Читать книгу "Пыль всех дорог - Наталья Ракшина"

Велирин, с искалеченной за месяцы мучений психикой и наглухо заблокированной памятью, вроде бы, не сразу вспомнила подругу.

Попытка захвата Марины ее тезкой при помощи Псевдомагов провалилась: мало того, в стычке в домике Тавеля погиб и сам Мариен, чье сознание было спрятано в теле короля Ольгрена. Догадайтесь, кто отправил его к Приходящему?.. Скворцова вспомнила фразу Тха-Джара, оброненную им в вечер встречи в «Когте»:

— Будь у тебя мужчина, он вряд ли отпустил бы тебя одну.

Он остался жив, сдержал слово и не отпустил одну никуда. Для того, чтобы поставить точку в жизни зеркального тезки Марины, Джару даже не пришлось вынимать саблю из ножен. В облике тигра он разделался со всеми нападавшими, но одного из Псевдомагов оставил в живых, как источник информации.

Слушая сбивчивый рассказ Тха-Сае, Марина испытала короткое чувство мстительного удовлетворения. Сломанный нос, угрозу насилия, собственное отчаяние и ужас она помнила слишком хорошо…

Далее было несколько недель военных действий с сектой Псевдомагов, поначалу — с внушительными потерями, до тех пор, пока не была достигнута договоренность с пушенями. Они поделились своим огнестрельным оружием, и дело пошло на лад. К тому же, Дом-на-Холмах лишился короля, и жители, осознав, что у Псевдомагов нет теперь поддержки законного правителя, начали бунтовать. Тха-Сае не знала отдельных имен и подробностей, но в общих чертах было ясно, что подлинный Приор Общества Псевдомагов и вся верхушка были ликвидированы так же, как и в недавнем прошлом самой Скворцовой.

Теперь начиналась вовсе чудная история. Тая не знала, что сталось с Тавелем, отключили ли его от аппаратуры или нет.

— А Велирин? Она хоть что-то вспомнила?

— Я думаю, да — вы потом с ней общались письмами.

— Но какие-то письма сохранились?

Тая покачала головой.

— У меня ничего не сохранилось с той жизни. Я знаю, что ты их получала, знаю, что у правящей четы Озерного Дома родился второй сын, не более. В детстве ты постоянно грозила отдать меня замуж за наследника Озерного Дома и отправить восвояси, если я буду плохо себя вести. Иногда это казалось мне отличной мыслью — выйду замуж, и ты перестанешь учить меня жить.

Скворцова вздохнула с облегчением. Невыносимо было бы думать, что неведомая копия рыжеволосой королевы так и не вернулась к нормальной супружеской жизни после пережитого чудовищного насилия. Значит, вернулась…

— Знаешь, что, девочка? Если перестанет учить жить мать, то начнет свекровь. Так что не обольщайся на этот счет!

В воздухе отчетливо запахло конфликтом поколений, и майору вдруг малодушно захотелось устраниться от процесса объяснения. Но — нельзя. Ни по должности, ни по ситуации. Сам привел — и слушай теперь.

Ковалев уже в общих чертах знал, каким будет финал повествования, а потому подумывал, не поискать ли втихаря на кухне «Корвалол» или что-то подобное. С другой стороны, тесты на стрессоустойчивость эта сильная женщина прошла на «ура», еще перед первым переливанием крови Путешественника, так что вряд ли ее можно напугать рассказом о потенциально будущем, не имеющим к ней прямого отношения.

— Ты пробыла в Озерном Доме несколько месяцев.

— Для чего?

— Искала мага, чтобы помог вернуться домой. Ничего не вышло.

— А Аиса?

— Она так и осталась при тебе до конца. Как телохранитель.

Конечно, сообразила Марина, знакомство наемницы с Торосом так и не состоялось… Стоп!!!

— Что значит «до конца»?!

На кухне стало тихо. Женщины смотрели друг другу в глаза, как будто старались этими взглядами проникнуть на самое дно души.

— До конца. До самой смерти. Твоей и отца. И Аисы тоже.

Что должен чувствовать человек, которому объявили, что где-то там, в альтернативной версии будущего чужого мира, он мертв?..

А пока ничего. Просто ничего, потому что уже наступило запредельное торможение, предохраняющее психику от шока.

— Ты же говорила, мне там за «полтинник»?!

— Я врала. Тебя уже нет… в моем реальном настоящем — почти шесть лет…

Чай остыл, к печенью никто не притронулся, тяжелый разговор продолжался.

— Ты была беременна мной к моменту отъезда из Озерного Дома. Я знаю, что вы с отцом оба еще раз побывали в храме Картсам, чтобы чародей Даккальман помог разрушить формулу, удерживающую тебя в Лангато…

«Надо полагать, не помог», — с болью в сердце подумала Скворцова. Она с ужасом пыталась представить себе свое состояние и никак не могла.

— В Тхагале многое изменилось. Умер глава рода, Тха-Фараджа, и его наследница, моя тетка, от власти отреклась в пользу своего младшего двоюродного брата — сразу же, как только вы оба вернулись.

Все понятно. Так и стал Тха-Джар князем… Получается, белокурая чужестранка осталась с ним в качестве законной жены. Но ведь был же запасной вариант возвращения, — агент Кузнецов в роли двойника наместника! Почему она так и не обратилась к нему?! Должна быть веская причина.

— А род Энхгов? — Спросила Марина.

Черноволосая девушка помедлила с ответом.

— Они так и не добились власти. Правит родной брат Тха-Арсет, мой дядя.

Что-то Скворцова припоминала из разговора с Джаром, что человек-тигр отказывался признавать родство, потому что этот брат был плодом кровосмешения в семье Тхагов…

Город за окнами постепенно затихал, оставляя белую летнюю ночь только тем, кто никак не хотел засыпать.

— Я хочу знать, как это случилось.

— Я виновата. Только я. — Проговорила Тая, сдерживая всхлип.

.

Гостья нервничала, и Ковалев догадывался, почему. Приближался самый непростой и болезненный для нее момент рассказа.

Шло время, взрослела девочка по имени Тха-Сае. Девочка выросла имеющей на все свое собственное мнение. Неудивительно, ведь ее родители оба были сильными личностями! Слухи, ходящие в обществе о Путешественниках, всегда ее влекли, как запретный плод… Ковалев, кстати, для себя уже решил, что Путешественники — разновидность тоталитарной секты. А что это, как не тоталитарная секта? Закрытое сообщество, со строжайшими правилами, с карательными мерами по отношению к нарушителям. Плюс обязательные отчисления со своих доходов в пользу сообщества.

Интерес девочки к перемещениям между мирами был подогрет рассказами матери, в которых, конечно же, сквозила тоска и боль по оставленному на Земле другому ребенку. Интерес тесно сплелся с исподволь растущей детской ревностью. Как это?! «Я не единственная дочь, и где-то есть другая, и, каждый раз глядя на меня, мама вспоминает ее?! Мало того, я и не человек до конца, и не оборотень, так, середина на половину, ветвь вырождающегося вида…»

Рассказы матери оставались в разряде семейных тайн, которые строго-настрого было запрещено выносить за стены княжеского дворца: и так уже достаточно ходило сплетен о роде Тхагов… И тайна осталась бы тайной, если бы у Тха-Сае не появился… поклонник.