Читать книгу "Ретенция - Илья Мартынов"

Несколько часов пролетают незаметно. Над городом набрасывается звёздное покрывало ночного неба. Луна сегодня полная и яркая, крыши зданий бликуют. Всё видно почти так же хорошо, как и днём. Я летаю над разными частями города, стараясь не подлетать близко к крыше НИВПР. Силуэты чернеющих высоток местами озаряются крошечными огоньками зажжённого света. Башня корпорации величественно возвышается над Мингалосом. Почти во всех окнах есть дежурный синий или обычный бело-жёлтый свет, обрамляющие дуги крыш многих зданий горят ярким зелёным светом. Внизу по паутине артерий центральной части города проносятся немногочисленные машины. Их в городе не больше сорока тысяч, но этого достаточно, чтобы создать гирлянды из огней бегущего потока.

Время переваливает за отметку в двадцать два часа. Пора действовать. Остался час. У меня будет всего двадцать минут, чтобы пробраться в здание и осуществить задуманное. Десять минут останется, чтобы вернуться в ангар. Мой беспилотник зависает в густых кронах высоченных ясеней сквера рядом с НИВПР. Внешний и внутренний свет аппарата отключён. Современные технологии сделали его почти бесшумным, это только на пользу.

Я переодеваюсь, надеваю на глаза очки со встроенным инвертоскопом. На голову натягиваю плотно прилегающую шапочку, чтобы скрыть электроды нейрошлема. Проверяю ключ на шее. В одном кармане моего к этому моменту разношенного камуфляжного тёмного костюма припрятана универсальная отвёртка, в другом – баллончик с жидким замораживающим фризером. Я его обнаружил в бардачке беспилотника. Сегодня у него особая миссия. Жду, пока наступит 22:30, и подлетаю к крыше здания.

Спрыгиваю вниз и отдаю команду аппарату подняться в воздух, облететь круг и вернуться через девятнадцать минут. Иду по крыше института. Всё в точности как на снимках сверху, обнаруженных мной в университетской библиотеке. Ящик основной вентиляционной шахты влит в центр поверхности крыши первого корпуса здания. Решётка хилая, как я и ожидал. Замораживаю крепления. Отсчитываю десять секунд и отрываю решётку. Прикрепляю первую кошку на вакуумную присоску. Её длинная верёвка поможет мне спуститься. В голове засекается таймер. Есть всего три минуты, чтобы проскользнуть по вентиляционной шахте, расставив ноги и руки. Здесь очки как нельзя кстати. Без них не было бы видно ровным счётом ничего.

Добираюсь до нижнего выхода из шахты. Он ведёт прямо к лестнице. Закрепляю две кошки, прицепляю себя к ним. Отвёртка сама трансформирует своё жало, откручивая болты решётки. Спускаюсь вниз, и вот я уже стою на второй сверху ступени лестницы. На всех трёх экранах очков всё чисто.

Прохожу на первый этаж. Пробираюсь к галерее, на потолке тускло мерцают две лампы дежурного света. Переключаю очки в режим слабого освещения. За огромными стеклянными окнами галереи, соединяющей корпуса, лучи лунного отсвета выхватывают из темноты растения оранжереи, стройным рядом сидящие вдоль дорожек. Окна доходят не до самого конца, поэтому можно проскочить, пригнувшись или на корточках. Охранники точно где-то в оранжерее, охраняют самое уязвимое место НИВПР.

Осторожно спускаюсь по лестнице, осталось две ступеньки до пола первого этажа. Из-за угла слева раздаются цокающие шаги. Узнаю бьющие по полу набивки на пятках служебных ботинок. Такие же у буйволов, проверяющих поезд. Ранее примеченные мною охранники выглядели неуклюжими, этот вряд ли от них чем-то отличается. Несколько секунд на раздумье – атаковать или спрятаться. Я оглядываюсь по сторонам. Прятаться особо негде, сплошные белые стены отражают лунный свет, струящийся из окна над моей головой. Шаги становятся громче. Мое сердце стучит быстрее. Изнутри грудной клетки начинает жечь. В висках раздаётся гулкая пульсация.

