Читать книгу "Долг чести - Том Клэнси"

Неожиданно Манкузо поднял голову.

– Одну минуту. А как относительно моих 726-х? Джоунз посмотрел на него.

– Я думал, что они отправлены на металлолом.

Командующий подводными силами Тихоокеанского флота отрицательно покачал головой.

– Сторонники защиты окружающей среды выдвинули самые серьезные возражения. Сейчас на лодках экипажи сокращенной численности.

– Да, на всех пяти, – негромко заметил Чеймберз. – Это «Невада», «Теннесси», «Уэст Виргиния», «Пенсильвания» и «Мэриленд». Ради них стоит связаться с Вашингтоном.

– Да, пожалуй, – согласился Джоунз. Атомные подводные лодки проекта 726, известные как тип «огайо» по названию первой лодки, превратившейся теперь в отменные бритвенные лезвия, были намного – на десять узлов – медленнее быстроходных маленьких ударных лодок 688-го проекта, менее маневренными, зато практически бесшумными. Более того, стандарт бесшумности определялся именно по лодкам этого типа.

– Как ты считаешь, Уолли, нам удастся срочно сформировать экипажи для них?

– А почему нет, адмирал? Мы сможем выпустить их в море через неделю… максимум через десять дней, если сумеем укомплектовать надежными людьми.

– Вот это я могу взять на себя, – произнес Манкузо и поднял телефонную трубку прямой связи с Вашингтоном.

* * *

Деловой день в Центральной Европе начинался в десять часов, утра по местному времени, когда девять было в Лондоне и предрассветные четыре в Нью-Йорке. В Токио в это время было шесть часов вечера. После того, что сначала было волнующей неделей, за которой последовала скучная и неинтересная, японские финансисты получили возможность восхищаться своим блестящим успехом, когда им удалось сорвать такой колоссальный куш.

Валютные маклеры в Токио удивились, когда сначала все пошло нормально. Рынки открылись подобно тому, как открываются двери магазинов, впуская покупателей на долгожданную распродажу. Объявление об этом было сделано накануне, просто никто не поверил. Все, как один, они позвонили своим банкирам и запросили инструкции, удивив их новостями из Берлина и других европейских столиц.

* * *

В Нью– йоркском отделении ФБР экраны компьютеров, подключенных к международной сети финансовых рынков, показывали точно такую же картину, как и на всех остальных континентах. Председатель правления Федеральной резервной системы и министр финансов Фидлер не сводили глаз с дисплеев. На каждом из финансистов были наушники и микрофон, соединяющие их по каналам шифрованной телефонной связи с европейскими коллегами.

Первым начал игру немецкий Бундесбанк, продавший пятьсот миллиардов иен за соответствующий эквивалент в долларах банку Гонконга – очень осторожный маневр, целью которого было прощупать рынок. Гонконг пошел на эту сделку, как да самую обычную трансакцию, решив, что немцы совершили элементарную ошибку и можно ею воспользоваться с некоторой выгодой для себя. По-видимому, Бундесбанк ошибочно предположил, что открытие рынка ценных бумаг в Нью-Йорке укрепит позиции доллара. Сделка была быстро завершена, отметил Фидлер. Он повернулся к председателю Федеральной резервной и подмигнул. Следующий шаг сделали швейцарцы, которые изъявили желание купить оставшиеся у Гонконга американские казначейские облигации на сумму в триллион – триллион! – иен. И эта сделка была заключена менее чем за минуту. Далее последовал более прямой маневр. Коммерческий банк Берна отозвал свой вклад в швейцарских франках из японского банка, заплатив за него иенами – еще одна сомнительная сделка, вызванная телефонным звонком правительства Швейцарии.

После открытия остальных европейских фондовых бирж рынок ценных бумаг оживился… Банки и другие финансовые институты, которые из стратегических соображений купили японские ценные бумаги, чтобы уравновесить скупку европейских ценных бумаг японцами, теперь начали продавать их, сразу конвертируя полученные иены в другие валюты. В Токио стали ощущаться первые признаки беспокойства. Действия европейцев можно было истолковать как простые попытки извлечь выгоду из подобных трансакций, однако среди валютных спекулянтов поползли слухи, что курс иены может упасть, причем упасть резко, а ведь в Токио был уже вечер пятницы и фондовые биржи закрылись, исключение составляли валютные маклеры и те, кто работали с европейскими рынками.

– Сейчас они занервничали, наверно, – заметил Фидлер.

– Я бы на их месте занервничал, – послышался из Парижа голос Жан-Жака. Пока никто еще не хотел говорить о том, что первая мировая экономическая война развернулась всерьез. Атмосфера на финансовых рынках казалась волнующей, словно перед грозой, хотя происходящее противоречило всему опыту и инстинктам финансистов.

– Знаешь, у меня нет никакой компьютерной модели, которая могла бы предсказать, чем все это кончится, – сказал Гант, они с Уинстоном сидели в стороне от правительственных чиновников. Происходящее в Европе хотя и играло на руку американцам, тем не менее противоречило всем компьютерным расчетам и предсказаниям.

– Ну что ж, пилигрим, вот для этого нам и требуется ум, а также инстинктивное чутье к возможному развитию событий, – ответил Джордж Уинстон с непроницаемым выражением лица.

– Но как поведут себя наши рынки?

– Да уж можешь не сомневаться, что мы узнаем это через, ну, семь с половиной часов, – ухмыльнулся Уинстон. – И тебе даже не понадобится покупать входной билет, чтобы стать свидетелем столь интересного зрелища. Куда делась твоя склонность к приключениям?

– Я рад, что кто-то получает удовольствие от происходящего.

* * *

Существуют международные правила торговли валютой. Сделки должны прекращаться после того, как одна из валют упадет до определенного уровня. Однако на этот раз торговля продолжалась. Все европейские правительства отказались поддержать иену, торговля не остановилась, и японская валюта продолжила падение.

– Они не имеют права так поступать! – сказала некая важная персона в Токио. Однако они так поступили, и он протянул руку к телефону, уже зная, какими будут его инструкции. Началось наступление на иену. Им нужно защитить ее, и единственный выход – продать накопленные в Японии запасы иностранной валюты, чтобы вернуть обратно накопления в иенах, лишив международных спекулянтов всякой возможности оказывать давление на японскую валюту. Хуже всего было то, что он не видел никаких оснований для таких действий. Курс иены был прочнее, чем у американского доллара. Скоро йена заменит доллар в качестве основной мировой валюты, особенно если американским финансистам хватит ума через несколько часов пойти на открытие фондовых рынков. Европейцы совершили чудовищную ошибку, рискнув такими колоссальными деньгами, что это не поддавалось даже воображению. А поскольку их шаг невозможно было логически объяснить, японским финансистам требовалось положиться на собственный опыт, собственные знания и действовать соответственно. Ирония происходящего была бы забавной, будь они в состоянии оценить ее. Их действия были сугубо автоматическими. Франки – французские и швейцарские, – английские фунты стерлингов, немецкие марки, голландские гульдены и датские кроны в огромных количествах были затрачены на покупку японских иен, относительная ценность которых – в этом в Токио никто не сомневался – может только возрасти, особенно если европейцы устанавливали курс своих валют на основе американского доллара.