Читать книгу "Самое ценное в жизни - Татьяна Герцик"

– Мое коронное блюдо! – Он сделал широкий жест, указав на официанта, так что можно было подумать, что это тот является коронным блюдом и именно его подают к столу. – Седло барашка!

Поставили поднос на столик, разрезали мясо на порции и разложили на тарелки. Еще раз церемонно прижав руки к сердцу пожелали гостям приятного аппетита и удалились.

Предусмотрительно отрезав малюсенький кусочек, Татьяна осторожно попробовала поданное блюдо, но оно оказалось для нее чересчур острым. Из глаз брызнули слезы и горло перехватило жаркими тисками. Пришлось залить возгорание во рту еще одним бокалом кисловатого вина.

Посмеиваясь, Вадим с аппетитом съел свою порцию, и подлил ей еще вина.

Принесли десерт – восхитительнейшую, тающую во рту пахлаву. Татьяна попробовала и, не удержавшись, съела всё, запивая слишком сладкое блюдо приятным, слегка терпким вином. Хозяин предложил еще фрукты и вино, но она, напуганная обилием еды и питья, решительно отказалась.

Вадим рассчитался. Подхватив под руку, вывел чуть пошатывающуюся спутницу на улицу, почтительно провожаемый до дверей огорченно вздыхающим хозяином и завистливыми взглядами оставшихся. Пирующие в ресторане посетители были убеждены, что для сопровождающего ее мужчины девушка послужит особо приятным десертом.

Город затих. Темная ночь спустилась над холмами и поглотила все звуки. Стояла оглушительная тишь. Вадим с Татьяной медленно брели по дорожке, болтая и смеясь. Ей всё казалось умопомрачительно смешным. Она беззаботно хихикала, спотыкаясь на высоких каблуках и цепляясь за своего напряженного спутника. У большого пирамидального тополя остановилась и попробовала снять неудобные туфли и дальше идти босиком. Он остановил:

– Не надо, порвешь колготки! Да и босоножки где-нибудь оставишь!

Рассмеявшись, Татьяна уверенно опровергла эту сверхосторожность:

– Колготки вместе с босоножками положим тебе в карманы! Если и потеряем, то вместе с твоим пиджаком!

Содрогнувшись, он решительно воспротивился:

– Не надо раздеваться! Мне этого не выдержать! Я и так еле сдерживаюсь! Я же хочу тебя который день!

Это показалось ей таким забавным, что она расхохоталась во все горло, икая между приступами смеха. Вадим сердито остановился, загородив дорогу.

– Тебе смешно? А вот мне очень тяжело. – И горячо предложил, сжав ей руки: – Таня, поедем со мной в Питер? У меня есть квартира, работу я тебе найду. Хватит тебе жить в общаге, ты ведь уже не девочка.

Она фыркнула. Ей все казалось чрезвычайно уморительным.

– А где предложение руки и сердца? Клятвы в вечной любви?

Он отмел эти наивные требования резким движением руки.

– Тебе муж клялся в этой самой любви? И что теперь стало с мужем и его клятвами?

Она разгневанно уперла руки в бока. Хмель сделал ее бесшабашной.

– Вот как! Значит, я должна все бросить, ломануться к тебе в Питер, а там ты наиграешься и заявишь: прощай, дорогая, освободи-ка жилплощадь для следующей подруги? Кстати, ты меня в своей квартире прописывать собираешься?

Вадим, положив руку ей на шею и прикидывая, не слишком ли она пьяна для серьезного разговора, всё же сказал:

– Конечно, без прописки на приличную работу не возьмут. Но без права на жилплощадь, естественно. Извини, но я уже стреляный воробей.

Она возмутилась:

– А почему это «естественно»? Ты мне не доверяешь?

Он мягко объяснил, развернув ее в сторону выплывшей луны и заглядывая ей в глаза просящим понять его взглядом:

– Дорогая, к сожалению, у меня, как и у тебя, за плечами неудачный опыт совместной жизни. Три года назад, я, как и ты, развелся. Катя казалась очень славной девушкой, и женой была отличной, но лишь до той поры, пока не встретила кандидата поперспективней. Разводясь, она попыталась разменять мою квартиру, затеяла судебную тяжбу. Ничего не получила, поскольку квартиру мне купили родственники еще до женитьбы, а детей мы, к счастью, не завели. Но нервы помотала изрядно, причем не только мне, но и всей моей родне. Мама после этого долго болела. Я понимаю, что ты совсем другая, и всё же боюсь. Давай поживем сначала так, а там видно будет!

Татьяна боязливо задала мучивший ее сакраментальный вопрос:

– А как ты относишься к детям?

Он пожал плечами.

– Нормально отношусь. Но не сразу, конечно. Сначала нужно притереться друг к дружке, а там видно будет.

Татьяна хотела решительно возразить, что «там видно будет» ее в принципе не устраивает, у нее на это времени нет по медицинским показаниям, но он властно привлек ее к себе, прижался к губам и стал неторопливо, очень умело целовать.

В ее груди под действием алкоголя и томной южной ночи начала разгораться, казалось, уже навсегда погасшая жажда мужского тепла и участия, примитивного животного удовольствия.

Почувствовав отклик женщины, мужчина сильнее прижал ее к себе, так, что она ощутила его твердую плоть между своих ног, и стал медленно водить большим пальцем вокруг ее напрягшегося соска.

По женскому телу отзывчиво прошли горячие волны. Она тоже обхватила его за твердую талию и покорно подняла лицо, чтобы ему было удобнее ее целовать. В голове пронеслась шальная мысль: «а, будь, что будет!»

Он прерывисто застонал, яростно выдохнув: «не могу больше, нет сил!» и стал медленно клонить ее к земле, и она готова была уже упасть на мягкую пышную траву, как кто-то гневно воскликнул: «Татьяна!», – и, разорвав их объятия, раскинул в разные стороны.

Она в недоумении взглянула на вмешавшегося, и пораженно замерла. Перед ней, яростно сверкая глазами, стоял Владимир.

Глава шестая

– Какого черта! Что тебе нужно?! – Не помня себя, Вадим разъяренно двинулся на пришельца, сжав кулаки.

Не обращая внимания на соперника, Владимир повернулся к девушке, судорожно прижавшей руки к груди в попытке утишить оглушительное биение сердца.

– Мне нужна Татьяна. Мы давно не виделись, но, надеюсь, она меня не забыла.

Татьяна оцепенело смотрела на раздосадованных мужчин, стоявших друг против друга, готовых к настоящей схватке, и не знала, как ей быть.

Вадим, напрягшись и чуть сгорбившись, пошел на соперника, готовясь ударить.

– Нет! – взвизгнула Татьяна, и не узнала собственный голос.

– Не мешай! – рявкнул Вадим и попытался нанести удар противнику в челюсть.

Владимир иронично усмехнулся и легко уклонился, сделав шаг в сторону. Изрядно отяжелевший от съеденного и выпитого Вадим замедленно развернулся и попытался снова атаковать противника. На сей раз Владимир, решив, что уклонение от драки может быть воспринято соперником как трусость, встретил его на полпути и, приняв на себя вес его тела, перебросил через бедро.