Читать книгу "Великий посланник - Александр Башибузук"

- Хорошо, две недели. Об остальном договаривайся с ним, – я показал на Ульфа. – А мне невместно столь низменным делом заниматься.

Мы выпили по чарке и разошли. Приглашение попировать и попарится в баньке, я опять отклонил, но намекнул, что на охоту сходить не против.

А поздно вечером прибежал взволнованный Рихтер и сообщил, что гревинда наконец пришла в себя. Правда нихрена не помнит. Пришлось идти проведывать.

- Вы кто? – Инге настороженно уставилась на меня. Выглядела норвежка, скажу прямо, неважно. Глаза запали, мертвенно-бледное лицо осунулось, к тому же, на нем вовсю уже проступили последствия наших дружеских «обнимашек».

- Жан VI, граф божьей милостью Арманьяк.

- Тот самый Арманьяк? – во взгляде Инге плеснулся откровенное удивление.

- Он самый. Но мы друг-другу уже представлялись.

- Правда? Помню лишь, как взбежала на когг, где меня ударили... – недоговорив, норвежка прижала ладони к вискам. – Так я у вас в плену?

- Именно. Вы и около шести десятков ваших людей.

- Понятно... Я гревинда Инге Сигурдссон из рода Инголви, во мне течет кровь Харальда Прекрасноволосого, первого короля Норвегии. Выкуп? Хотя... с этим сложно... – Инге поморщилась. – Но у меня есть предложение...

«Наша песня хороша, начинай сначала...» – мне стоило предельных усилий не расхохотаться.

- Да-да, поединок, в случае моей победы вы добровольно возляжете со мной на ложе, после чего я всех вас отпущу, а в случае вашей, вы тоже получите свободу.

- Откуда вы знаете? – подозрительно поинтересовалась Инге. – Вы провидец, граф?

Настороженность и удивление в ее глазах смотрелись абсолютно искренне. Я даже на мгновение поверил в то, что она на самом деле потеряла память. Но только на мгновение. Слишком уж хорошо знаю женщин.

- Все уже случилось, графиня, – сел рядом с ней на кровать, наполнил бокал прихваченным из своей каюты вином и подал норвежке, – и поединок в том числе.

- И каков результат? – северянка взволнованно вскинулась. – Вы или я?

- Не помните? – я невольно улыбнулся.

- Нет. Я же говорю...

- Я, графиня, я. Но вы прекрасно сражались и даже слегка достали меня. На будущее дам вам совет, не так увлекаться в атаке. Вы открываетесь на входе и выходе из нее.

- Не может быть! – гневно воскликнула Инге. – И ничего я не открываюсь, просто никогда не встречала, чтобы кто-то так... Ой!!! – она испуганно ойкнула и зажала рот ладошкой.

- Графиня, графиня... – я с улыбкой покачал головой.

- Что? – норвежка смущенно улыбнулась. – Я вот прямо сейчас вспомнила...

- Ладно, proehali. Как вы себя чувствуете?

- Отвратительно, – северянка состроила нарочито страдательную гримасску. – За что вы так издубасили бедную слабую девушку?

- Слабую? – я осторожно помассировал ноющее плечо. – Но не суть. Все уже позади.

- Все? Вы решили простить мне? – с робкой надеждой поинтересовалась Инге.

- Ни в коем случае, – я на корню пресек все надежды.

- Грубый мужлан! – с чувством высказалась норвежка. – А могли бы. Надеюсь, вы не потащите меня прямо сейчас на ложе?

- Нет, в самое ближайшее время не потащу. Отдыхайте, выздоравливайте, приходите в себя.

- Пусть принесут еды и воды... – нарочито злобно буркнула норвежка.

- Обязательно, – я галантно поклонился и вышел из каюты.

Ишь чего захотела, прямо сейчас... Сейчас я и кашлянуть боюсь, не то, чтобы кувыркаться в порывах страсти. К тому же, надо будет подготовить северянку к случке, сделать так, чтобы она сама этого захотела больше всего на свете. Перепуганное и злое бревно, я трахать не собираюсь. Думаю, в недельку уложусь.

Эта забавная сценка неожиданно привела меня в прекрасное расположение духа. Тяпнув перед сном добрую порцию арманьяка, я завалился в постель и мгновенно заснул.

Глава 7

Если кто-нибудь пожелал бы мне сегодня доброго утра, клянусь, засунул бы ему в глаз дагу. Потому что это чертово утро, ну никак не было «добрым».

После полуночи меня начала бить жестокая лихорадка, а суставы выкручивало так, что я уже стал побаиваться, как бы они не сломались. Рана не выглядела воспаленной, а поднявшийся кашель и жар прямо намекнули, что это банальная простуда. Впрочем, по нынешним временам банальных болезней не бывает. В Средневековье каждая болезнь, пусть самая пустяковая – это гребаная лотерея, в которой шансов выиграть гораздо меньше чем проиграть, поэтому, к любому недомоганию стоит относится со всей серьёзностью.

Поднятый на ноги медикус диагноз подтвердил, назначил постельный режим и понесся бодяжить микстуры.

Я не стал саботировать его указания, правда, слегка подкорректировал. Помимо микстур и прочих декоктов, засадил пару бокалов перцовой настойки, которую держу как раз на такие случаи, залез в постель под меховое одеяло и вырубился.

Проснулся к обеду и понял, что хуже не стало. Но и не лучше. А доклад Августа еще прибавил хандры. Как оказалось, гревинда тоже свалилась с простудой, причем, в более тяжелой форме чем я: горит огнем, лежит в беспамятстве и бредит.

Бля... не дай бог помрет, с кого я приз буду получать? С горяча пообещав Рихтеру, что посажу его на кол, если не выходит норвежку, я принялся размышлять, каким образом поставить себя на ноги в самое короткое время.

Надоумила Федора.

- Баньку бы вам, тятенька, – девица положила мне на лоб ладошку и сокрушенно покачала головой. – А потом под одеяло, да сопреть как следует. Да и я всласть попарилась бы... – она мечтательно прищурилась.

Это да, согласился я с ней про себя, это самый лучший выход из ситуации. Конечно, справлюсь и так, микстуры Августа всегда действуют, но парилка ускорит дело в разы. Долго болеть мне сейчас никак нельзя. Да и Инге срочно надо на ноги поднимать. Но где ту баню возьмёшь? В монастырь католиков не пустят в любом случае, а поселок только отстраивается. Хотя, если приказчики приглашали, значит есть куда.

- Излишняя чистота еще никого до добра не доводила, – скривился Логан. – Надо быка забить, а потом сразу залезть в тушу. Вот это дело будет! Мой дед всегда так лечился. В туше и преставился.

- Хороший способ! ­– одобрительно закивал Отто. – А еще можно натереться детской мочой, а затем обмотаться только снятыми бараньими шкурами. У всегда так раньше делал.

- А мой дядька растирался горячей ослиной мочой, – встрял Луиджи. – Не знаю, помогало или нет, но помер он совершенно здоровым.

- Молитва Господу! – падре Эухенио торжественно вздел перст к верху. – Вот лучшее лекарство, сын мой.

Доминиканец, Луиджи, Логан и Штирлиц активно сопереживали мне и между делом вовсю пользовали вяленый лосиный окорок из вчерашнего презента с пивом.