Читать книгу "Мой учитель Лис. Книги 1-4 - Андрей Олегович Белянин"

белогривый жеребец в старом котелке и засаленном макинтоше. Ему я и вручил записку учителя.

– Я не умею читать, молодой сэр, – виновато улыбнулся он, сверкнув крупными зубами.

– Ничего страшного, бывает, – невольно улыбнулся я в ответ, развернул записку и прочёл вслух: – «Полгинеи тому, кто найдёт красное и чёрное! Передать всем кебменам по дороге».

Жеребец присвистнул, поклонился мне и укатил на всех парах. Полгинеи никому не лишние, и можно было не сомневаться, что жеребец честно предупредит всех своих. Взаимовыручка – первое железное правило членов конского профсоюза.

Когда я вернулся в дом, месье Ренар в нетерпении мерил шагами гостиную. По-моему, с кофе он явно перебрал, эмоции били в нём фонтаном и через край:

– Значит, они решились! Наверняка собираются устроить революцию! Оповещают единомышленников и собирают сочувствующих движению! Ты ведь понимаешь это, мой мальчик?

– Боюсь, что не очень, сэр, – смущённо признался я, иногда честность лучшее оружие. – Вы не расскажете мне, что значат красная и чёрная таблетки?

– Почему нет?! – обрадовался он и шёпотом продолжил: – Увы, я и сам пока не знаю. Но обещаю, как только выясню, сразу же с тобой поделюсь!

Лысый дворецкий деликатно покашлял на кухне. Я, пятясь задом, выбрался из гостиной, и Шарль протянул мне бокал, наполненный какой-то бледно-розовой жидкостью:

– Пусть выпьет. Ему надо уснуть.

Да, в таком состоянии мистер Лис способен наворотить дел. Но, к моему лёгкому удивлению, он даже не спросил, что я ему даю, и выпил всё до дна. Не знаю уж, какие хитрые ингредиенты были намешаны в том бокале, однако наставник едва сумел дойти до своего кресла, куда и рухнул, засопев носиком, как младенец. Мы с Шарлем только успели обменяться торжествующими взглядами, как в нашу дверь забарабанил электрический молоток…

– К нам гости?

– Нет, – ответил дворецкий. – Кебмен ждёт. Дровяной склад на окраине Вулиджа.

Видимо, на лице моём отразилось полное непонимание, поскольку дворецкий сочувственно вздохнул и продолжил:

– Он ждёт свои полгинеи и готов указать на красное и чёрное. Что бы это ни значило.

Я беспомощно покосился на месье Ренара, потом поймал неумолимый взгляд старого француза и тихо спросил:

– У меня есть пять минут на сборы?

– Уже четыре.

Быстро переодеться, переобуться, взять деньги (собственные), сунуть в карман плаща экспериментальную дубинку, повесить на руку зонт, поправить котелок, и вот… Шарль вытолкнул меня пинком под зад, так и не дав налюбоваться на себя в зеркало.

Вечерело. Моросил дождь. Улица была полна прохожих и экипажей. Напротив нашего парадного стоял высокий чалый в крапинку конь с жутко вонючей контрабандной сигарой в зубах, в драповом пальто и цилиндре. Уверен, что видел его раньше в нашем районе.

– Прибыл за расчётом.

– Отлично, – согласился я, сразу же залезая в кеб. – Уплачу, как только довезёте до места.

Кебмен выплюнул огрызок сигары, постучал копытом в грудь, словно бы выбивая никотиновую копоть из лёгких, и кивнул. Машина заскрипела колёсами, поддавая пару.

Чалый на водительском сиденье, прокашливаясь, брал первые ноты, значит, пения не избежать. Тот же Фрэнсис как-то обмолвился, что профсоюз кебменов завален петициями с просьбами (требованиями, приказами, мольбами) не петь! Но глава профсоюза пони Чеша игнорировал нарастающее возмущение пассажиров, твёрдо убеждённый в том, что всё это лишь коварные происки конкурентов. Ибо как же такое возможно – быть кебменом и не петь?!

