Читать книгу "Справочник по мужеводству - Арина Ларина"

– В моей? – изумленно уточнила Люда, представив, как мимо родителей носятся маляры и электрики, а она сама делает вид, что ничего не замечает, дабы не смазать впечатление внезапности от страшного подарка.

– Милка, из тебя постоянно прет махровый эгоизм. При чем тут твоя квартира? Я сказал «представь»!

– Это ты про «замуж» сказал, а про ремонт ничего такого не говорил, – огрызнулась консультантша. – Ну, ладно, ясно все. Давай дальше.

– Так вот. Жених делает в своей квартире ремонт, не посоветовавшись с тобой. Я имею в виду: цвет обоев, мебель, пол, дизайн. Поняла? Это хорошо или плохо?

– Что-то ты темнишь, – нахмурилась Люда. – Или бредишь. Что случилось-то?

– Милка, давай сначала ты мне ответишь, а потом я тебе.

– Вопрос идиотский. Жених ничего не говорит мне о ремонте, это значит, что я не должна выбирать обои, подбирать палас в цвет, искать мебель в струю и светильники в тон. Я не должна ругаться с соседями снизу, сверху и сбоку, которым будут мешать ремонтники, с гастарбайтерами, которые будут тянуть деньги и портить купленный материал, придумывать, как протянуть проводку, чтобы розетки совпали с расположением бытовой техники, мотаться по магазинам в поисках дверей, карнизов и занавесок… Я правильно понимаю? Да я буду счастлива въехать в новую квартиру, не приняв участия во всем вышеперечисленном, когда вся эта вакханалия останется позади! Причем желательно, чтобы жених мне ее подарил, а сам куда-нибудь делся. Например, уехал в командировку на Северный полюс, нашел там эскимоску какую-нибудь и полюбил ее на всю жизнь, написав мне покаянное письмо и попросив прощения. Я бы благословила его и осталась жить в этом ремонте, без ежедневных родительских скандалов по поводу папашкиных запоев и обсуждений моего безрадостного одинокого будущего на семейных советах, когда папахен трезв и зол. Мне, конечно, лестно твое предложение, но прошу оценить мою предельную честность.

– Михайлова, у тебя мания величия, – после паузы констатировал Рыжиков. – Попробуй представить, что ты нормальная девушка, ценящая домашний уют и мечтающая о спокойной семейной жизни. Как бы ты отнеслась к ремонту с этих позиций?

Люда прикусила губу и чуть не сломала попавшийся под руку карандаш. «Вот, значит, как все серьезно!» Наверное, в душе она была собакой на сене, но каждый в этой жизни сам за себя. Семейный остепенившийся Рыжиков будет не столько потерян для общества, сколько для нее самой. Кроме того, он еще не понимает, какая рутина ждет за порогом загса. Светлая незабудка, скромная и непритязательная, превратится в унылую домашнюю клушу, попрекающую неприбитыми полочками и невыгулянными детьми.

– А, поняла, – процедила Людмила. – Невеста – это такая пухлая скромняшка в бифокальных очках с жалким хвостиком и кучей заколок на прилизанных волосенках. Джен Эйр, уставшая искать мужика и готовая таскать мешки с ветонитом, цементом и песком, мечтающая о покорном самце, исправно сдающем зарплату, непьющем, некурящем и негулящем. Блеклая моль, жаждущая залететь хоть от кого-нибудь, дабы привязать этого дурака к себе на всю жизнь алиментами. Ходячее недоразумение в плиссированной юбочке, с кучкой комплексов, прыщавой спиной и убогим гардеробом. Рыжиков, беру свои слова обратно! Такая будет счастлива разделить с женихом все тяготы ремонта, но, даже если этот наивный парубок и преподнесет ей ремонт в виде свадебного подарка, она все равно не пикнет и не вякнет, лишь бы не прогневить отхваченного у соперниц мужика.

