Читать книгу "Мужские откровения - Юрий Грымов"

Аналоговый звук живой. Он не такой металлический, машинный, как цифровая запись. Об mp3 как о формате я даже говорить не хочу. Я даже не знаю, с чем сравнить прослушивание музыки в mp3. Ну, чтобы легче было представить: возьмите фильмы Феллини, оцифруйте их, разукрасьте на компьютере, как сейчас модно, наплевав на изначальный замысел автора и эстетику фильма, а потом смотрите их на мобильном телефоне одним глазом. Вот, это – примерное сравнение. Цифровой формат срезает все самое тонкое, стирает все то, что придает записи уникальность.

Некоторые малосведущие люди удивляются: почему виниловые диски стоят так дорого? Позвольте совет: найдите возможность и внимательно послушайте хорошую запись на хорошей технике. Вы услышите результат творческого труда огромного количества людей – музыкантов, продюсеров, аранжировщиков, дирижеров, звукооператоров, вы услышите оригинальные, «живые» инструменты, ощутите эффект присутствия – как будто вы очутились внутри этой музыки, живой и живущей прямо в вас, прямо в этот момент. Конечно, это можно ощутить, только если вам доступно «полное звучание» – качественные записи и качественная техника.

Как-то раз в магазине в Москве я увидел фонокорректор – это аппарат, который раскодирует сигнал. Восемьдесят девять тысяч долларов. Один из самых качественных. Спросил: кто же такое покупает? Мне ответили: «Не поверите, Юрий, недавно у нас это купил человек, который живет в однокомнатной квартире и носит один и тот же свитер. Простой инженер, средняя зарплата. Всю жизнь копил». И я понимаю, к чему стремился этот человек: он всю жизнь хотел услышать живой звук, ощутить его в себе и себя – в нем. Если вам доведется пережить подобный опыт, тогда, возможно, вы поймете, и почему винил и все связанное с ним стоит так дорого, и почему, несмотря на эту дороговизну, люди по-прежнему увлекаются пластинками.

Причем так ведь было всегда, даже в советское время. Прекрасно помню «явки», где в Москве собирались продавцы и покупатели. Помню, как в воскресный день в каком-нибудь скверике вроде бы сама собой образовывалась небольшая толпа народу, все чинно прогуливались по дорожкам, время от времени останавливаясь как будто для разговора и невзначай заглядывая в сумки к продавцам. Приближение милиции приводило в действие механизм эвакуации: продавцы быстро расходились в разные стороны, унося главную ценность – пластинки, чтобы через полчаса, как только уляжется суматоха, вернуться на прежнее место и продолжить «беседу». Помню, как иногда кого-то все-таки хватали, и в следующий раз мы могли недосчитаться нашего собрата, которого взяли за спекуляцию.

Кстати, пострадать за музыку мне тоже довелось. Как-то в школе учителя обнаружили у меня в портфеле пластинку – кажется, это был Челентано – и чистую магнитофонную пленку. Я собирался переписать диск на пленку – уже не вспомню, кто меня об этом попросил, кто-то из одноклассников. Меня обвинили в нелегальном заработке. Интересно, что идея зарабатывать на переписывании музыки с пластинок на магнитофонные пленки посетила меня только тогда, когда педагогический «трибунал» выдвинул свои обвинения. Я не понимал, как это: продавать самодельные записи своим же друзьям-товарищам? Как оказалось, так было можно – по мнению моих учителей. Нет, конечно, подпольным «писателем» я не стал ни тогда, ни позже, но моя картина мира в тот момент немного поменялась.

Конечно, мешал «железный занавес». Нам казалось – вот если бы не было всех этих сложностей! Вот тогда бы мы насладились настоящим музыкальным разнообразием! Хотя теперь я понимаю одну странную вещь: то ли занавес был как-то не слишком качественно склепан-сварен, то ли наоборот, был сконструирован каким-то особенно хитрым образом, но музыка сквозь него все равно просачивалась. Причем просачивалась только качественная музыка. В Советском Союзе знали «Пинк Флойд», «Битлз», «Дорз», Джимми Хендрикса, слушали лучшие – по-настоящему лучшие! – образцы диско и поп-музыки вообще (одна «АББА» чего стоит: полстраны знало их песни). Но, когда этот занавес рухнул, к нам хлынул потоком такой шлак, который утопил все по-настоящему ценное и интересное.

