Читать книгу "Пункт назначения: Счастье - Йоханн Хари"

Джо уходил из дома в семь утра, работал весь день и возвращался в семь вечера. Он начал думать: «Ты работаешь 40–50 часов в неделю. Если тебе это по-настоящему не нравится, просто развивается депрессия и тревога. Возникает вопрос: зачем я делаю это? Должно быть что-то лучше». Он сказал, что начал чувствовать, что больше «нет никакой надежды».

– Нужно, чтобы ты мог решать нормальные задачи, – говорил он, слегка пожимая плечами. Мне показалось, что ему неловко от своих слов. – Ты должен знать, что твой голос имеет значение. Ты должен знать, что если тебе есть что сказать, ты можешь высказаться и изменить что-то.

У него никогда не было такой работы. Он боялся, что никогда и не будет.

Если так много часов бодрствования ты проводишь, убивая себя, с единственной целью прожить еще один день, очень трудно отключиться и по-хорошему пообщаться с любимыми людьми, когда возвращаешься домой. У Джо обычно оставалось на себя пять часов перед тем, как он ляжет спать и снова проснется, чтобы перемешивать краску. Ему хотелось просто рухнуть перед телевизором и побыть одному. В выходные же единственным желанием было изрядно напиться и посмотреть футбол.

Однажды Джо позвонил мне, прослушав несколько моих выступлений онлайн. Он хотел поговорить о наркотической зависимости – теме моей последней книги. Мы договорились о встрече, прогулялись по улицам Филадельфии, а потом пошли перекусить. Вот что он мне рассказал. Джо проработал уже несколько лет, перемешивая краску. Как-то вечером с одним из своих друзей он пришел в казино, где ему предложили маленькую голубую пилюлю. Это было тридцать миллиграммов обезболивающего под названием оксикодон[93] на основе опиума. Джо принял его и почувствовал приятное оцепенение. Через несколько дней он подумал: «Может, он поможет мне на работе?» Он выпил и увидел, что мысли, засевшие в голове, испарились.

– Прошло немного времени, и скоро я начал всегда принимать их перед работой. И на работе равномерно распределял дозу, чтобы пережить день.

Вернувшись домой, он обычно принимал таблетки с пивом и думал: «Я могу справиться со всем дерьмом на работе, зная, что должен сделать то же самое дома».

И он опять перемешивал краску.

Перемешивал краску.

Перемешивал краску.

Я подумал: а не наркотик ли опустошает его так же, как и сама работа? Казалось, устранен конфликт между желанием все изменить и реальностью жизни. В наш первый разговор он решил, что рассказал мне историю своей зависимости. Люди, к которым он обратился за помощью, чтобы отказаться от оксикодона, сказали ему, что он «прирожденный наркоман». Это то, что он рассказал мне сначала. В следующие встречи он поведал кое-что еще. У него были периоды запоя, курение травки, случайный прием кокаина в студенческую пору. Но он никогда не испытывал необходимости принимать его, кроме как на редких вечеринках. И только когда он устроился на эту работу и начал видеть ее как смертельный конец, он начал травить себя.

Когда Джо наконец соскочил с оксикодона, то через несколько тяжело пережитых месяцев чувство невыносимости жизни вернулось. Мысли, от которых он изо всех сил старался избавиться, вновь приходили ему в голову, когда он снова и снова перемешивал краску.

Джо знал, что людям нужна краска. Он осознавал, что должен быть благодарен. Но он не мог вынести мысли, что его жизнь будет такой же еще тридцать пять лет, пока он не уйдет на пенсию.

– Ведь тебе нравится, чем ты занимаешься? – спрашивал он меня. Я на мгновение даже перестал записывать в блокноте. – Когда ты просыпаешься по утрам, ты ведь с нетерпением ждешь своего дня. Когда просыпаюсь я, то ничего приятного не жду от работы… Просто это то, что я должен делать.

* * *

Между 2011 и 2012 годом[94] «Гэллап» (компания по опросу общественного мнения) проводила беспрецедентное, чрезвычайно глубокое исследование того, что люди в мире чувствуют по отношению к своей работе. Они изучили миллионы трудящихся в 142 странах. В ходе исследования было выяснено, что около 13 % говорят, что «заинтересованы» в своей работе. То есть «увлечены и преданы ей, вносят позитивный вклад в развитие своих организаций». В отличие от них 63 % говорят, что они «не заинтересованы». Другими словами, «без интереса проводят рабочий день, отсиживают время, не вкладывая энергию и любовь в свою работу». И еще 23 %[95] «совершенно не заинтересованы». Они, как поясняли в «Гэллап», «…не просто не испытывают радости от работы, а заняты тем, что выставляют свое недовольство напоказ. Каждый день такие сотрудники подтачивают то, что было сделано заинтересованными коллегами… Совершенно незаинтересованные работники в большей или меньшей степени наносят вред своей компании».

Итак, принимая во внимание исследование «Гэллап», 86 % людей, читающих историю Джо, узнают в ней себя. По крайней мере, кое в чем. Почти в два раза больше людей ненавидят свою работу, чем любят.

И такие вещи, которые большинство из нас не любят делать, – например, работать без интереса, – занимают большее время суток. Один профессор, глубоко изучающий эту проблему[96], пишет: «Недавний опрос подтвердил, что рутинная работа и в самом деле является пережитком прошлого. Сегодня среднестатистический работник просматривает свою электронную почту утром в 7.42, прибывает в офис в 8.18, а уходит с работы в 19.19… Недавний опрос также показал, что каждый третий британский работник просматривает e-mail в 6.30 утра, а 80 % британских работодателей считают вполне приемлемым звонить подчиненным вне рабочего времени». Концепция «рабочего времени» исчезает для большинства людей, так что недовольство 86 % из нас все больше и больше охватывает нашу жизнь.

После обеда с Джо я начал размышлять: а что, если все это играет роль в развитии депрессии и тревоги? Наиболее часто встречающийся симптом депрессии называется «дереализация»[97][98]. Что бы вы ни делали, вы чувствуете себя отвратительно и вам это кажется естественным. Это нормальная человеческая реакция на работу, как у Джо, которую ты исполняешь всю жизнь. Поэтому я начал поиски научных подтверждений того, как это сказывается на состоянии людей и есть ли здесь связь с депрессией и тревогой. Я смог это выяснить, только встретившись с выдающимся ученым.