– Ядом не захлебнись, – елейным голоском посоветовал Евгений. – А то у меня уже из трубки капает.

– Я, Рыжиков, ради друга готова и ядом подавиться. Одно скажу: надеюсь, что это ты не для себя интересуешься.

– А тебе не все равно?

– Нет, – подумав, сообщила Люда. – Не все равно. Ты вырос на моих глазах, и я чувствую ответственность за твою судьбу.

– Как трогательно. Когда мне было два года и я уже умел кататься на велосипеде, тебя еще в проекте не было, – напомнил уязвленный ее тоном Женя.

– Ой, ну не будем мелочиться, – не сдалась Людмила. – Какая разница. Ты мне дорог как память о детстве. Поэтому хотелось бы отдать тебя в надежные руки.

– Видимо, самыми надежными в этом плане тебе представляются две волосатые мужские лапы?

– Не знаю. Не решила еще. Но среди женщин надежных нет. Я знаю проблему изнутри. Любая женщина нацелена на мужика, как гусеница на лист. Обгрызть до черенка и переметнуться к следующему. Так что лучше плыть одиноким парусником, чем отдаться на поругание какой-нибудь крысе, которая прогрызет днище и сбежит. А ты, Рыжиков, утонешь.

– Спасибо на добром слове, – ошеломленно пробормотал Евгений. – Я потрясен обрисованными перспективами.

– Ладно, можешь не благодарить. Так кто она? Я хочу посмотреть и сделать правильные выводы.

– Да-да, догадываюсь. И не сомневаюсь, что этими выводами ты, Михайлова, поделишься сразу на смотринах.

– И поделюсь. Ведь главное что? Уберечь тебя от ошибки.

– Спасибо за готовность к самопожертвованию, но я уж как-нибудь сам. Бывай здорова, писательница.

Положив трубку, Люда подперла рукой голову и печально уставилась на плавающие по монитору шарики.

«Значит, какая-то ОНА у Рыжикова все же есть».

Люда не знала, хорошо это или плохо, но смутное чувство неловкости присутствовало. Так бывает, когда одна за другой подруги выходят замуж, а ты остаешься не при делах. Ряды соратниц постепенно, но неуклонно редеют, а потом и вовсе торчишь как пальма в Антарктиде: нелепая и одинокая. Когда рядом был Рыжиков, в душе жила уверенность в том, что многие вполне комфортно существуют в неспаренном состоянии. Тем более что в жизни каждой женщины должен присутствовать мужчина, в глазах которого она выглядит желанной и любимой. Это совершенно не означает, что поклоннику есть смысл на что-то рассчитывать, но он должен быть. Он просто необходим, как зонт в дождливую погоду, дрожжи в пирогах или шпаргалка на экзамене. Для уверенности в себе, для общей картины, для полноценного позиционирования женщины в окружающей действительности. И сейчас Людмила с удивлением наблюдала, как без Рыжикова эта действительность рушится, словно стеклышки, выпадающие из сломанного детского калейдоскопа. Дело было не столько в самом Жене, сколько в том, что из прочного фундамента, на котором строилась Людина философия, был беспардонным образом вытащен один из кирпичиков, и теперь того и гляди все рухнет. Независимость нужна женщине, чтобы гордиться собственной исключительностью. Вот, мол, я какая – сама по себе, горда, сильна и самодостаточна. А когда об этой независимости знает только она, а всем остальным до ее самодостаточности дела нет, и лишь изредка в чьем-то тоне промелькнет сочувствующая нотка – а ты все одна? – попробуй им объясни, что одной очень даже хорошо и комфортно! Людмила, как и любой человек, нуждалась в одобрении своих действий, в признании своей правоты. Но как быть, если правоту признать некому? Подругам некогда, у них мужья, дети, свекрови: «…и вечный бой, покой нам только снится». Родители хотят внуков. Даже Рыжиков, который почти двадцать лет уважал ее независимость, вдруг сбежал, выбрав проторенный путь.