Под небом голубым

Есть тихий ресторан.

Туда спешат все трезвые,

Все, кто ещё не пьян.

Там есть роскошный бар,

Всё бренди да «трава».

И каждый, кто туда зайдёт,

За полчаса в «дрова»!

Тебя там встретит накативший Лев

И синий Вол, синюшный до бровей,

С ними никакой Орёл небесный,

Чей так мутен взор незабываемый…

Что ж, надо признать, что тексты я слышал и похуже, а голос у чалого возницы был вполне приятный, с гнусавой, проникновенной хрипотцой. К тому же мелодия запоминалась, так что в целом доехали мы достаточно быстро, с комфортом и без приключений. Последние дожидались меня, стоило расплатиться с кебменом на оживлённом перекрёстке.

– Подождать? – осмотревшись по сторонам, предложил возница, приняв монеты.

– Благодарю, но не знаю, насколько долго задержусь, – вежливо отказался я, выйдя перед старым дровяным складом (конюшней, сараем?), ворота которого были свежевыкрашены в два цвета – красный и чёрный. Там же неуверенно топтались несколько молодых людей разного социального статуса, а самое главное, что среди них я заметил Большого Вилли. Что бы ни имел в виду мой вечно недоговаривающий учитель, а это место явно соответствовало искомому.

Решив не предпринимать слишком активных шагов до так называемой разведки на месте, я решил смешаться с толпой. Первое время, минуты три, мне это преотличнейше удавалось, пока бывший главарь уличной банды не осознал, кого, собственно, он видит.

– Эдмунд Кроули? – не сразу поверил он и даже потёр глаза. – А ты-то с чего сюда припёрся?

– Хочу вступить в клуб недающих.

– Тех, кому не дают!

– А, ну да, – поправился я, раскрывая ладонь с красной и чёрной таблетками. – Вот пропуск!

– Это не пропуск, а знак того, что ты разделяешь наши убеждения!

– Э-э, какие именно? – заинтересовался кто-то из толпы, и его поддержали другие:

– Нам тоже интересно. А здесь будут давать? Красное и чёрное – это по роману Стендаля? Но он же француз, им всем дают!

– Правильно ли я понял, что красная означает девственницу, а чёрная негритянку? Почему сразу нет, а вы бы отказались?

– Джентльмены, а я собрал шесть красных и четыре чёрных, какие мне следуют льготы? А преференции? А дотации? А хотя бы…

– Да не знаю я ничего! – взвыл Большой Вилли, стараясь не упустить меня из виду. – Отвалите от меня, придурки! Его хватайте, он красавчик!

В этот момент из-за забора раздался характерный переливчатый свист вроде того, каким обмениваются мексиканские пастухи, а потом обе створки ворот распахнулись.

– Заходите, о собратья!

Естественно, стадо ломанулось в проход, и меня практически внесло вместе со всеми. Сначала мне показалось, что ситуация немного выходит из-под контроля, но, поскольку ни бежать, ни драться возможности не было, я решил, образно выражаясь, «не взбивать молоко лапками». Думаю, каждый из нас слышал эту историю про лягушку в крынке? Смысл её в том, что действовать надо, лишь когда совсем припрёт, но не раньше. Тем более что самое интересное, кажется, начиналось только сейчас…

Когда в бывшей конюшне или сарае собралось не менее полусотни мужчин самого разного возраста, от четырнадцати до семидесяти включительно, двери закрылись, а электрические фонари худо-бедно осветили импровизированную сцену. На груду старых ящиков, покрытых полосами чёрной и красной ткани, вскарабкался лысеющий господин средних лет, в потёртом пальто, явно с чужого плеча. Меня ещё неприятно удивило обильное количество прыщей, усыпавших его широкое лицо.