Между прочим, от поглощения этим шлаком хорошую музыку спас именно винил, его дороговизна. Масскульт наводнил рынок дешевым музыкальным продуктом – простой музыкой за небольшие деньги. И, если посмотреть сегодня на количество скачиваний треков у известных исполнителей, нетрудно заметить, что самые популярные вещи – это именно оно: ритмичное и примитивное в музыкальном плане нечто. И я лично спасаюсь от этого в мире винила. Наверное, это можно назвать бегством от реальности. Может быть. Музыка создает новые миры, и если уж куда бежать – то только туда, где красиво. Я, например, большой поклонник прогрессив-рока – почему? Да потому, что прогрессив исполняют только очень хорошие музыканты, с прекрасным образованием и развитым эстетическим чувством. Мир, который они создают своей музыкой, разнообразен, сложен и прекрасен. Это очень непростая, практически симфоническая музыка, и, если ты так себе музыкант, ты просто не сможешь это сыграть. А где-то далеко существуют другие миры, серые и блеклые, вроде панка или, прости, Господи, шансона – в том значении, которое этому термину придает отечественный слушатель вот уже не один десяток лет. Музыки там очень мало, да она там по определению и не главная. Рэп, кстати, для меня – уже даже не совсем музыка, потому что он – больше про слова. Может быть, именно поэтому сегодня рэп вышел на сцену как «музыка протеста», и запрещают сегодня концерты в первую очередь рэп-исполнителей.

Моя дядя, благодаря которому я стал поклонником винила, рассказал мне случай, произошедший с ним не так давно. Поехал он за границу. Как обычно, нашел магазин пластинок. «Зашел, – говорит, – а внутри просто развалы, горы дисков. Начал копаться – мама дорогая! Все, о чем я только мечтал в молодости, – все здесь есть! Записи, о которых я читал в журналах, о которых мне рассказывали «ветераны» – вот они, живые, настоящие. Стою обалдевший, листаю конверты и понимаю, что у меня трясутся руки…»

Когда я сегодня подхожу к полкам с пластинками, будь то дома или в салоне магазина, руки у меня, конечно, не трясутся, но внутренний трепет и предвкушение чего-то необыкновенного возникает всегда. Каждый раз. Волшебный мир.

Здоровый образ жизни

ЗОЖ для меня – это излишества и нарушение правил. Поясню. Всякая система только тогда устойчива, когда она позволяет себе некий люфт, запас прочности. Конечно, основа прочности – это правила. Но между железными нормативами и непозволительной расхлябанностью, где-то посередине, просматривается небольшой зазор, такая щелочка, которая придает устойчивость всей конструкции и через которую лично я вдыхаю воздух свободы.

Человек мало того что способен думать – он еще наделен способностью переживать эмоции. В первую очередь – радость. Мне кажется, это главное. Может быть, это главный дар нам от Господа Бога. Почему я так говорю? Да потому что Творец наградил способностью радоваться даже животных – посмотрите на собаку, когда возвращается домой хозяин, когда он приносит ей косточку. Значит, радость нужна и важна даже для животных. Тем более – для нас, людей. И как-то так получилось, что наша радость рождается не только оттого, что мы в очередной раз выполнили заповедь или преодолели соблазн, но и по множеству других причин. Когда мы можем позволить себе выпить вина, поесть вкусной еды, мы радуемся – ну, что поделать, такова наша природа! И – да, мы рады иногда поесть после шести вечера или – о, грехи наши тяжкие! – залезть в холодильник ночью. Ну здорово же: открыть холодильник, окинуть взором полки и выбрать – самую неподходящую, самую вредную вкуснятину! Зачем лишать себя этой радости? Ради чего? Ради лучшего самочувствия? Так ведь в основе все равно лежит ощущение радости и свободы. А если их нет – в чем смысл самоограничения?