Читать книгу "Друсс - Легенда - Дэвид Геммел"

С этим связана другая трудность. На арене никаких правил не существует — можно с полным правом выдавить противнику глаза или наступить ему ногой на шею, когда он упадет. Смертью дело кончается редко, но случается и такое, и многие бойцы остаются калеками на всю жизнь. Однако не может же Борча пускать в ход все свое мастерство против никому не известного парня — подумают еще, что он боится этого юнца.

— Против того, что он останется жив, держат пятнадцать к одному, — прошептал секундант.

— Кто за него ставит?

— Старый Том.

— Сколько они поставили?

— Сейчас узнаю. — И секундант нырнул в толпу. Распорядитель состязаний, огромный грузный купец по имени Бильс, вошел в песчаный круг.

— Друзья, — возгласил он, тряся тройным подбородком, — добро пожаловать в «Слепой корсар», где вам предстоит удовольствие лицезреть лучших кулачных бойцов Машрапура.

Борча не внимал его тягучей речи — все это он слышал уже не раз. Вот пять лет назад дело обстояло по-иному. Его сын и жена слегли с кишечной хворью, и молодой Борча, закончив работу в гавани, пробежал всю дорогу до «Корсара», чтобы заработать десять серебряных монет в таком вот предварительном бою. К собственному удивлению, он побил своего противника и занял его место в состязаниях. В ту ночь, уложив шестерых, он принес домой шестьдесят золотых рагов. Он с торжеством вбежал к себе — и нашел сына мертвым, а жену при смерти. Он вызвал лучшего машрапурского лекаря и поместил Карию в лечебницу в богатом северном квартале, истратив на это все свое золото. Кария оправилась от своей болезни, но тут же подхватила чахотку, и на ее лечение в последующие два года ушло еще триста рагов.

И все-таки она умерла, изглоданная болезнью.

С тех пор Борча выплескивал свое ожесточение в каждом бою, вымещая злость на своих соперниках.

Он слышал, как выкликнули его имя, и поднял правую руку. Толпа разразилась криками и рукоплесканиями.

Теперь у него самого дом в северном квартале, выстроенный из мрамора и дорогого дерева, крытый глиняной черепицей. К его услугам двадцать рабов, а по величине доходов от торговли рабами и шелком он мог бы сравниться с любым из крупных купцов. Но демоны прошлого все так же гонят его в бой.

Бильс объявил о начале предварительных боев, и Грассин вступил в круг с крепким портовым грузчиком. Не прошло и нескольких мгновений, как Грассин сбил противника с ног. Секундант сообщил Борче:

— Они поставили девять монет серебром. Тебе это важно?

Борча покачал головой. Будь сумма крупной, можно было бы заподозрить какой-то подвох, какого-нибудь чужеземного бойца, неизвестного в Машрапуре. Но за этой мелочью нет ничего, кроме глупости и зазнайства.

Бильс назвал его имя, и Борча вошел в круг. Он попробовал ногами песок. Слишком толстый слой затрудняет движения, слишком тонкий грозит возможностью поскользнуться Этот хорош, его разровняли в самый раз. Борча обратил взгляд на парня, вошедшего в круг с той стороны.

Он был молод и чуть пониже Борчи, но необычайно широк в плечах. Мускулы на выпуклой груди хорошо развиты, бицепсы — огромны. Борча подметил, что двигается парень легко и хорошо держит равновесие. В поясе он был плотен, но жира почти нет, а толстую шею хорошо защищают мощные мышцы. Борча перевел взгляд на лицо. Сильные скулы и подбородок. Нос широкий и плоский, брови массивные. В светлых глазах юноши не было страха. «Он смотрит так, будто ненавидит меня», — подумал Борча.

Бильс представил парня как Друсса с дренайских земель. Бойцы сблизились. Борча, возвышаясь над Друссом, протянул ему руку, но тот лишь улыбнулся и отошел к веревкам, ожидая сигнала начать.

