Читать книгу "Хроники Сиалы - Алексей Пехов"

Настроение у всех было мрачное и подавленное, что и неудивительно. Мы отправились в путь, удаляясь от Иселины, которая для всех нас навсегда останется Черной рекой.

Глава 12

ПРОДАВШИЙСЯ

Всю следующую неделю мы гнали наших коней на юго-восток, приближаясь к Приграничью, местности, примыкающей к Пограничному королевству и Заграбе.

На десятки лиг вокруг расстилалась холмистая равнина, перемежающаяся узкими речками, громкими ручьями и смешанным редколесьем. Деревень в округе было мало, за два последних дня мы увидели только одну, да и то обошли ее стороной, не желая попадаться на глаза жителям.

Земля в этих местах была благодатная, жирная, трава, росшая на ней, так и тянулась к солнцу, но желающих перебраться через Иселину и начать обживать эту часть королевства было не так уж и много. Впереди Приграничье, а за ним восточные леса Заграбы и знаменитый Золотой лес, где живут орки.

Алистан все сильнее и сильнее забирал к юго-востоку, обходя стороной торговые пути, пролегающие между Валиостром и Пограничным королевством. Как я понял, он рассчитывал через неделю вывести нас к границе между государствами, а уже оттуда, по прямой, направить отряд прямо к лесам Заграбы.

Все вьючные лошади погибли на пароме, унеся на дно наши припасы и доспехи. Халлас и Делер долго сокрушались о потере брони, но сделать, понятное дело, ничего не могли. У нас остались лишь кольчуги, которые находились на тех лошадях, что переправились в первый заход, да эльфы сохранили доспехи, на нагрудниках которых были выгравированы гербы их домов. Сурок и Фонарщик вообще остались без какой-либо брони, если не считать курток из вареной кожи с нашитыми на них металлическими бляхами. Алистан Маркауз лишился своего копья. Продукты, сменная одежда, да и много еще чего осталось на дне реки. Но мы не голодали, дичи в этом крае было полно, и на нашем костре всегда жарилось мясо.

На четвертый день после злосчастной переправы через Иселину окончательно испортилась погода и полил дождь. Он не переставал донимать нас пять дней, и мне приходилось кутаться в плащ, любезно одолженный Эграссой.

Долгий дождь, льющий из низких серых облаков, — это всегда сыро, холодно и мерзко. Особенно тяжело было вставать утром и разжигать костер. Ноги и руки не гнулись, казалось, что ты спал не на траве, укрывшись от падающей с неба воды плащом из непромокаемого дрокра, а на снегу. Кли-кли простыл, кашлял и хлюпал носом. Сурок лечил его травяными отварами, от которых гоблин долго плевался и кривил рожи, говоря, что такой горечи он не пил никогда в жизни.

Дождь лил, лил и лил. Земля превратилась в огромное озеро грязи, лошади то и дело скользили в этом месиве и спотыкались, грозя сбросить всадников на землю. Звонкие ручьи и маленькие речушки, десятками пронизывающие местность, располнели, разжирели и вышли из берегов. В низинах случилось форменное наводнение, иногда вода поднималась до стремян наших лошадей. Теперь приходилось долго выискивать какую-нибудь возвышенность на равнине, чтобы разбить лагерь на ночь. Лишь к одиннадцатому дню пути вода стала спадать, но дождь все равно продолжал накрапывать. На двенадцатый день мы достигли Приграничья, и Алистан распорядился, чтобы все надели кольчуги. Я терпеть не могу какие-либо железные одежки, чувствую себя в них как в гробу — тесно, тяжело и двигаться не очень-то удобно. Но в данном случае с моей стороны никаких возражений не последовало — очень не хочется получить стрелой в живот от невесть как забредшего на такое расстояние от Заграбы орка. Кли-кли, увидев, что я напялил на себя железную рубаху, одобрительно кивнул.

— Кли-кли, ты же вроде говорил, что тебе кольчуга не нужна, ты, мол, маленький, в тебя попасть трудно, — поддел я его, вспоминая, как едва не пошел на дно из-за гоблинской брони.

Он глянул на меня из-под своего капюшона и изрек:

— Маленький-то маленький, но здоровье следует беречь. Я ее еще в Ранненге достал…

Когда этот проныра только все успевает?

Кольчуг не было у Мумра, Сурка и Басса. Последний все дни был хмур и мрачен, как небо над нашими головами. Дождь не способствовал улучшению настроения Проныры, и я понимал, что было у него на душе. Когда тебя тащат незнамо куда, а рядом едет молчаливый эльф, настроение отнюдь не улучшается. Элл до сих пор приглядывал за Бассом, и любви к моему бывшему другу в желтых глазах темного я что-то не разглядел.

Бывшему другу… Дружбы как таковой между нами не осталось. Да, нас по-прежнему многое связывало, но это многое — всего лишь воспоминания, не больше. За тот срок, что мы не видели друг друга, я и Басс сильно изменились. По жизни мы шли своими дорогами, да и не смог я его простить за тот стародавний поступок, когда он без предупреждения оставил меня с Фором и украл общие деньги.

Из-задождя худо приходилось не только простывшему Кли-кли. Трубка Халласа ни в какую не желала разгораться, и гном был сердит на весь белый свет. Халлас все последние дни кутался в плащ и опасливо посматривал на тучи — он боялся, что у него вновь разболится какой-нибудь зуб. Делер нахохлился под коротким зеленым плащом и бормотал себе под нос старинные песенки карликов. Это еще сильнее бесило Халласа, но погода не располагала к ругани, и гном лишь раздраженно ворчал и делал новую безуспешную попытку разжечь трубку. Медок, ставший новым командиром Диких, витал далеко от этих мест. В глазах желтоволосого великана появилась задумчивость и усталость. Воин был слишком дружен с Дядькой и никак не мог смириться с этой потерей. Алистан вообще ни на что не обращал внимания, он смотрел только вперед и гнал своего боевого коня к Заграбе. Эграсса и Сурок очень часто оставляли отряд и отправлялись назад проверить: не приближается ли погоня? Но на горизонте было пусто, и эльф c воином возвращались в отряд, лишь отрицательно качая головами.

Мумр попытался наиграть на дудке незатейливую мелодию, но стало еще тоскливее, и Фонарщик со вздохом убрал дудочку обратно в седельную суму.

Когда дождь взял недолгую передышку и перестал проливаться на нашу голову, все немного повеселели. Даже лошади, казалось, пошли быстрее и легче, не обращая внимания на так и не разошедшиеся тучи. О солнышке нам оставалось только мечтать.

На тринадцатый день пути на одном из низких холмов, поросшем до самой макушки высокой травой-горчанкой, мы увидели столб. Он был сделан из черного базальта, но даже это не могло спасти его от зубов времени. Столб здесь установили, по крайней мере, тысячу лет назад.

— Приграничье, — бросил милорд Алистан и послал коня вперед.

Приграничье — огромная территория, земли здесь принадлежат приграничным баронам. Не считая военных гарнизонов и крепостей, расположенных на границе между Валиостром и лесами Заграбы. Где-то здесь земли моего друга — барона Оро Габсбарга. Можно было бы заглянуть к нему на огонек, но не знаю, как он отнесется к лжедралану.

Во время одной из остановок, когда все были заняты своими делами, я подошел к Миралиссе, в одиночестве сидевшей возле шипящего костра, и задал вопрос, уже вторую неделю не дающий мне покоя: