Читать книгу "Фуга для темнеющего острова - Кристофер Прист"

На тот момент я еще преподавал в колледже на севере Лондона. Все чаще мои занятия неумолимо скатывались в обсуждение международных проблем. Студенты буквально заваливали меня вопросами по истории, политике и экологии.

Я старался держаться в курсе событий, но узнать достоверные факты было практически невозможно. В какие-то районы иностранных журналистов и дипломатов не пускали, в другие никто просто не ехал – слишком опасно. СМИ подвергались жесткой цензуре и государственному давлению. К тому же конфликт развивался молниеносно: союзы заключались и распадались, страны мирились и ссорились, вводили войска. Гражданское население тем временем неизбежно страдало от лишений, голода и болезней.

Я вырос в самый разгар холодной войны между блоком НАТО и СССР, а потому с детства впитал страх того, что мир в любой момент может погрузиться в ядерный ад. Такой же страх испытывали и мои студенты, а поскольку многие происходили из Африки, то их опасения были более чем обоснованны. В итоге ад все-таки развергся, только по их сценарию, а не по моему. Ядерная война между африканскими странами длилась меньше недели: от первого нападения до ответного удара прошло всего четыре дня. И тишина. Такие войны, как выяснилось, заканчиваются быстро.

Связь с большей частью континента пропала. Гуманитарную помощь просто нельзя было доставить и распределить. Какие-то районы пострадали меньше других, и это вселяло оптимизм, однако проникнуть внутрь континента не представлялось возможным. Дороги, аэродромы и прочая инфраструктура не пережили бомбардировок, путь преграждали огромные радиоактивные пустоши. В лесах Центральной Африки бушевали неутихающие пожары. Облака дыма и радиоактивных материалов разносило по всей планете. Никто не знал, сколько человек погибло. Никто не знал, сколько выжило и что происходит. Оказание помощи стало первоочередной задачей мирового сообщества.

Британцы, к счастью, находились далеко от эпицентра событий, но всеми силами старались проявить участие: щедро сдавали пожертвования в благотворительные фонды, вызывались добровольцами участвовать в гуманитарных операциях. Снаряжались целые экспедиции с припасами для пострадавших. Катастрофа затронула многих: у кого в Африке сгинули друзья, у кого родственники, у кого коллеги или просто знакомые. Однако страшнее всего было осознавать, что именно наше поколение стало свидетелем самой ужасной трагедии в истории человечества.

Тем временем, как водится в демократических обществах, в Великобритании прошли парламентские выборы. Экономика была в упадке, росло число безработных. Инфляция зашкаливала, банки остановили выдачу кредитов, и многим предприятиям пришлось закрыться. На фоне этих проблем неожиданно хорошо выступила новая партия правых, недавно отколовшаяся от консерваторов. «Британские реформисты» под руководством Джона Трегарта обещали преобразовать экономику, а также бороться с безработицей путем протекционизма. В итоге их избрали с небольшим перевесом. Через четыре месяца произошла война в Африке. Когда стал ясен масштаб катастрофы и как она может повлиять на Великобританию, Трегарт объявил внеочередные выборы. Теперь «реформисты» выступали за изоляцию и жесткий пограничный контроль в качестве защиты от эпидемий и иммигрантов, балансируя на грани открытого расизма. На этих выборах Трегарт набрал подавляющее большинство голосов.

Тем временем гуманитарным организациям все же удалось пробиться в регионы, наиболее пострадавшие от ядерных ударов. Крупные города были разрушены, сельские районы – полностью выжжены, погибших – не счесть. Репортеры без конца вещали о ядерном хаосе и опустошении, убивая всякую надежду на лучшее.

За умопомрачительным количеством смертей и разрушений никто не замечал, что назревает нечто куда более страшное. Как ни странно, предчувствия Трегарта оправдались: выжившие все-таки были. Не везде падали ядерные боеголовки, не все погибли в боевых действиях. Кое-кто уцелел. Конечно, немало впоследствии скончалось от ожогов и радиоактивного облучения, однако многие избежали и этого. Да, они страдали от болезней, голода и жажды, зато были живы. Африка большая, в ней полно труднодоступных уголков. Постепенно люди стали выбираться в нетронутые районы в поисках помощи. Счет их вскоре пошел на тысячи, потом на сотни тысяч и наконец на миллионы. Все поголовно нуждались в крове, еде, питье и медицинском уходе.

Наступил черед второй самой ужасной катастрофы после войны.

Гуманитарные организации совершенно не справлялись с ситуацией. Сколько бы денег и ресурсов ни вливало международное сообщество, бесчисленное множество пострадавших не могло получить даже элементарной помощи. Люди продолжали умирать. К голоду, жажде, облучению прибавились традиционные болезни, вызванные антисанитарией: холера, дизентерия, тиф, туберкулез.

Шло время, а обстановка не улучшалась. И пострадавшие, и спасатели понимали, что для жизни континентальная Африка более не пригодна. Лагери беженцев не могли вместить такого количества народа, поэтому люди устремились к побережью и дальше – прочь с материка.

Исход постепенно набирал обороты, и через три месяца бегство стало массовым. Не прошло и года с начала войны, как Африка практически обезлюдела. Использовали все, что могло двигаться, от кораблей до самолетов, лишь бы убраться как можно дальше.

Со временем африканцы расползлись по всему миру: в Индию, во Францию, на Ближний Восток, в США, в Грецию, в Австралию и СССР. По разным оценкам, материк в поисках спасения покинули от семнадцати до двадцати миллионов человек. В течение года свыше двух миллионов достигли берегов Великобритании.

Иммигрантам из Африки, то есть «африммам», не обрадовались нигде, однако остановить их поток было невозможно. Медленно и натужно, страны запускали затяжной процесс ассимиляции беженцев. Сопровождалось это, естественно, серьезными социальными потрясениями, однако в Великобритании, где к власти пришло правительство с неорасистскими взглядами, последствия были гораздо серьезнее.

* * *

Я явился на вербовочный пункт, как было назначено, в половине второго пополудни.

Вот уже несколько дней телевидение и газеты без конца сообщали о том, что в вооруженные силы по-прежнему набирают добровольцев, но в ближайшее время будет возобновлен призыв. Между строк явно читалось: те, кто пойдет служить добровольно, окажутся в более выгодном положении, чем остальные.

От друзей я также узнал, какие категории людей в первую очередь попадут под призыв. В их число входили рабочие фабрик и заводов, тогда как сотрудники образовательных учреждений от воинской повинности освобождались.

Работа на фабрике меня не устраивала, а в армии обещали неплохое довольствие. Вот еще одна причина, по которой я пришел на медосмотр.

Узнав из объявлений, что наличие степени дает право поступить в офицерскую школу, я записался в курсанты. Меня отправили в кабинет, где сидел старший сержант в парадной форме. Вставляя через слово «сэр», он объяснил мне дальнейшие действия.

Для начала я прошел тест на умственные способности. Мои ответы тут же проверили, подробно объясняя ошибки. Затем задали несколько вопросов о биографии и политических взглядах, после чего приказали раздеться и проводили в коридор.