Читать книгу "Белогвардейщина - Валерий Шамбаров"

111. В поисках пристанища

Во время Кронштадского мятежа, всколыхнувшего было надежды эмиграции, окончательно прояснилось, что никакой поддержки антибольшевистской борьбе в России державы Антанты больше не окажут. И возобновление этой борьбы отодвигалось из ближайшего будущего на неопределенные сроки. Отношения с французскими оккупационными властями обострились до предела. Срочно требовалось найти какой-нибудь выход. 4 апреля на Балканы выехала миссия во главе с начальником штаба Русской армии П. Н. Шатиловым — для переговоров с правительствами государств, которые согласились бы приютить у себя белые войска. При переговорах было решено исходить из следующих условий: части армии принимаются при сохранении их воинской организации; для обеспечения существования просить о предоставлении им общественных или частных работ, которые войска могли бы выполнять большими силами — полками или дивизиями; если же таковых работ, не унизительных для достоинства армии, не окажется, ходатайствовать о временном расселении на казарменном положении. Шатилов ехал в славянские страны, на которые возлагались максимальные надежды — королевство СХС (сербов-хорватов-словенцев, позже Югославия) и Болгарию, вез личные послания Врангеля к королю Александру и царю Борису. Такие же переговоры в Греции поручались ген. Кусонскому, в Чехословакии — ген. Леонтьеву, в Венгрии — фон Лампе.

Софию миссия сначала посетила проездом, поручив здесь представителю Врангеля ген. Вязьмитинову подготовить почву — позиция Болгарии, как страны, проигравшей войну, во многом зависела от позиции Белграда, и успех должен был определиться тем, примут ли русские предложения победители-сербы. 6.04 Шатилов прибыл в Белград. Приехавшие с ним генералы Богаевский и Науменко, политические деятели Львов и Хрипунов начали выступать с докладами и публикациями в прессе о положении армии и беженства в турецких лагерях, о состоянии казачества, чтобы склонить на свою сторону общественное мнение. 10.04 русскую делегацию принял председатель Скупщины, 14.04 — премьер-министр Пашич, на следующий день — военный министр Иованович, а 16.04 — король Александр. Переговоры прошли успешно. Королевство СХС соглашалось принять 5–7 тыс. русских на службу в пограничную стражу, 5 тыс. — на общественные работы. Соглашалось оно и на прием других контингентов, если их содержание не ляжет на средства страны. Считалось возможным еще для какой-то части армии "приискать в будущем соответствующие работы, каковые в настоящее время еще не производятся". На вопрос о переезде в королевство белого командования ответ был положительным.

Югославия вообще охотно принимала русских беженцев — уже к началу 21 г. здесь разместились 70 тыс. эмигрантов. Власти относились к ним доброжелательно, с исключительным вниманием. Сербия была традиционно связана с Россией. Король Александр получил образование в Петербурге, в Пажеском корпусе, его сестры Милица и Анастасия были замужем за великими князьями Николаем Николаевичем и Петром Николаевичем. В отличие от других стран, в Югославии считались действительными все российские дипломы об образовании и ученые степени. Молодое и слабо развитое государство остро нуждалось в квалифицированных специалистах, и ему очень кстати пришлись выброшенные из России ученые, инженеры, врачи, педагоги, агрономы. Теперь оно получило и лучшие воинские кадры. Была еще одна причина, способствующая такому отношению к армии Врангеля. Королевство СХС образовалось после мировой войны в результате объединения двух стран-победительниц, Сербии и Черногории, и присоединения к ним ряда областей, изъятых у побежденных Австрии и Болгарии. Поэтому все ключевые позиции в стране занимали сербы. А «побежденные» народы, хорваты, словенцы, македонцы, оказались на второстепенном положении. С ними начались трения. Король и правительство рассчитывали, что в случае конфликта они смогут опереться на русских. Само их присутствие стало бы сдерживающим фактором для сепаратистов.