Это мелкое оскорбление не задело Борчу. Приняв установленную боевую позицию — левая рука вытянута, правый кулак у щеки, — он двинулся к новичку. Тот неожиданно для Борчи ринулся вперед. Старый боец нанес молниеносный удар левой в лицо, добавил правой в челюсть и отступил, чтобы Друссу было куда падать, но тут что-то двинуло его в бок. На миг Борче показалось, что из публики в него швырнули большим камнем, и лишь потом он сообразил, что это кулак его противника. Друсс, и не думая падать, нанес ответный удар. Борча пошатнулся и тут же ответил градом ударов, от которых голова Друсса отскочила назад, — но юноша не отступил. Борча, сделав финт в голову, ударил снизу в живот. Друсс зарычал и размахнулся правой. Борча нырнул под нее и нарвался на тычок левой снизу. Он успел отклонить голову, и удар пришелся по скуле. Выпрямившись, Борча сверху двинул Друсса по лицу и рассек ему левую бровь, а потом добавил левой.

Друсс, потеряв равновесие, покачнулся, и Борча устремился к противнику, чтобы добить, но получил сокрушительный удар прямо под сердце и почувствовал, как сломалось ребро. Охваченный гневом, он принялся молотить парня по лицу и телу, отбросив его к веревкам. На этот раз он разбил Друссу правую бровь. Парень нырял и уклонялся, но все больше ударов Борчи приходилось в цель. Почуяв победу, Борча орудовал кулаками с удвоенным пылом. Но Друсс, отказываясь падать, нагнул голову и ринулся вперед. Борча отступил в сторону и левой смазал Друсса по плечу. Тот восстановил равновесие, вытер кровь с глаз и повернулся к Борче лицом. Финт левой не обманул Друсса, а его правый пробил защиту Борчи и обрушился на поврежденные ребра. Первый боец сморщился от боли и тут же получил удар в челюсть, сломавший зуб. Он ответил левым снизу, от которого Друсс привстал на носки, и правым боковым, едва не свалившим юношу с ног. Друсс снова вдарил ему по ребрам, заставив Борчу отступить. Бойцы начали кружить, и только теперь Борча расслышал крики толпы: она приветствовала Друсса, как пять лет назад приветствовала его самого.

Друсс атаковал. Борча промахнулся левой, но правая попала в цель. Друсс покачнулся на пятках и тут же снова бросился вперед. Борча ударил его трижды, целя в уже разбитые брови. Друсс махал кулаками почти вслепую. Один удар пришелся Борче по правому бицепсу, вызвав онемение руки, другой — в бровь. Теперь и Борча был залит кровью, а толпа разразилась ревом.

Борча, глухой к воплям публики, предпринял ответную атаку и стал теснить Друсса, осыпая его короткими ударами.

И тут прозвучал рог — песок вытек из часов.

Борча отошел, но Друсс снова кинулся в драку. Борча обхватил его руками и притянул к себе.

— Все, парень, конец. Ты выиграл свой заклад.

Друсс вырвался и тряхнул головой, оросив кровью песок.

— Ступай к Коллану, — прорычал он, тыча рукой в сторону Борчи, — и скажи ему, что я оторву голову всякому, кто хоть пальцем тронул мою жену.

Сказав это, Друсс вышел из круга.

Борча оглянулся и увидел, что все бойцы смотрят на него.

Никто теперь не боялся встретиться с ним глазами, а на лице Грассина играла улыбка.

Зибен явился в «Костяное дерево» вскоре после полуночи. Самые закоренелые пьяницы еще сидели в таверне, и служанки устало двигались между столами. Зибен поднялся на галерею, где была их с Друссом комната. Собравшись уже войти, он услышал из-за двери голоса. Зибен выхватил кинжал, распахнул дверь и ворвался внутрь. Друсс сидел на своей кровати с избитым, опухшим лицом. Обе его брови были грубо зашиты. На кровати Зибена сидел какой-то грязный толстяк, а у окна стоял стройный дворянин в черном плаще, с расчесанной натрое бородкой. При виде поэта он выхватил из ножен блестящую саблю, а толстяк вскочил и с воплем упал, спрятавшись за спину Друссу.