Читать книгу "Зов пустоты - Максим Шаттам"

– Нет, мы работаем иначе. Если я его посажу, то потеряю отправную точку. Следя за ним, мы получаем доступ ко множеству новых лиц, выходим на целые сети. Иными словами, нам полезнее использовать его как можно дольше и лишь потом обезвредить. В любом случае Фиссум – крупная рыба, он контролирует весь регион Иль-де-Франс и особенно район Аржантея, в департаменте Валь-д’Уаз. Мы мирно делали свою работу, пока в один прекрасный день рядом с ним не появился новый человек.

– Лоран Брак, – догадалась Лудивина.

– Именно. Мы не знаем, как они познакомились, – может, через посредника в мечети Брака или через знакомых в районе, где он жил. Фиссум и Брак виделись раз десять за месяц, но до того друг друга не знали, в этом мы уверены.

– О чем они говорили? Чем занимались?

– Этого мы не знаем, Фиссум крайне осторожен. Но те, кто вращается вокруг него, порой все-таки совершают ошибки. То немногое, что мы знаем, нам удалось узнать как раз благодаря им. Мы могли счесть Брака еще одним новообращенным, который решил прибиться к кругу радикалов: мы завели бы на него досье и благополучно забыли бы о нем, но нас насторожило то, как часто они виделись. Наша система прослушки заработала на полную мощность. И включился сигнал тревоги.

– Поясните.

– Вместе со службами разведки союзных государств мы ведем постоянное наблюдение за всеми сетями прямого и косвенного оповещения, которыми пользуются самые радикальные исламисты. Мы просматриваем более или менее закрытые форумы в интернете, прослушиваем телефоны, по мере возможностей изучаем даркнет…

– Даркнет – это тот самый параллельный интернет, который невозможно контролировать?

– И в котором практически ничего нельзя отследить. Да, это он. Но помимо того, у нас есть и другие критерии, активирующие сигнал тревоги: к примеру, если общий объем коммуникации сильно возрастает – мы учитываем и электронные письма, и эсэмэс, и звонки, и личные встречи; даже если их содержание кажется нейтральным, они могут быть закодированы. Значение имеет резкое увеличение количества сообщений. Это признак того, что что-то происходит, что все сообщество радикальных исламистов всколыхнулось и что что-то где-то вот-вот взорвется. Ровно так было пять месяцев назад. Мы были начеку, но ничего не произошло. С тех пор Фиссум и Брак ни разу не виделись и не общались.

– Они рассорились? В этой среде такое бывает?

– Возможно. Или же Фиссум понял, что наши службы засекли Брака…

– Или узнал, что за ним самим следят!

– Именно. В любом случае вся связь между ними оборвалась. И – словно по волшебству – мы почти сразу вернулись к обычному уровню фонового шума, пик активности спал. Собственно, тогда мы и отметили имя Лорана Брака в наших базах красным цветом.

– Почему вы перестали за ним следить? Если всего три месяца назад его имя всплыло в комментариях к экстремистскому ролику?

– Потому что все меняется слишком быстро, сигналы тревоги поступают со всех сторон и мы просто физически не можем всё контролировать. Вот мы и решили приглядывать за ним издалека и бросить все силы на цели, ставшие более приоритетными. Брак ничего не делал, не встречался ни с кем, кто представлял бы для нас интерес. Да, его комментарий к видео нас слегка встревожил, но мы постоянно сталкиваемся с угрозами куда более реальными, чем экстремистские высказывания какого-то типа, который открывает рот раз в пять месяцев. К тому же у него была семья, работа… Мы не могли позволить себе тратить силы на человека, столь далекого от маргинальности: на него у нас имелись только встречи с Фиссумом – но ровно в это же время среди исламских фанатиков творилось вообще невесть что. И все же благодаря нашей системе оповещения мы сразу узнали о том, что вы задаете всем вокруг вопросы и ищете Лорана Брака во всех базах данных.

– А что все это время делал Фиссум?

– Он большая шишка, так что за ним мы продолжали наблюдать. Он жил обычной жизнью, с кем-то встречался, но вел себя скромнее, словно успокоился или понял, что за ним следят.

– Вы узнали, что именно скрывалось за всей этой активностью?

– Нет. Есть тысячи возможных причин, но ни одну из них мы так и не сумели подтвердить. Моя работа полна разочарований.

– Подведу итог: наш покойник в молодости совершал преступления, но в тюрьме обрел веру. Он вышел на свободу и стал честным человеком, женился, завел ребенка, нашел работу и хорошо ее выполнял. За пять месяцев до смерти он недолго, но очень часто встречался с одним радикальным и крайне опасным исламистом, а затем был обнаружен убитым на железнодорожных путях, рядом с сумкой, набитой наркотиками. Как же во всем этом разобраться…

– Теперь вы понимаете, почему я должен знать, кто и за что убил Лорана Брака?

– Но вы представляете себе, как сильно они старались? И ради чего?

– Ради того, чтобы мы не заметили главного.

«Ауди» въехала в туннель. В резко наступившей темноте Марк Таллек не сводил с Лудивины слегка взволнованного, но при этом чертовски решительного взгляда.

15

Лудивина не понимала, к чему клонит Марк Таллек.

– Чем сложнее преступление, тем сильнее преступник рискует где-то оставить след, – проговорила она. – И мы этот след найдем. Даже если потратим на это два месяца вместо трех недель. Не понимаю…

– Лудивина, знаете, что самое главное? Вы думаете только о том, кто и почему совершил это убийство. Учитывая то, как выглядело место преступления, именно этого от вас и следует ждать. Во всех случаях, когда преступление не вписывается ни в какие рамки, все внимание и все средства всегда прикованы к исполнителю. Так что вы вполне разумно предполагаете, что жертва была выбрана случайно. Лоран Брак оказался не в том месте и не в то время, попался на глаза извращенцу. А если этого объяснения вам мало, есть еще наркотики.

Лудивине наконец-то стал ясен ход рассуждений Марка Таллека. Она продолжила его мысль:

– Все эти элементы призваны отвлечь нас от самого простого предположения: Лорана Брака убили за то, кем он был, а убийца не хочет, чтобы мы слишком быстро это поняли и стали копать в этом направлении.

Марк щелкнул пальцами в знак одобрения.

– Его убила подпольная сеть, – добавил он. – Нас хотят отвлечь и пичкают псевдоуликами, которые должны отправить нас на поиски некоего жуткого извращенца. И да, это не просто какая-то подпольная сеть, а ячейка радикальных исламистов.

– Причина в том, что Брак готов был их сдать?

– Возможно. Он что-то знал или о чем-то догадался. В любом случае произошло нечто неординарное, заставившее их пойти на риск и его убить.

Лудивина ненадолго задумалась, а затем недовольно скривилась.

– Не знаю. Если все так, почему они просто не закопали труп в лесу или еще где-нибудь? Чтобы его еще долго не нашли… Да, жена Брака рано или поздно заявила бы о его исчезновении, но пока органы правосудия всерьез взялись бы за это дело – с учетом криминального прошлого Брака, – прошло бы очень много времени! А они, наоборот, постарались привлечь наше внимание. Может, у вас профессиональная деформация, и из-за нее вы всюду видите терроризм?