17.04 миссия выехала в Софию. Здесь ее принял царь Борис, прошли переговоры с начальником штаба армии Топалджиковым и министром общественных работ. Удалось добиться поддержки болгарской православной церкви и французского посла, завзятого русофила. В принципе болгары тоже склонны были дать положительный ответ. Говорили о возможности принять несколько тысяч человек на строительство и ремонт шоссейных дорог, разместить воинские части, содержащиеся за свой счет. Но права царя были ограничены конституцией, окончательное решение зависело от премьер-министра Стамболийского, лидера левой земледельческой партии. Из-за его болезни конкретные соглашения задерживались. Но переговоры пришлось прервать.

Врангель срочно вызвал Шатилова в Константинополь в связи с серьезными событиями. 7.04 большевистское радио передало обещание амнистии солдатам, казакам и крестьянам, мобилизованным в армию Врангеля, а также мелким чиновникам, сотрудничавшим с белыми и желающим вернуться в Россию. Для Франции это явилось хорошим предлогом отделаться от такой обузы, как белая армия. Амнистия вроде бы снимала все проблемы и обязательства по отношению к русским союзникам в глазах общественности. Одно дело — спасение от смерти, другое дело — содержание людей, которым уже ничто не угрожает. И 18.04 последовала нота правительства Франции.:

"…Ген. Врангель образовал в Константинополе нечто вроде русского правительства и претендует сохранить войска, вывезенные им из Крыма, как организованную армию… Не предусмотрено никаких кредитов для удовлетворения какой бы то ни было русской армии, находящейся на территории Константинополя. Существование на турецкой территории подобной армии было бы противно международному праву. Оно опасно для мира и спокойствия Константинополя и его окрестностей, где порядок с трудом обеспечивается союзнической оккупацией… Ввиду поведения ген. Врангеля и его штаба наша международная ответственность заставляет нас освободить эвакуированных из Крыма от воздействия ген. Врангеля — воздействия, осужденного всеми серьезными русскими группами. Не оказывая никакого давления на самого ген. Врангеля и его офицеров, необходимо разорвать их связь с солдатами… Никакого принуждения не будет допущено над эвакуированными для побуждения их вернуться в Россию; им будет предоставлена полная свобода эмиграции в Бразилию или поиска себе заработка в других странах… Все русские, находящиеся в лагерях, должны знать, что не существует больше армии Врангеля, что бывшие их начальники не могут ими больше распоряжаться и что впредь они совершенно свободны в своих решениях. Франция, более пяти месяцев помогавшая им ценой больших затруднений и тяжелых жертв, достигла пределов своих возможностей и не в состоянии более заботиться об их довольствии в лагерях. Франция, спасшая их жизнь, со спокойной совестью предоставляет им самим заботиться о себе".

Текст ноты широко распространялся в русских лагерях. Но… армия Врангеля все же существовала. Сохраняла повиновение начальникам и, будучи "совершенно свободной в своих решениях", распадаться не хотела. А на командование армии обрушилась масса проблем. Срочно форсировать переговоры о перемещении в балканские страны. Максимально ускорить сам перевод туда. И деньги. Чтобы армия смогла продержаться еще несколько месяцев, пока эти меры осуществятся. Чтобы оплатить перевозку. Чтобы обеспечить содержание войск, для которых в первое время не найдется работы — ждать, пока она появится, русские теперь не могли. В Париже к деятельности по поддержке врангелевцев активно подключился бывший командующий Северной армией ген. Миллер, сохранивший некоторые связи со времен мировой войны, когда был представителем русской Ставки в Бельгии и Италии. В Париж выехал и Шатилов. При содействии Миллера он был принят, французским главнокомандующим ген. Вейганом. Изложил просьбы об отсрочке прекращения снабжения армии, об указаниях оккупационным войскам в Константинополе не оказывать давления на русское командование и не препятствовать перевозкам войск в Сербию и Болгарию. Вейган обещал содействие, хотя и подчеркнул ограниченность своих возможностей в мирное время. Действительно, немедленного снятия с довольствия не произошло. Французы лишь продолжили практику постепенного сокращения, сняв для начала с пайка еще 2,5 тыс. чел., которым предоставлялось "питаться из средств главкома, Лиги Наций и АРА".