Читать книгу "Как стать леди - Фрэнсис Элиза Ходгстон Бернетт"

Пока Осборн пребывал в Англии, Уолдерхерст с ним почти не виделся, зато слышал неприятные разговоры о его эгоистичных дурных манерах, беспорядочном образе жизни, о связях с непотребными женщинами. Он сам однажды видел Осборна, восседавшего на втором этаже омнибуса с какой-то ужасной похожей на продавщицу девицей. Девица вульгарно хихикала, в шляпе у нее торчали огромные перья, а из-под шляпы виднелись развившиеся кудряшки, из-за жары прилипшие к потному лбу. Осборн опытной рукой обнимал девицу за талию, и хоть и старался делать это незаметно, но Уолдерхерст, правивший собственным ландо, а потому наблюдавший эту картину снизу, прекрасно видел, как рука Осборна щупала девицу под прикрытием расшитой бисером накидки. Уолдерхерст покраснел от возмущения и отвернулся, делая вид, что не узнал своего родственника. Он был преисполнен негодования, потому что Осборн демонстрировал то, что маркиз ненавидел всей душой – дурной вкус и наглую вульгарность. Что самое ужасное, из-за таких, как Осборн, молодых, но глупых аристократов, танцорки из мюзик-холла и певички, исполнявшие скабрезные куплеты в комических операх, превращались в герцогинь и хозяек старинных замков. После этой истории его светлость старался как можно реже встречаться со своим наследником и, по правде говоря, капитан Алек Осборн сыграл свою роль в истории с Эмили Фокс-Ситон. Если бы сын Уолдерхерста не умер в младенчестве и если бы Осборн был благовоспитанным, пусть и ничем не выдающимся человеком, то вряд ли его светлость думал бы о том, чтобы обзавестись новой маркизой.

Длительное пребывание капитана Осборна в Индии отнюдь не избавило его от долгов. Он был из тех, кто не привык себе ни в чем отказывать. За ним все время гонялись кредиторы, и он пытался исправить положение игрой в карты и скачками. Он то выигрывал, то проигрывал, и к моменту отставки был уже в отчаянном положении. В отставку он подал потому, что решил, будто возвращение в Англию в статусе женатого человека пойдет на пользу его отношениям с Уолдерхерстом. В этом он полагался на Эстер: она определенно могла бы чего-то добиться от богатого родственника. Как только она начнет рассказывать свои занимательные восточные истории, он точно не устоит! Она умела очаровывать – поднимала свои тяжелые веки и устремляла взор черных миндалевидных глаз прямо в глаза слушателю, и так зачарованному рассказами о тайнах туземной жизни. Она знала столько интересных, малоизвестных вещей, что ее рассказами заслушивались даже в Индии, где подобные истории были привычным делом, а уж в Англии она точно станет сенсацией!

Осборну удалось мало-помалу, постепенно, приучить ее к мысли о том, какую задачу он собирается ей поручить. В течение нескольких месяцев, оставшихся до отъезда, он, словно семена, ронял то слово, то фразу, и эти семена прорастали в ее воспитанной в восточном духе – с его тайнами, интригами, видениями – душе. У Эстер была горничная, которая когда-то, в детстве, была ее «айа», няней. Эта женщина хорошо знала традиции и верования своего народа. Она казалась неразговорчивой и редко выходила из дома, но была в курсе всего обо всем. Ее хозяйка точно знала: когда б она ни спросила о тайной стороне существования как темнокожих, так и белых людей, она получит абсолютно надежную информацию. Немолодой горничной также ведомо было все о прошлом, настоящем и даже будущем капитана Осборна, а значит, и о возможном наследстве.

Оправившись от первого шока, миссис Осборн призвала к себе горничную и, взглянув на нее, сразу поняла, что та знает о постигшем семью бедствии. Мы не будем рассказывать здесь, о чем они говорили, тем более что многое было понятно им и без слов. Куда интереснее те разговоры, которые миссис Осборн вела перед отъездом со своим мужем.

– Его надо заставить понять, что он буквально выбил у меня почву из-под ног, – сказал Осборн. – И поэтому нам придется подружиться с этой женщиной, в петле бы ей болтаться!

