Читать книгу "Бегущая с демоном - Терри Брукс"

Тут человек поднялся, взял свой рюкзак и спальный мешок и двинулся навстречу Нест. Нест это так поразило, что она даже не подумала убежать. Она словно приросла к своему месту, а он приближался. Теперь она отчетливо видела его лицо — тяжелые, крупные черты — темные брови, плоский нос, широкие скулы. Он двигался с изяществом и легкостью молодого, но морщинки в углах глаз указывали на более почтенный возраст.

Он сел напротив нее, не говоря ни слова, прислонив свои вещи к скамье. И вдруг Нест поняла, что Пик исчез.

— Почему ты смотришь на меня? — спросил он.

Она попыталась ответить, но слова застряли в горле.

Он выглядел совсем не злым, но и лицо, и голос были непроницаемыми — по ним ничего не прочитаешь.

— Ты что, язык проглотила? — не отставал он.

Нест прокашлялась.

— Я вот думаю, индеец вы или нет.

Он взглянул на нее без всякого выражения.

— Ты имеешь в виду, коренной американец?

Она прикусила губу и покраснела.

— Извините. Коренной американец.

Он улыбнулся скупой улыбкой.

— Думаю, неважно, как ты назовешь меня. Коренной американец. Индеец. Краснокожий. Слова сами по себе ничего для меня не значат. Равно как и все истории, придуманные о моем народе. — Темные глаза пристально смотрели на нее. — Кто ты?

— Нест Фримарк.

— Ага. Гнездо Маленькой Птички,[2]слепленное из прутиков и соломинок. Ты живешь неподалеку?

Она кивнула, кинув взгляд через плечо.

— На краю парка. А почему вы так зовете меня: «Гнездо Маленькой Птички»?

— А разве тебя не называли так, когда ты была маленькой?

— Да, бабушка, давным-давно. А потом еще ребята в школе — когда хотели поддразнить. А как вы узнали?

— Я волшебник, — шепнул он. — А ты — нет?

Девочка уставилась на него, не зная, что сказать.

— Иногда.

Он кивнул.

— Девочку по имени Нест непременно кто-нибудь да назовет «Гнездо Маленькой Птички». Никакого труда не составит выяснить это. А вообще-то Нест — имя, обладающее силой. У него есть своя история в этом мире.

Нест кивнула.

— Это валлийское имя. Женщина, носившая его среди первых, была матерью королей Англии и Уэльса. — Она и сама удивилась, как легко ей удается вести с ним беседу, хотя они едва познакомились.

— Хорошее у тебя имя, Нест. А меня зовут Два Медведя. Отец назвал, как только увидел меня, новорожденного. Я был такой большой, что он заявил: «Здоровый, как два медведя!» Так меня впоследствии и назвали. Правда, мое индейское имя — другое. На языке моего народа оно звучит так: О'олиш Аманех.

— О'олиш Аманех, — очень тщательно выговорила Нест. — А откуда ты, Два Медведя?

— Вначале мы должны пожать друг другу руки в ознаменование начала нашей дружбы, — объявил он. — А потом уж сможем спокойно беседовать.

Он потянулся, чтобы взять Нест за руку, а затем крепко сжал ее своими ручищами. Рука у него была твердая и шершавая, словно из железа.

— Хорошо. Учитывая твой возраст, мы опустим церемонию курения трубки мира. — Он даже не улыбнулся и вообще не изменил выражения лица. — Ты спросила, откуда я родом. Я — отовсюду. Я жил во множестве мест. Но именно здесь… — он обвел вокруг себя рукой. — …находится мой настоящий дом.

— Так вы из Хоупуэлла? — нерешительно спросила Нест.

— Нет. Но мои предки — выходцы из этих земель, из Долины Рок-ривер, что перед Хоупуэллом. Они давно уже умерли, но иногда я возвращаюсь повидаться с ними. Они похоронены прямо здесь. — И он указал на индейские захоронения. — Я родился в Спрингфилде. Давно это было. Ты вот как думаешь, сколько мне лет?

Он ждал, но девочка покачала головой:

— Понятия не имею.

— Пятьдесят два, — мягко произнес он. — Жизнь мчится со страшной силой. Я воевал во Вьетнаме. Гулял со смертью и спал с ней, прямо как любовник. Тогда я был молод, но сразу после этого стал очень стар. Там, во Вьетнаме, я много раз умирал — так много, что потерял счет. Но и я сам убил многих людей. Я воевал шесть лет, а когда все закончилось, перестал быть молодым. Вернулся домой и не узнал ни своего дома, ни людей, ни себя самого. Я был индейцем, коренным американцем, краснокожим — и в то же время — ни одним из них я не был.

Он с минуту молча глядел на нее непроницаемыми глазами.

— С другой стороны, может, все это было сном. С этими снами всегда беда: иногда они реальны, и никто не определит, где разница. Ты видишь сны, Гнездо Маленькой Птички?

— Временами, — отвечала она, завороженная звуком его голоса, грубым и шелковистым, мягким и хриплым. — Так ты и вправду индеец, Два Медведя?

Он быстро отвел глаза и положил свои тяжелые руки на стол.

— Зачем бы мне отвечать на этот вопрос?

Он не поднимал глаз. Нест не знала, что и сказать.

— Я скажу тебе, потому что мы друзья, — заявил он. — А еще потому, что у меня нет причины отказывать тебе. Я индеец, Гнездо Маленькой Птички. Но я же и нечто большее. Я — тот, кем никто больше быть не может. Я — последний в своем роде.

Он дотронулся указательным пальцем до носа.

— Я — Синиссипи, единственный из оставшихся, единственный в мире. Мои дед и бабка умерли до моего отъезда. Отец умер от пьянства. Мать умерла от горя. Брат умер, упав с одной из стальных башен, которые он строил в Нью-Йорке. Сестра умерла от наркотиков и алкоголя на улицах Чикаго. Мы были единственными, кто оставался, и теперь есть только я. Из всех живших прежде Синиссипи, из тех, кто населял долину на многие мили вокруг, кто вышел в мир, чтобы найти другие племена, остался один я. Можешь себе представить такое?

Нест покачала головой, охваченная пронзительным чувством жалости и ужаса.

— А ты знаешь что-нибудь о Синиссипи? — спросил он ее. — Изучала их в школе? Твои родители о них говорили? Ответ отрицательный, не правда ли? Ты вообще знаешь о нашем существовании?

— Нет, — тихо промолвила Нест.

Он скупо улыбнулся.

— Тогда подумай об этом, Гнездо Маленькой Птички. Мы были целым народом, как и вы. Были у нас традиции и культура. В основном мы охотились и ловили рыбу, но кое-кто и фермерствовал. У нас были дома: мы являлись хранителями этого парка и всех окрестных земель. Все это исчезло, не осталось даже записей. Наши погребальные холмы считаются принадлежащими другому народу. Нас как будто и вовсе не существовало. Мы всего лишь миф. Разве такое возможно? Не осталось ничего, кроме имени «синиссипи». Мы — парк, улица, здание. Наше имя ничего не означает, так нам говорят. Даже историкам неизвестно его значение. Я пытался изучать этот вопрос много лет назад. Есть разные мнения о происхождении этого слова, но никто не знает, что это название целого народа.