Читать книгу "Спаситель и сын. Сезон 1 - Мари-Од Мюрай"

— И это был мальчик? — спросил он.

— Да.

— И это случилось до твоего рождения?

— Да.

— Значит, в семье Кюипенс было трое детей: Жад, умерший младенцем мальчик и ты. И тебе никогда не рассказывали о брате?

— Никогда.

Сент-Ив про себя отметил: вот он, тот редкий случай в терапевтической практике, когда у тебя на глазах раскрывается семейная тайна.

— Ребенок умер еще в животе, — уточнила Элла.

И пересказала все, что рассказала ей мама: когда ребенок стал активно двигаться, пуповина обвилась у него вокруг шеи, и он задохнулся. Ей сделали кесарево, чтобы его вынуть.

— Это случилось на восьмом месяце. Хороший маленький мальчик. Со светлыми волосами, как у папы. Он должен был… Должен был… — Элла все-таки расплакалась. — Жи-и-ить…

Сент-Ив протянул ей коробку с бумажными платками и немного подождал, пока она успокоится. По другую сторону двери мальчик тоже вытирал мокрые глаза рукавом.

Но Элла еще не кончила свой рассказ.

— Мама хотела мне показать, ну, эту… Как она называется? Семейную книжку.

— Семейную книгу, — поправил Сент-Ив. — Твоего брата в нее записали?

— Да. Его назвали…

Сент-Ив догадался, что скажет Элла, по той значительности, с какой она держала паузу.

— Его назвали Эллиот.

«Месье и мадам Кюипенс никогда не говорили Элле о ее неродившемся брате, но она могла нечаянно услышать их разговор о нем или просто услышать имя от отца или матери, — подумал Спаситель. — А еще возможно, что родители и дети общаются между собой без слов».

Долгие годы Элла носила в себе своего маленького умершего брата.

— Рыцарь Эллиот, — тихо произнес Сент-Ив.

— Элла и Эллиот — почти одно и то же.

— Да.

Все эти годы родители видели в ней замену — неудачную! — умершего ребенка, и первые признаки ее будущей женственности стали для них болезненным напоминанием, что она никогда не станет тем сыном, которого они потеряли. Сент-Ив посмотрел на стенные часы. Сеанс подходил к концу, а ни месье, ни мадам Кюипенс так и не пришли. Очень жаль. Элле неплохо было бы услышать, что они ждали именно ее, что ее появление их нисколько не разочаровало. Если в самом деле не разочаровало…

— Я не решилась спросить маму, где он.

— Где он? — повторил Сент-Ив.

— Где Эллиот? Что с ним сделали? Таких детей… их что, просто выкидывают?

— Нет, что ты! Обычно их кремируют… сжигают прямо в больнице. Но будет лучше, если ты спросишь об этом у мамы с папой.

— И знаете, вот еще что, — встрепенулась Элла. — Мама сказала, что ни в коем случае нельзя говорить об Эллиоте с папой. Папа не выносит, когда говорят о болезнях, больницах и смерти.

— Думаю, ты хочешь удостовериться, что твоего маленького братца кремировали.

— Мне бы хотелось, чтобы у него была могилка, было написано его имя, я бы принесла ему цветы. Папа всего этого боится. Кладбище… Бог… Что будет после смерти? У меня есть подруга, она проходит катехизацию. Над ней все смеются, а я бы тоже хотела ее пройти.

Крошечная лампочка с розовым абажуром снова вспыхнула, и глаза у Эллы восторженно засветились.

— Я бы хотела помолиться за Эллиота, но не знаю как.

— Ты просто поговори с ним, говори то, что приходит тебе в голову.

Элла закрыла глаза и сложила на груди руки.

— Мой маленький братик, я о тебе думаю, мне очень жаль тебя, тебе очень не повезло. Жить не всегда легко, но я бы тебе помогала. А ты умер, ты теперь рядом с Богом, и, может быть, ты будешь помогать мне.

— Аминь, — произнес Спаситель.

У Лазаря текли слезы, и вдруг он испугался: что, если за дверью слышно, как он всхлипывает? Он встал с пола и задумался: а правда, что же происходит после смерти? А Бог? Они с папой никогда обо этом не разговаривали.

В коридоре послышался какой-то шорох. Лазарь повернул голову к входной двери. Кто-то подсунул под дверь листок. Реклама? Не похоже. Просто сложенный вчетверо белый лист бумаги. Лазарь сразу подумал: не колдовство ли? И двинулся к белому квадратику. Но другой звук напугал его еще больше: заскрипел стул, Элла встала и отодвинула его. Консультация закончилась. Сейчас папа откроет дверь кабинета. Лазарь сунул листок в карман курточки и убежал на кухню. Очень скоро на кухне появился папа, держа в руках клетку с Баунти.

— Привет, малыш! Получи своего дружка, — весело поздоровался отец с сыном.

Спаситель заметил красные глаза Лазаря и спросил уже с беспокойством:

— Ты плакал?

— Нет, — соврал сын, понурившись.

— С Полем поссорился? — не отставал отец.

— Нет.

Лазарь сообразил: нужно что-то придумать, чтобы объяснить, почему у него красные от слез глаза.

— Я думал о маме.

— Вот оно что. Ты… Мы с тобой обязательно поговорим. А пока…

Спаситель показал рукой на дверь, давая понять, что ему пора опять на работу.

— Скоро придет Габен, — пообещал он, думая порадовать сына.

— Опять?

Судя по тону, Лазарь не слишком обрадовался. «Он что, ревнует?» — задумался Сент-Ив.

— Тебе не нравится, что мы ему помогаем? — спросил он немного сердито.

На самом деле Лазарь, не слишком полагаясь на ум и память Габена, опасался, как бы тот не забыл, что колдовство вуду — их секрет, и не ляпнул что-нибудь про черную курицу.

— Большой сэндвич с ветчиной и салатом, — объявил Спаситель за ужином голосом официанта в кафе.

— Класс, — одобрил Габен. — Теоретически, я съел бы не меньше трех штук.

— А знаешь, что сказал Депрож?[15] Что хочет жить теоретически, потому что в теории все всегда бывает хорошо, — не удержался и ввернул Спаситель.

Лазарь напомнил отцу, что нужно купить колесо для Баунти.

— К сожалению, завтра во второй половине дня я занят.

— Но ты же обещал, — обиженно протянул Лазарь.

— Теоретически, — съязвил Габен.

— Вы сходите в «Жардиленд» с Николь, — предложил Спаситель и внимательно посмотрел на сына, будто ожидая, что он на это скажет.

Но Лазарь только пробурчал, что сэндвич не удался — слишком, видите ли, поджаристый.

Спаситель уложил сына в постель и погасил свет. Лазарь, зная, что его больше не потревожат, встал и достал белый квадратик из кармана куртки. Бумажка изрядно помялась, но никуда не делась. Лазарь развернул ее и при свете фонарика прочитал: