Читать книгу "Моя судьба в твоих руках - Анжела Биссел"

Мешая деревянной ложкой тесто для брауни, она нахмурилась. Не хотелось бы попасть в зависимость от Рамона: как бы ни сложились их отношения, он заинтересован в судьбе ребенка, а не ее. И это ее как нельзя лучше устраивает. Пусть будет отцом их малышу — лучшим отцом, чем был Максвелл, — но не более того. Им не нужны долгие отношения.

Эмили вернулась мыслями к выпечке. Сегодня утром, впервые за неделю, ее самочувствие улучшилось, даже не пришлось бежать в ванную. Воспользовавшись этим, Эмили вышла на прогулку, дошла до местного рынка, накупила продуктов и, вернувшись домой, крепко поспала днем. А проснувшись, ощутила, что любовь к сладостям вернулась. Ей очень захотелось шоколада.

Перестав мешать тесто, Эмили обмакнула в него палец и, закрыв глаза, облизала его. Что ж, баланс шоколада и ванили идеален. Вытащив палец изо рта, она кивнула, беззвучно одобряя саму себя.

— Боже, — послышался низкий звучный голос, и Эмили едва не закричала от страха.

Прижав руку к груди, она повернулась. В дверях стоял Рамон, могучим плечом он прислонился к косяку, у ног его лежала компактная кожаная сумка. В рубашке с распахнутым воротником и облегающих джинсах он выглядел непринужденно, восхитительно и соблазнительно одновременно.

— Я думала, ты вернешься поздно!

Рамон окинул взглядом Эмили, и она ощутила жар.

— Почему ты готовишь полураздетая?

Щеки девушки вспыхнули, и она смущенно съежилась. На ней были розовые практичные мягкие трусики и белая полупрозрачная майка, надетая на голое тело. Однако Эмили тут же храбро выпрямилась.

— Я спала.

Рамон озабоченно спросил:

— Ты плохо себя чувствуешь?

Удержавшись от того, чтобы презрительно не закатить глаза, Эмили отозвалась:

— Нет, я просто устала. А проснувшись, захотела чего-нибудь сладкого… и мне было жарко… — Она подозрительно посмотрела на Рамона. — А вот ты почему подкрался?

Он улыбнулся уголком губ.

— Я не подкрался, а тихо вошел, чтобы не потревожить тебя. — Он снова окинул девушку взглядом, и в глазах его была некая решимость. — Так ты хорошо себя чувствуешь?

Эмили кивнула, чувствуя, как пересохли губы.

— Да.

Показалось ли ей, или его глаза сейчас так знакомо блестят?

— Ты решил проблему с бассейном?

— Да.

Он подошел ближе, и Эмили ощутила, как по коже побежали мурашки.

— Тебе нужно будет вернуться на следующей неделе?

— Нет. Ты скучала по мне, Эмили?

Стараясь дышать ровно, она пожала плечами:

— Не то чтобы.

Его бровь приподнялась.

— Совсем не скучала?

Он подошел еще ближе.

— Ну, может быть, чуть-чуть.

Рамон положил руки на стойку по обеим сторонам от Эмили, ловя ее в капкан.

— А я скучал по тебе.

Голос его был тихим и чуть хриплым, и сердце ее взволнованно забилось, уловив знакомые нотки. Она облизала пересохшие губы и услышала, как резко вздохнул Рамон. В его глазах читалось неприкрытое желание, а от могучего тела буквально исходили импульсы энергии, и они опьяняли. Эмили знала, что он хочет ее, и ощущала отклик в своем теле — некое первобытное, властное чувство.

— Чем ты тут занимаешься?

Эмили смотрела на его губы, видела, что они движутся, но не могла понять ни слова из произносимого.

— Что? — едва слышно спросила она.

Рамон приподнял ее голову, заставив девушку посмотреть себе в глаза.

— Чем занимаешься? — повторил он.

Вблизи она видела каждую черточку его лица, ощущала жар, исходящий от его тела, что, казалось, пропитывал воздух, замедляя кровь в ее венах.

— Я пеку шоколадные брауни, — прошептала Эмили.

— Разве в шоколаде не содержится кофеин?

Словно завороженная, она вновь посмотрела на его губы.

— Ты что, так и будешь читать мне лекции? — с вызовом произнесла она. — Или наконец поцелуешь?

Рамон с наслаждением прикоснулся губами к губам Эмили, точно жаждущий, проведший несколько дней в безжалостной пустыне. Девушка, прильнув к нему всем телом, теребила его волосы, стонала, подхлестывая желание. Рамон с неохотой оторвался от ее губ. Если продолжать в том же духе, он овладеет ею прямо здесь, на столе, или на полу. Подняв Эмили на руки, он направился в коридор. Она прошептала ему на ухо:

— В мою комнату.

Несколько секунд спустя он опустил свою ношу на кровать, срывая с нее одежду, и, раздев, застонал. Ее кремовая кожа была шелковистой и гладкой, грудь — роскошной и даже чуть более пышной, чем прежде. Взяв в рот один розовый сосок, Рамон увидел, как тело Эмили выгнулось, а руки ее стали ласкать его голову. Вот она принялась дергать за пуговицы его рубашки.

— Несправедливо, — пожаловалась она. — Я раздета, а ты нет.

Рамон, ухмыльнувшись, с неохотой отстранился и моментально избавился от одежды. Обнаженный, он сел верхом на ноги девушки, чтобы полюбоваться ее телом. Живот Эмили пока был плоским — никакого намека на беременность. Но он знал, что в ней зарождается жизнь и они создали ее вдвоем. Это его ребенок, а значит, и мать тоже принадлежит ему. Это чувство было сильнее любого страха.

Наклонившись, он поцеловал живот Эмили и посмотрел в ее глаза. Оба молчали, и Рамон слышал лишь биение собственного сердца, но, казалось, некое молчаливое обещание прозвучало в воздухе. Опустив голову, Рамон принялся целовать ее, спускаясь по животу к самому центру. Она была возбуждена, и, проникнув в нее пальцем, он услышал удовлетворенный вздох.

— Сделай это ради меня, дорогая, — скомандовал он, присоединяя ласки языка к рукам, и Эмили тут же содрогнулась в экстазе.

— Рамон!

Она прижимала его голову к себе все сильнее, а он не отрывал губы от ее лепестков, чтобы продлить ощущения. Наконец ее тело расслабилось, и он приподнялся на руках, дрожа от нетерпения. Но если он овладеет ею сейчас, то может не совладать с собой. Не повредит ли это ребенку?

Перекатившись на спину, Рамон посадил Эмили на себя, позволив ей руководить. Она, разгадав его намерения, аккуратно приподнялась и, обхватив пальцами его член, скользнула вниз. «Презерватив», — едва не выкрикнул он, но вовремя вспомнил, что им не нужна защита. Закрыв глаза, он застонал, наслаждаясь ее жаром и возбуждением. Рамон старался не двигаться, позволяя Эмили решить, с какой скоростью двигаться и в каком направлении. Она принялась скользить вниз и вверх, и все вокруг исчезло из его сознания, осталась лишь девушка, сидящая на нем верхом, с лицом, на котором было подлинное наслаждение. Никаких страхов и забот. Только головокружительная страсть и секс — и неслыханный по своей силе оргазм.