Читать книгу "Между - Альвдис Н. Рутиэн"

Тогда какого ж лысого фомора тебя сейчас понесло в Корнуолл? – В кельтской мифологии отсутствие волос – один из признаков мага. Поэтому «лысый фомор» – не ругательство, а вопрос о том, какие магические силы заставили совершить поступок.

…эй, постойте, вы что, восприняли это примечание всерьез?!

К песни «Путь к победе»

Анку то у какой-то женщины молока попросит, то переночевать ему крестьяне дадут, а то он и вовсе на свадьбе повеселится. – Всё строго по народным легендам. Анку – самый известный персонаж бретонской мифологии; предвестник смерти, но не причина ее. В последние годы, под влиянием са-а-авсем не кельтской культуры, Анку начинают воспринимать как типичное мертвяцкое страховидло, – даже обидно за древнего духа!

Бесконечные ряды камней – до самого моря. Они врыты в землю века, тысячелетия назад, они стоят не шелохнувшись, и само время обломало о них зубы. – Менгиры Карнака – это крупнейший в мире комплекс мегалитов.

Смерть – это пробуждение от жизни. – Наглый плагиат из «Войны и мира» Льва Толстого; по странному совпадению, тоже ближе к концу.

«Дело героя – подвиг. Я не знаю для героя другого дела»… «Если один победит тысячу врагов, а другой – самого себя, то второго назову я победителем в битве». – Менгиры Карнака были очень образованными. Они цитируют: Я. Голосовкера «Сказания о титанах», М. Горького «Старуха Изергиль», Г. Л. Олди «Одиссей, сын Лаэрта», а также знают название романа Г. Л. Олди «Герой должен быть один» (видимо, сам роман прочесть поленились). Последняя цитата – изречение Будды из «Дхаммапады», середина первого тысячелетия до нашей эры. Менгиры Карнака тогда уже стояли и заучивали индийскую мудрость, несмотря на значительное расстояние от западной Франции до южной Индии.

…света ты не заслужил, покоя – тем более. – И цитаты поэтому тоже не будет.

«Вот уж действительно – отдала руку обоим!»… И это было правильно… – Сложный вопрос, насколько терпимо относилось реальное кельтское общество к многомужию, но кельтская литература и мифология была в сем отношении настолько «за», что слухи о подобных браках дошли аж до Древней Руси и в «Повести временных лет» нам спокойно сообщается, что в «Британии несколько мужей с одной женою спят».

ЗДЕСЬ КОНЧАЕТСЯ ИЗНАНКА ВЫШИВКИ

декабрь 2005 – февраль 2010;

декабрь 2013 – февраль 2014;

декабрь 2018 – март 2019

Послесловие дочери

Мне шесть лет, и мы с мамой идем на занятия. По дороге она рассказывает мне историю о волшебстве, приключениях и любви, о Мархе и Эссилт, которых я тогда не сравнивала с Марком и Изольдой. Мы стоим около школы, где тогда училась я, а в свое время – мама, и вдоль здания с двух сторон от аллеи растут старые высокие темные липы. Мама рассказывает о колоннах зала Огня и говорит, что основой для их образа были именно эти липы. И тогда мне кажется, что я вижу знакомую аллею в первый раз, а деревья, которые я видела каждый день, манят и пугают своим величием.

Это ощущение переплетения волшебного мира и мира людей пронизывает всю поэму «Между». Волшебный мир (в первую очередь – Аннуин) завораживает своей красотой, и красота – главная ценность этого мира. Там одинаково ценны спокойствие Седого и страсть Риэнис, ярость битвы и счастье любви, ведь они прекрасны. Но волшебный мир статичен, чем теснее герой связан с волшебным миром и чем слабее – с миром людей, тем меньше его характер меняется.

Мир людей проще, и время чувствуется там сильнее. Люди смертны, но именно они способны менять свой характер. И отношения людей сложнее, напряженнее, чем отношения в волшебном мире.

В очень интересной ситуации находятся главные герои романа – Марх, Эссилт и Друст. Они связаны и с миром людей, и с волшебным миром, при этом каждый из них своей родиной считает мир людей. И поэтому, хотя они и бессмертны (а это черта волшебного мира), психология у них человеческая: характер каждого из них серьезно меняется на протяжении романа.

Но может ли существо из волшебного мира изменить себя по собственному выбору? Может ли отказаться от статичности волшебного мира не из-за более тесной магической связи с миром людей, а благодаря своему характеру? Да, может. Именно это и произошло с Сархадом – четвертым главным героем романа (и единственным из главных героев, у кого нет прототипа в классической легенде о Тристане и Изольде). Но Сархад – герой-бунтарь: еще в юности он противопоставил себя волшебному миру. Сначала он «сражался» с красотой Аннуина: был жесток и циничен вопреки «правилам игры» в Аннуине, где даже ярость или страсть ведут к гармонии мира. На первый взгляд, во время заточения его бунт сошел на нет, но на самом деле он просто изменил форму. Если раньше силы Сархада уходили на противостояние красоте, то теперь они стали уходить на противостояние неизменности волшебного мира. То есть изначально эта «борьба против неизменности» не имела никакого отношения к миру людей: когда она началась, Сархад еще даже не познакомился с Эссилт. И всё же связь Сархада с этим миром зародилась именно тогда, и она помогла ему понять Эссилт при их встрече. Сархад принял ее стремление вернуться к мужу – притом, что в волшебном мире верность играет гораздо меньшую роль. Он помог ей, хотя любил ее сам, – то есть поступил человечно.

То есть получается, что Сархад ушел и от своих ошибок, и от недостатков волшебного мира – и это без кровной связи с людьми, только благодаря силе духа и характера. Именно это и привлекло в нем Бендигейда Врана, верховного короля людей.

Интересно, что в романе есть герой, противоположный Сархаду. Это Ирб. Несмотря на то, что он близок миру людей и ярко прописан, он не меняется. Ирб живет только благом своей земли – Сархад противостоит родине. Ирб действует незаметно – Сархад ярок и ценит в себе яркость. Ирб добивается своего малыми средствами, зачастую просто словами – Сархад стремиться совершить невозможное.

«Между» – не только книга о двух мирах, но и вариация на тему легенды о Тристане и Изольде, близкая к ней по сюжету, но очень далекая от нее по духу. Так, в легенде рассказывается о влюбленных, которых разлучали самые разные события, и чаще всего – действия Марка. Но здесь важно, что для препятствия героев легенды – это, в первую очередь, внешние обстоятельства, а не их собственные ошибки. В «Между» всё иначе: главная битва для каждого из героев – битва с собой. Победить колдовскую страсть. Понять измену жены и увидеть за ней любовь. Принять чужой выбор. Именно так сражаются главные герои, и победа в этой битве оказывается ценнее побед в долгих войнах, а поражение лишает смысла прошлые подвиги.

Ярче всего это проявилось в истории Марха. От него, короля Корнуолла и Аннуина, ждали многого: военных побед, возвращения священного Стада, создания дороги для магии в мир людей. Но победы выходят слишком поздними, Стадо возвратил не он, и связь между мирами не наладить из-за Гвина. Отношения с Эссилт очень легко могли бы стать очередной неудачей: они начались с того, что она изменила супругу. Марх человек гордый, а его супруга предала его еще до первой встречи. Но вместе с Эссилт – там, где поражение, казалось, наступило сразу – он одерживает свою главную победу. Он помогает ей сначала победить заклятие, затем раскрыть собственные магические силы – и они поднимают силу Корнуолла, а потом создают легенду – тот самый мост между мирами. И всё это получается только благодаря способности Марха понять Эссилт.