить “путем” и завершить “человеком”, то заклинание расходилось клином, позволяя войти в комнату кому угодно. Возможно, это был своего рода запасной ключ, мало ли, какие случаются неприятности. А возможно — плохая защита от рунического воздействия, потому что от рунического воздействия вообще сложно сделать хорошую защиту — это раз, а два — все равно воспитанники Горок руны обычно воспринимают плохо, слишком нудно.

Так что прихватив с собой карандаш, я пошлепала следом за разбойницами. Страшно почему-то не было совершенно. Даже наоборот внутри булькало что-то отчаянное и злорадное. Все равно никто не сможет меня с этим связать. Даже если найдут руны, которые Мирей клятвенно обещает стереть. Потому что доказать, что их рисовала я, никто не сможет, по руне руку ее рисовавшую определить невозможно, а репутация у меня безупречна. Элалия Хэмптон никогда бы не приняла участие в такой забаве.

Никогда!

Замок спал. Слегка искрящиеся знаки ловко вспарывали защитное заклинание, а в тонкую щель под дверью тут же впитывался розоватый сонный дымок. Мирей просовывала нос в комнату и вздергивала палец вверх — спит!

Следующая дверь.

Лагранж оказался за предпоследней, через две двери от комнаты Криса.

А когда последняя руна украсила косяк, я еще раз наказала Мирей все стереть перед уходом и с чистой душой отправилась спать. За моей спиной девицы громким шепотом выясняли с кого начинать, а кого оставить на десерт.

Ночной замок был тих. У нас вообще редко что-то случалось ночами, несмотря на то, что дежурные преподаватели не нашагивали километры по коридорам, а сидели у себя в учительской и попивали чаек. Раскинутая ночью сеть вылавливала любые серьезные магические всплески и указывала, где именно они случились. А несерьезные… я не была уверена, откуда взялась эта традиция, но у меня было ощущение, что это что-то сродни пакту о ненападении — вы не устраиваете ночами крупных беспорядков, а мы в случае чего закрываем глаза на мелкие. Интересно, не будет ли демарш Мирей расценен, как грубое нарушение договора, или перемазанные дегтем (“он, между прочим, полезен для кожи!” — уверяла меня Алисон) школьные красавчики все же отойдут в разряд “чем бы дети не тешились…”.

Я не шла, почти плыла в состоянии приятной, сонной усталости, но застыла как вкопанная и растеряла весь сон, едва войдя в женское крыло.

Посреди коридора стояла девушка.

Ночная рубашка, длинные светлые волосы — ослепительные в лунном свете, падающем из окна. Тонкие черты лица.

Она была, пожалуй, красивой.

А еще — прозрачной и слегка светящейся.

Передо мной стоял призрак.

Вскрик застыл в пересохшем горле, любые имеющиеся в голове знания оттуда благополучно улетучились, ноги онемели, а живот скрутило липким ужасом.

Девушка улыбнулась. Она медленно подняла руки и сложила их лодочкой возле лица. На мгновение опустила ресницы, а затем раскрыла ладони.

Сорвавшаяся с них крупная бабочка была такой же голубоватой и прозрачной. Она взмыла вверх и бестолково заметалась под потолком, оставляя после себя искрящийся свет, опадающий на пол тающими огненными язычками.

На несколько секунд я замерла, как прикованная, наблюдая за этим полетом, а когда опустила голову, девушки не было. Когда я тут же вскинула глаза обратно — бабочки под потолком тоже не оказалось.

Коридор был пуст.

Я осторожно ковырнула носком туфли плиту перед собой. Та была уважающей себя плитой и пока что проваливаться не планировала. Протянула руку — воздух тоже вел себя прилично и густеть не собирался.

Да что, в конце концов, творится в этом заведении?!

Подавив желание громко и оскорбленно (надоели уже эти потусторонние выкрутасы!) хлопнуть дверью, я повалилась на кровать лицом вниз, не раздеваясь.

Призраки, бабочки…

К бесу все! Спать!

Глава 6

Подъем я ожидаемо проспала. Тело подкинуло над кроватью исключительно выработанными за годы рефлексами, я едва успела переодеться и сполоснуть лицо, когда часы пробили половину восьмого — время завтрака. Выйдя из комнаты, я нырнула в девичий поток, направляющийся в столовую, и, кажется, еще немного досыпала на ходу, потому что не заметила, в какой момент уже сидела за столом, а Кэри, подсев к Мирей, давясь смехом рассказывала, что ей удалось уже узнать.

Утро в мужском крыле началось с густой, устойчивой, нецензурной брани. Наставник, заглянувший сделать замечание, от неожиданности охнул и присоединился. Перемазанные дегтем парни не только выглядели краше чертей из Преисподней, но и определенно были злее. А эта дрянь еще и отвратительно поддавалась очищающим чарам…

Так что столы за завтраком зияли проплешинами на отдельных местах.

Преподаватели пытались вычислить виновных по довольным рожам. Фиаско, слух уже прогремел, так что довольные рожи были у всех. Одни радовались чужой злой шутке, другие — тому, что не попали в таинственный список избранных.