Звон набивок совсем рядом. Из-за угла вырывается пучок света. Рука быстро переключает боковой рычажок смены режимов очков на смешенное освещение, и я отпрыгиваю в темноту. Два нагрудных фонарика и один в руке толстобрюхого охранника заливают лестницу светом. Я прижимаюсь к стене. Кисть сжимается, мой локоть взлетает вверх, и я применяю навыки борьбы, которым научился в этом году. Оглушённый ударом в висок охранник падает на пол. Бедняга от неожиданности даже не смог ничего предпринять. Вряд ли он понял, что вообще произошло. Вероятно, я первый человек, кто пробрался в НИВПР ночью за последние десять лет, а может, и за весь срок существования учреждения.

В кулаке пульсирует боль, отдающая в локоть. Охранник проснётся не раньше чем через час. Интересно, что бы сказал Крис насчёт моего удара? Хорошо, что я нейрофизиолог и даже немного знаю, куда и как правильно бить. Не хватало, чтобы ещё из-за поганой политики Корпорации страдали невинные люди. Охранник лишь выполняет свою работу, и за то, что он рискует, ему приплачивают. Выключаю тумблер чувства вины и осторожно, почти на корточках, выползаю в галерею, ведущую во второй корпус.

Пока всё тихо. Добираюсь до второго корпуса, не поднимаясь в полный рост. Прямо передо мной коридор, залитый чуть более ярким однотонным светом с синеватым оттенком. Вход в хранилище слева. Останавливаюсь. Обернувшись, кидаю взгляд в сторону галереи. Вокруг тишина. Слышу только своё собственное дыхание, выдавливаемое мускулатурой грудной клетки.

Разворачиваюсь и подскакиваю к массивным металлическим дверям в нескольких метрах от меня. Пальцы стаскивают цепочку с ключом, который я вставляю в плиту с углублением на стене справа от двери. Ключ вошёл почти полностью. Но ничего не происходит. Обычно такие ключи сами утопают и двери открываются. Здесь же тишина. «Какого лешего?!» – выругиваюсь я шёпотом. Время нещадно утекает. Осталось около десяти минут, чтобы всё закончить. Пытаюсь провернуть ключ сначала в одну сторону, затем в другую в надежде, что это сработает. Он словно врос в углубление. «Может, я всё-таки ошибся с ключом?» – внутри растёт паника.

Я считаю до трёх и беру себя в руки. Если бы ключ был не тот, он бы вообще не подошёл. Как бы меня тут не застали врасплох. Я вспоминаю заливающий уши высокий звук сирены в кабинете Кристини и тут меня осеняет: «Где-то должен быть предохранитель!» Прощупываю всю плитку по периметру и нахожу снизу малюсенький переключатель. Аккуратно отвожу его. Ключ выскакивает обратно больше чем на половину, и о чудо – двери начинают разъезжаться в разные стороны! Я выдёргиваю ключ и вхожу внутрь.

Под колпаками запрятаны выставочные образцы, но мне нужны самые чистые, природные линии культур. Некоторые из них были выведены естественными методами селекции без модифицирования, есть растения – совершенно дикие прародители культур. Быстро подхожу к первому огромному шкафу-сейфу, встроенному в стену рядом с колпаками, выстроенными в ряд. Вижу плитку, вставляю ключ, снимаю предохранитель. С шипением и валящим изнутри паром массивная дверь шкафа отходит. Выдвигается ручка, за которую я дёргаю.

Несколько секунд стою, ошарашенный и растерянный. «Неужели это оно? Святая святых истоков домашних растений». Передо мной расфасованные по стеклянным ящичкам семена и зародыши злаковых культур. Достаю несколько плотно свёрнутых пакетов и отсыпаю один из них – несколько сортов пшеницы, в другой ржи, в третий овса. Вряд ли я буду дома выращивать пшеницу, но кто его знает, что меня ждёт в жизни. Закрываю дверцу шкафа, жду, пока она заблокируется. Во втором шкафу оказываются различные сорта томатов, баклажанов, огурцов, сладкого перца. Я повторяю процедуру, отсыпая в пакетики уже чуть больше.