Читать книгу "Теперь или никогда - Яна Горшкова"

– Если к мундиру прилагаются погоны и офицерский шарф, обращайтесь «эрна» или «посвященная», и не ошибетесь, – просветила их эрна Кэдвен. – К прочим дамам вполне допустимо обращение «сударыня». Впрочем, я не думаю, что вам предстоит встретить так уж много женщин-офицеров. И уж точно не на флоте!

Разумеется, любопытные диллайн не могли упустить такой случай разузнать все подробности о «солдатах в юбках», да и о Ролэнси вообще, так сказать, из первых рук. Интересовало их буквально все. Делать нечего, пришлось рассказывать. Под конец Грэйн даже слегка охрипла, однако офицеры «Меллинтан» были столь милы и любезны, что отказать она просто не могла. В конце концов, дети Локки, помимо прочего, известны и своей настырностью. Хочешь ты или нет, но в итоге рано или поздно все равно сделаешь то, что им от тебя надобно, – и даже не заметишь.

Аластар

– Вижу парус! – раздался крик впередсмотрящего с мачты. – Парус прямо на ветре, быстро приближается!

Аластар напрягся. В открытом море, недалеко от Шанты корабль, идущий таким курсом, мог оказаться либо ролфийским, либо синтафским. И если первый вариант предпочтителен, то второй может оказаться чреват.

– На мачте! Что нового?

– Корабль, вирт[9]! Фрегат! Под всеми парусами! Вижу бом-брамсели, – отвечал матрос.

– Поднимите флаг, антэ Тор, – приказал Эск. – Свистать всех наверх.

– На палубе! Похоже на «Дар Предвечного», виртджорн. Вижу его марсели.

Аластар тревожно оглянулся на Грэйн. Что имперский фрегат делает так далеко от синтафских берегов?

– Будем надеяться, что он пройдет мимо… Ромжер, берите подзорную трубу. Говорите мне, что видите.

Тот мигом вскарабкался по грот-вантам.

– Так точно, вирт, это «Дар Предвечного». Идет в бейдевинд на правом галсе. Мы пройдем у него сподветру. Ветер точно в его сторону. «Дар» сигналит! «Капитану. Лечь в дрейф».

Эск знал капитана фрегата. Милифор Рамни считался одним из лучших во всем флоте – хладнокровный, опытный профессионал с часовым механизмом вместо мозгов.

– Очень хорошо. Антэ Гор, ответьте: «Капитану. Иду прежним курсом», – отрезал диллайнский князь-капитан и добавил, не поворачиваясь к Грэйн лицом: – Эрна, спуститесь вниз к детям и пришлите ко мне мичмана Роска.

– Сигналит. «Приказ: «Остановиться».

Между кораблями было каких-то два лайга, и расстояние это быстро уменьшалось. «Меллинтан» могла бы повернуть круто к ветру и идти на другом галсе. Но зачем? Оставаясь с наветренной стороны, «Дар» сам подписывал себе смертный приговор. И словно чтобы отрезать Эску все пути к отступлению, капитан Рамни приказал выстрелить поперек курса эскизарца.

– Тор, корабль к бою, – тихо сказал Аластар.

Первый лейтенант отсалютовал и совершенно деревянным голосом крикнул:

– Так точно, виртджорн! Свистать всех по местам! Корабль к бою! Барабанщики! Боевая тревога!

Тяжелый рокот барабанов раскатился в разные стороны от красавицы «Меллинтан» – нет в море откровеннее вызова.

– Зарядите и выдвиньте пушки!

– Есть, вирт!

Тор старался не выдать своего ужаса. Он раздавал приказы подносчикам пороха, которые тут же бросились за картузами. А сам думал… вернее, старался не думать, что на самом деле означают для них для всех слова капитана. И хорошо еще, что команда была занята делом. Канониры всем телом налегали на тали, чтобы выдвинуть пушки. Матросы занимали места у помп. Палубу окатили водой и посыпали песком.

Несмотря на недоуменное возбуждение, моряки работали молча. Никто не усомнился в правоте виртджорна Эска. У него на кораблях всегда соблюдалась железная дисциплина. Пусть эскизарский флот и был частным, но порядки остались военными, кроме разве что системы наказаний. За мелкие нарушения били исключительно по карману, публичную порку Аластар запретил категорически. Но за бунт и неповиновение полагалась веревка на шею. Матросы знали, на что шли, подписывая контракт. Практически всегда знали, но только не сейчас.

– Корабль к бою готов! – доложил Тор.

Большой имперский фрегат, аляповато раскрашенный в синий и оранжевый цвета, шел наперерез «Меллинтан», не скрывая серьезности намерений – во что бы то ни стало остановить эскизарца. И все же это были свои – на грот-мачте «Дара Предвечного» развевался брейд-вымпел, на флагштоке – имперское знамя.

– Виртджорн Эск…

– Что вам, антэ Тор?

– Но это же наши.

– Вас утешает мысль, что вешать вас будут на имперской веревке горячо любимые соотечественники? – холодно спросил Аластар, оторвавшись от подзорной трубы. – Это меня увезут в Санниву живьем, остальные… пойдут в расход. В Синтафе полно отличных моряков и маловато первоклассных кораблей. Палубы «Меллинтан» найдется кем заполнить.

– Я… понимаю.

– Вот и замечательно.

«Меллинтан» и «Дар Предвечного» сблизились на такое расстояние, что оба могли начать обстрел. Но Рамни ждал, не собираясь нападать первым и рассчитывая на взаимность Эска.

– Руль круто направо, – приказал тот рулевому. – Антэ Тор, наводите пушки и открывайте огонь.

«Меллинтан» медленно развернулась, словно нарочно показав свои открытые орудийные порты, и Рамни не выдержал. Он дал бортовой залп, обрушивая на эскизарца град ядер. Одну из батарей «Меллинтан» разнесло в клочья.

– Пли! – крикнул Тор.

Прогремели ответные выстрелы, заклубился дым.

Немного времени ушло на то, чтобы перезарядили пушки, выдвинули и выстрелили. И опять, и снова, и еще раз.

– Заряжай! Целься! Пли!

Оба корабля окутались густым черным дымом. Со шканцев, где стоял Аластар, невозможно было различить, что делается на полубаке. «Дар Предвечного» выглядел как огромное облако, из которого выглядывала только стеньга.

С такого близкого расстояния превосходство обеспечивали только скорость и слаженность работы всей команды, ее дисциплина и умение, чтобы стрелять часто и целить метко в грохоте и рукотворном хаосе морского боя.

Ветер отогнал прочь дым, и Аластар увидел главную палубу «Меллинтан». К орудиям бежали юнги с мешками для разноски картузов, обеспечивая работой расчеты. Возле грот-мачты стоял антэ Хорн – дирижировавший субдивизионами, точно оркестром в опере, а мичманы следили, чтобы пушки каждого стреляли ритмично. Прибойники и банники в руках матросов работали с невероятной скоростью, а канониры наводили орудия без всякой задней мысли. В горячке боя все уже забыли, что убивают своих же соотечественников. С батареи левого борта почти всех матросов перебросили на правый, заменив ими убитых и раненых.