– Да, Алек, да, – с горячностью ответила Эстер Осборн. – С ней следует подружиться. Говорят, она приличная женщина и сама была чудовищно бедна.

– Зато теперь, черт бы ее побрал, она богата, – злобно заметил капитан Осборн. – С удовольствием сломал бы ей шею. Интересно, она ездит верхом?

– Уверена, что ее воспитание вряд ли позволяло ей подобные занятия.

– Тогда придется ее научить! – Он злобно расхохотался, повернулся на каблуках и принялся прохаживаться по палубе с одним из пассажиров.

К встрече с этими людьми и хотел ее подготовить лорд Уолдерхерст.

– Я знаю, что Мария вам о нем рассказывала, – сказал он. – Смею предположить, что она была вполне откровенна, объясняя, почему я не желаю иметь с ним дела. Он умеет себя подать, но за этим фасадом скрывается плут и наглец. Я должен вести себя с ним как цивилизованный человек, но я его не люблю. Если бы он родился в другой среде, то непременно стал бы преступником.

– О! – испуганно воскликнула Эмили.

– Да, если бы не обстоятельства, некоторые люди определенно становились бы преступниками. Это в немалой степени зависит от формы черепа.

– О! – снова воскликнула Эмили. – Вы действительно так думаете?

Она считала, что плохие люди становятся плохими по собственному выбору, хотя и не понимала, как можно было сделать такой выбор. Она с детства свято верила всему, что произносилось с церковной кафедры. И то, что Уолдерхерст высказывал идеи, которые представители англиканской церкви сочли бы еретическими, ее пугало, однако ничто из сказанного им все равно не могло бы спугнуть ее преданную любовь.

– Да, я так считаю, – ответил он. – Форма черепа у Осборна неправильная.

Но когда вскоре после этого разговора капитан Осборн вместе со своим черепом появился в гостиной, при этом череп был увенчан аккуратно расчесанными и коротко подстриженными волосами, Эмили сочла его – череп – вполне симпатичным. Ну, может, несколько вытянутым, да и лоб оказался низковат, однако он ничем не напоминал зловещие черепа убийц с выступающими надбровными дугами, как они обычно изображались в иллюстрированных газетах. Она сказала себе, что, наверное, не замечает того, что так очевидно лорду Уолдерхерсту, но ведь она и на самом деле не так умна, проницательна и образована, как он!

Капитан Осборн был хорошо одет, у него были прекрасные манеры, и его обращение с ней было самым светским и вежливым. Когда она подумала о том, что разрушила все его надежды на богатство, то прониклась к нему сочувствием и сочла его ненавязчивую вежливость очень милой. А миссис Осборн! Какая она была интересная, какая необычно красивая! Каждое движение ее изящного маленького тела было таким грациозным! Эмили вспомнила романы, в которых героини двигались «струящейся походкой». Миссис Осборн именно струилась. Эмили никогда не видела таких продолговатых черных глаз, полуприкрытых тяжелыми веками. А когда она поднимала их, глядя на собеседника, взгляд был такой робкий, потерянный! Чтобы смотреть на высокую Эмили, ей приходилось задирать голову, и рядом с мисс Фокс-Ситон она походила на школьницу. Эмили была из тех легко заблуждающихся созданий, чья совесть мгновенно откликалась на тяготы, которые злой рок возложил на плечи других. Она, невзирая на форму ее черепа, тут же начинала чувствовать себя чуть ли не преступницей. Ее собственное незаслуженное счастье и удача лишили счастья и удачи эту милую молодую пару! Как жаль, что так получилось! И она принялась безо всяких на то оснований упрекать себя. Она жалела миссис Осборн и симпатизировала ей, будучи уверенной, что та испугалась строгого родственника своего мужа. Эмили и сама занервничала, потому что лорд Уолдерхерст вел себя с подчеркнутой вежливостью и за все время разговора ни разу не вынул из глаза монокль. Если б он его уронил и позволил беспечно болтаться на шнурке, Эмили почувствовала бы себя спокойнее, потому что тогда она была бы уверена, что это в какой-то степени успокоит и подбодрит Осборнов.