Читать книгу "Муссон - Уилбур Смит"

Он свел лошадь с тропы и прижался к стене, пропуская ряды рабов и стражников.

Теперь он осматривал стены ущелья в поисках блеска металла или движения головы на фоне неба. Ничего, а половина колонны уже спустилась по каменной лестнице. Вторая половина проходила мимо каменного портала. Сейчас должно начаться.

Момент выбран верный: они в настоящей ловушке. Дориан посмотрел на Ясси. Она стояла сразу за ним, сведя свою лошадь с тропы. И жалась к большому камню, чтобы пропустить идущих.

Дориан снова посмотрел на небо. В голубой вышине на распростертых крыльях плыл одинокий стервятник. Повернув голову, он смотрел на людское море.

«Терпение, мерзкая птица, — подумал Дориан. — Не успеет день угаснуть, как ты насытишься плотью».

Только он подумал это, как воздух с такой силой ударил по его барабанным перепонкам, что Дориан пошатнулся. Грудь зажало словно в гигантских тисках, а прочный камень под ногами задрожал.

Он увидел, как высоко в небо, к кружащему стервятнику, поднялся столб дыма, пыли и обломков красного камня. Потом земля разошлась, скала раскололась. Утес вздрогнул и накренился вперед. Он кренился так медленно, что Дориану хватило времени подумать: «Черный порох! Мне следовало догадаться. Они взорвали проход».

Рухнувший утес теперь падал быстрее, с грохотом покатились камни. За этим грохотом крики людей казались слабыми, тихими. Камни падали на идущих и заглушали их тщетные воззвания к богу. Проход был перегорожен, а длинный караван, словно питон, одним ударом разрублен надвое.

Дориан еще цеплялся за коня, в ушах у него звенело, голова кружилась. Но он уже увидел тучи стрел, которые сыпались на его людей, как стаи саранчи. Со стен по обе стороны прохода загремели мушкетные выстрелы. Горячий неподвижный воздух заполнил пороховой дым, и Дориан слышал, как свинцовые пули ударяют в камень и в плоть.

Сто или больше его людей погибли под лавиной.

От еще окутанных пылью камней спаслось менее пятидесяти его солдат. А прочие его силы отрезаны, на другой стороне ущелья. Дориан мгновенно понял, что преимущество перешло к нападающим; он знал, что в следующее мгновение они нападут, чтобы закончить свою кровавую работу, которую так удачно начали. Он сел в седло и выхватил ятаган.

Их с Батулой разделили, но это неважно: в такой тесноте драться трудно; когда физи спустятся, в ход пойдут только сабли и кинжалы.

Рабы, как он и приказывал, упали на землю.

Делая вид, что в ужасе жмутся к камням, они незаметно снимали цепи и вытаскивали оружие из тюков, которые несли на головах.

С высоты седла Дориан видел, что физи выбираются из засады и устремляются вниз по крутым стенам — чернокожие в боевых уборах из перьев на голове размахивают легкими щитами и ловко перепрыгивают с камня на камень, издавая свирепый воинский клич. Они были вооружены короткими копьями и тяжелыми дубинами. Затем, к своему изумлению, Дориан увидел за ними белого, потом еще одного и еще.

— Бог велик! — закричал Дориан.

Пригнувшиеся полуголые арабы, выпрямляясь навстречу нападающим и размахивая ятаганами, ответили на его крик.

— Бог велик! Аллах акбар!

Дориан поскакал вперед, чтобы занять позицию, с которой можно руководить боем, но тяжелая пуля из мушкета с глухим звуком ударила его коня в плечо, и тот, дергая ногами, упал.

Дориан сумел соскочить и легко приземлился. Вокруг стоял страшный шум, но сквозь него он услышал голос:

— На них, парни! Отрубим сарацинские головы!

Голос англичанина, с девонским акцентом, и это поразило Дориана больше взрыва.

— Англичане!

Он много лет не слышал родного языка. Неожиданно все эти годы куда-то исчезли. Здесь его соотечественники! Его подхватил водоворот противоречивых чувств. Он огляделся, отыскивая способ остановить бой, спасти жизнь и своим людям, и соотечественникам.

Но копье войны было пущено, и он опоздал менять направление его полета. Дориан поискал Ясси: та по-прежнему прижималась к камню. Но предупреждающе крикнула, показывая ему за спину:

— Сзади, господин!

Дориан развернулся навстречу человеку, напавшему на него.

Это был рослый широкоплечий разбойник с кривым носом и кудрявой черной бородой. Лицо у него загорело и обветрилось, но в его глазах было что-то такое, какой-то зеленый блеск, что затронуло самые глубины памяти Дориана. Однако ему некогда было задумываться над этим: разбойник набросился на него с невероятной быстротой и силой.

Дориан отразил первый выпад, но он был так силен, что рука онемела до самого плеча. Он сделал контрвыпад, стремительный и изящный, и англичанин, остановив его, захватил оружие Дориана в классическое длительное удержание; оба лезвия завертелись, так что сталь зазвенела и запела.

В это мгновение Дориан осознал три обстоятельства: англичанин — лучший фехтовальщик, с каким ему приходилось встречаться; если он попытается разорвать это соединение, он мертвец; и он узнал шпагу, не дающую двинуться его клинку. Он видел эту шпагу на боку отца, когда тот стоял на юте «Серафима». Вороненая сталь и золотая инкрустация слепили глаза. Это та самая шпага, несомненно.

Тут противник в первый раз заговорил, и его голос не был глухим от усилий, с которыми он сдерживал ятаган Дориана.

— Давай, Абдулла, позволь мне срезать еще клок с твоей бритой головы!

Он говорил по-арабски, и Дориан узнал этот голос.

«Том!» — хотел он закричать, но потрясение было столь велико, что слова не шли с языка, и с его губ не сорвалось ни звука. Мышцы правой руки расслабились, и он опустил клинок.

Опустив клинок, никто не оставался в живых, если этот клинок удерживал особым приемом Том Кортни, и смертельный удар последовал, как гром среди ясного неба. В последнее мгновение Дориан отстранился, всего на дюйм изменив направление движения руки брата, и почувствовал, как клинок вонзается в правую сторону его груди. Ятаган выпал из его переставших слушаться пальцев, и он опустился на колени; шпага по-прежнему оставалась в его груди.

«Том!»

Он снова попытался произнести это имя, но не сумел издать ни звука. Том откинулся, и шпага с мягким чмоканьем, словно ребенок оторвался от соска, вышла из тела.

Дориан повалился ничком. Том переступил через него и опустил клинок, чтобы закончить дело. Но прежде чем он смог нанести смертельный удар, кто-то маленький бросился между ними, закрыв собой тело Дориана.

— Будь ты проклят! — рявкнул Том, но сдержал удар. — Убирайся!

Мальчик, использовавший как щит собственное тело, был совсем юным, и такое самопожертвование тронуло Тома даже в разгар битвы. Он одним ударом мог бы убить их обоих, проткнуть насквозь. Но не мог заставить себя сделать это. Он шагнул назад и попробовал ногой спихнуть мальчика с неподвижного тела вожака арабов, но тот прирос к хозяину, как устрица к камню.