Читать книгу "Корона мечей - Роберт Джордан"

Беслан сочувственно кивнул:

– Но если нам повезет... От случая к случаю Гражданская Стража посылает патрули в Рахад. Когда ловят контрабандистов, они одеваются как обычные люди. Воображают, что никто не обратит внимания на дюжину или больше мужчин, вооруженных мечами, как бы они ни оделись, и ужасно удивляются, когда контрабандисты устраивают на них засаду, что случается почти всегда. Если та’веренская удача Мэта очень постарается, нас могут принять за переодетую Гражданскую Стражу, и какие-нибудь контрабандисты нападут на нас, прежде чем заметят красные пояса.

Настроение Налесина заметно улучшилось, он принялся довольно потирать руки.

Мэт сердито посмотрел на них. Может, забавы в духе Беслана не совсем то, что ему надо. Ему и без того хватало женщин с ножами. Найнив все еще свисала над бортом; может, хоть это научит ее не объедаться. Проглотив последний кусок сыра, он принялся за хлеб, стараясь не обращать внимания на кости, продолжавшие кувыркаться в голове. Легкая прогулка без особых хлопот – чем плохо? Легкая и, главное, недолгая прогулка, чтобы как можно скорее убраться из Эбу Дар.

Рахад был точно таким, как его помнил Мэт, и вполне оправдал все худшие опасения Беслана. Ветер превратил высадку на потрескавшиеся каменные серые ступени пристани в рискованный подвиг и с каждым мгновением становился сильнее. По городу разбегались каналы, но мосты здесь были незамысловатые, каменные парапеты грязные, полуразрушенные и обваливающиеся; половина каналов так засорены, что мальчишки переходили их вброд, погружаясь лишь до пояса, и никакое судно тут не прошло бы. Вдоль узких улиц со щербатой мостовой теснились высокие дома, очень простые, прямоугольной формы, с шероховатыми стенами, некогда белеными, на которых там и сям виднелись огромные пятна изъеденных временем красных кирпичей. Дома стояли вплотную друг к другу. В тени наступление утра еще не ощущалось. Мокрое белье свисало из каждого третьего окна, за исключением брошенных домов. Таких тут имелось немало, их окна зияли, точно глазницы черепа. Кисло-сладкий запах гниения пропитывал воздух, запах, создаваемый не выносившимися в течение многих месяцев ночными горшками и выбрасываемым куда попало мусором. На каждую муху на другом берегу Элдара здесь приходилась сотня, не меньше – жужжащие тучи, отсвечивающие голубым и зеленым. Заметив облупленную голубую дверь «Золотой короны небес», Мэт содрогнулся при мысли, что придется вести туда женщин, если вопреки предсказанию Беслана разразится буря. Потом содрогнулся еще раз – из-за того, что содрогнулся. Что-то с ним происходило, и это ему не нравилось.

Найнив и Илэйн настояли на том, что они возглавят процессию, Реанне пойдет между ними, а Мудрые Женщины сразу позади. Лан держался у плеча Найнив, точно волкодав, – рука на эфесе меча, взгляд рыщет по сторонам, излучая угрозу. Поистине он один в состоянии защитить и две дюжины хорошеньких шестнадцатилетних девушек, несущих мешки с золотом, даже здесь, в Рахаде, но Мэт настойчиво повторял, чтобы Ванин и остальные держали ухо востро и не особенно глазели по сторонам. Ванин, бывший конокрад и браконьер, держался так близко к Илэйн, точно был ее Стражем. Правда, для этого он выглядел слегка толстоватым и встрепанным. Беслан выразительно округлил глаза, услышав наставления Мэта, а Налесин раздраженно погладил бородку и проворчал, что мог бы с таким же успехом все еще лежать в постели.

На улицах было много мужчин, часто в оборванных жилетах и без рубашек, с огромными медными кольцами в ушах и медными перстнями с цветными стекляшками на пальцах, за поясом у каждого нож, а то и два. Держа руки около ножей, они поглядывали по сторонам, будто подзадоривая прохожих осмелиться криво посмотреть или усмехнуться над их видом. Были и такие, кто прокрадывался от угла к углу, от двери к двери, прикрывая лица капюшонами плащей, похожие на псов с торчащими ребрами, которые порой рычали из темных переулков, таких узких, что человек запросто мог застрять в них. Эти люди неслышно скользили, сгорбившись под своими плащами, но у всех несомненно имелись ножи, и невозможно было предсказать, кто из них убежит, а кто нанесет удар.

Женщины выглядели так, что любой мужчина рядом с ними казался просто скромником; они разгуливали по улицам в поношенных платьях и все увешанные медными побрякушками. У них, конечно, тоже были ножи, а их дерзкие темные глаза так и стреляли по сторонам. Короче говоря, Рахад относился к числу тех мест, где всякий одетый в шелк и десяти шагов не пройдет, чтобы ему не проломили голову. После чего он в лучшем случае очнется обобранным до нитки в груде мусора в каком-нибудь закоулке – или не очнется вообще. Но...

Из каждой второй двери выскакивали дети со щербатыми глиняными чашками в руках – их посылали матери на случай, если Мудрые Женщины захотят напиться. Мужчины в шрамах и с жаждой крови в глазах изумленно глазели, раскрыв рты, на семерых Мудрых Женщин, резко кланялись и вежливо осведомлялись, не могут они быть полезны и не нужно ли что-нибудь поднести. Женщины, зачастую еще гуще покрытые шрамами и с таким выражением в глазах, которое заставило бы покраснеть даже Тайлин, неуклюже приседали и с придыханием спрашивали, не нужно ли указать дорогу и кто тот человек, ради которого сразу стольким Мудрым Женщинам пришлось побеспокоить себя. Возникало, правда, сильное опасение, что если бы им назвали имя этого человека, то никому и никогда уже не пришлось бы из-за него беспокоиться.

Солдаты Мэта раздражали местных жителей не меньше, чем всегда, хотя даже самый задиристый, встретившись взглядом с Ланом, отступал. И, как ни странно, так же вел себя Ванин. Некоторые мужчины ворчали, если Беслан и Налесин слишком упорно глазели на глубокие вырезы женских платьев. Некоторые ворчали и на Мэта, хотя он не мог понять почему; в отличие от этих двоих, ему никогда не угрожало просмотреть глаза до дыр, пялясь на женщин. Он умел смотреть на них вполне благопристойно. На Найнив и Илэйн не обращали внимания, несмотря на их пышные наряды, так же как и на Реанне в красном шерстяном платье, – у них не было красных поясов. Но эти пояса служили для всех своего рода защитой. Мэт мог высыпать содержимое своего кошелька на землю, и никто не взял бы ни монетки, по крайней мере, до тех пор, пока рядом Мудрые Женщины. Он мог ущипнуть за зад любую женщину, и, даже если ее это крайне возмутит, она просто уйдет прочь.

– Какая приятная прогулка, – сухо произнес Налесин. – Чудные виды и чарующие запахи. Я говорил тебе, что недоспал этой ночью, Мэт?

– Ты хочешь умереть в постели? – проворчал Мэт.

Они все могли оставаться в своих постелях. Проклятье, здесь от них явно никакого толку. Тайренец возмущенно фыркал. Беслан усмехнулся, наверняка усмотрев какую-то двусмысленность в словах Мэта.

Они прошагали почти через весь Рахад, и наконец Реанне остановилась перед зданием, которое ничем не отличалось от остальных – осыпавшаяся штукатурка и раскрошенный кирпич, – досюда Мэт вчера проследил незнакомку. Белье из его окон не свисало – тут жили только крысы.

– Здесь, – сказала Реанне.

Взгляд Илэйн медленно заскользил к плоской крыше.

– Шесть, – с огромным удовлетворением пробормотала она.