Читать книгу "#бабодурское - Ляля Брынза"

А. Еще сожрала все мармеладки из питоновой заначки.

Про детишек

— 1 —

Так вот. Пошло дитя в школу. В первый класс. Ну там все, как водится: прописи, кружочки, крючочки, змейки и палочки. Надо сказать, что школьное образование в Турции сильно похоже на классическое советское.

Сплетничают, что М. К. Ататюрк сильно уважал Наробраз и устроил все по образу и подобию. Может и врут.

Но когда я открыла учебник по турецкому и увидела знакомую картинку с теткой, драющей стекла, с подписью под ней: «Айше мыла раму» (это сравнение. Там было, конечно, не про раму…), когда я уткнулась носом в правила написания турецких «жи» и «ши» с примерами и упражнениями, когда в учебнике по математике Ахмет дал Мехмету два яблока, а Мехмет Ахмету одно яблоко вернул… Я поняла, что все в порядке и беспокоиться не о чем. И палочки счетные, и таблица умножения во втором классе, и тетрадки, которые подписывают родители, и поля, которые родители чертят, и учебники, обернутые в цветные обложки, и даже рисование цветочков и зайчиков под корявым «чичек» и «тавшан».

Ну и, разумеется, уроки труда, на которых лепят пластилиновые грибочки, растят на подоконнике луковицу и клеят бумажные открытки с нерусским, но от этого ничуть не менее трогательным «мама, я тебя люблю».

Ну так вот. Сидим мы как-то дома вечерком, пьем чай: моя турецкая свекровь, я и деть. Деть рассказывает про прекрасную новенькую девочку, про толстого придурка из параллельного класса, про учительницу — добрую фею.

А чего не поболтать? Уроки сделаны, за окном зима, а дома тепло, и скоро уже ложиться спать, чтобы в семь тридцать утра потопать в школу (первая смена).

— Завтра на базар пойду, — медленно отхлебывает чай свекровь. — Сыру куплю, зелени, помидор, яиц.

— Хорошо, — говорю я. Мне и правда хорошо.

— Яйцоооооооооооооооооооооо! — деть вскакивает, опрокидывает тарелочку с кексом и бледнеет на глазах.

Мы со свекровью пугаемся. Чего это у нас разморенный и нежный ребенок ни с того ни с сего вдруг орет «йумуртааааа» (по-турецки «яйцо» — йyмурта с ударением на последний слог).

— Что? Что случилось? — кидаемся к киндеру. Мало ли, может, чай пролил на важные мальчиковые места.

— Йумурта! — приговаривает деть и начинает плакать. Жалобно. Навзрыд. — Йумуртааааааааа.

Через пять минут успокаиваний и «ой, ой, ой, вах, вах, вах» выясняется, что завтра урок труда, и учительница задала на дом задание: смастерить человечка из яичной скорлупы. Ну, помните? Опустошаешь скорлупку от содержимого через дырочку, потом малюешь глазки, носик, огуречик… (Ля, ля, ля. Вот и вышел МТС (понесло не туда).)

Учительница-то задала, а мы естессно забыли. Ну вылетело напрочь у всех, включая детя. Вот ведь гадость!

— Аааай, у всех будут яйца, один я, как дурак, без яйца приду. Все надо мной смеяться станут. Бедный я бедный мальчик без яйца, которого никто не любит, — причитает деть невыносимо горько, — Что же мне делать-то? Ааааа.

Мы с бабкой переглядываемся. На самом деле нам очень хочется заржать, потому что этот вой про «единственного в классе мальчика совсем без яиц» звучит прекомично, но: а) мы понимаем, что делать этого нельзя, б) детя жутко жалко, в) надо же что-то быстро решать.

— Ладно. Сейчас поглядим. — Бабка открывает холодильник, и по всем голливудским канонам яйца там не оказывается. Ни одного! Съели, блин.

— Аааа. Съели мои яйца. Все яйца слопалиииии. Бедный я бедный.

Я давлю в горле гыгыкс и очень спокойно говорю: «Ну так сейчас купим в баккале яичко, дел-то».

— Ага, — хлюпает деть, но затыкается.

Голливуд продолжается, когда мы выясняем, что баккал закрыт — время-то позднее.

— Аааа, — начинает опять деть, но бабка (турецкая свекровь то бишь) властно его затыкает.

— Не кричи, всех кошек на улице распугаешь. Сейчас схожу к Фатме, возьму тебе яйцо.

— А вдруг у тети Фатмы нет яиц, вдруг их дядя Хикмет…

— Гы. Прозвенел все… — не сдерживается бабка, но деть не в состоянии оценить каламбур.

Смех смехом, однако у Фатмы тоже с яцами напряженка. Короче, за полчаса мы понимаем, что либо находим где-то эти хреновы яйца, либо бессонная ночь обеспечена. Грустный деть, прижавшись носом к окну, мажет соплями на стекле правильные овалы. Жалко. Очень жалко. Понятно, что первоклашке явиться в школу и сказать «забыл» никак нельзя. Стыдно. Понятно, что он очень переживает, что ему обидно, горько и ужасно одиноко. А тут эти две бестолковые мамка с бабкой не могут ничем помочь и надыбать хоть одну йумурту. И вот героическая бабка прется аж за четыре квартала к куровладелице Хатидже и ТАМ (о, счастье) находит ОДНО!!! яйцо. А время меж тем уже полдвенадцатого, ну, может, чуть раньше, и школьнику пора спать.

— На тебе твое яйцо, — бабка гордо водружает трофей на стол.

О, да! Оно прекрасно. Овальное, округлобокое, очаровательное, офигительное, обворожительное ЯЙЦО. Но оно единственное и представляет великую ценность, вроде алмаза Орлофф, и это необходимо учитывать. Деть, не дыша, парит вокруг яйца и дает нам инструкции по прокалыванию дырочки и удалению яйцевнутренностей.

Бабка надламывает ложечкой скорлупу. Трррхррруп-хххренакс! Ломоть размером с ноготь большого пальца хлопается в мисочку, а за ним толчками вываливается белок, желток и что-то там от цыпленка.

— Йумуртаааа мое. Ой. — Деть просто садится, где стоял, и закрывает в ужасе глаза. Все. Из йомурты с такой дырищей в попе сделать человечка нельзя.

— Ах!!! — Бабка становится белой, как мел, и я понимаю, что она сейчас пойдет и разрушит весь Константинополь до основания, но отыщет еще одно яйцо, пусть это даже стоит ей жизни.

— Стоп! — говорю я.

— Не сцать! — говорю я.

— Не орать! — говорю я. — И никуда больше не бегать по ночам.

Они смотрят на меня с подозрением: старый да малый. Йумурта тоже так нехорошо поглядывает своей дыркой, мол, че там она еще вякает.

— Сейчас-сейчас! — С этим я кладу на ладонь легкую скорлупку и начинаю думать.

— Нет. Ты не сможешь, — печально вздыхает деть. Он уже махнул на все рукой. Он уже понял, что завтра ему стоять у позорного столба. Может быть, он надеялся, что я знаю тайные места по хранению запасной йумурты, но, оказалось, я всего лишь хочу что-то там сотворить с имеющимися яичными останками.

— Почему это не смогу? — обижаюсь я.

— Ну откуда вы там — в России, — это звучит, словно я только что прибыла с Юпитера, — знаете, как делать из яиц человечков? (Ну да, блин… нам детей аисты приносят.)

— Щаз! Да в России только этим и занимаются! — уверенно сообщаю я. — Это ж любимое наше хобби, поэтому даже ни грамма не переживай и ложись спать. Я все устрою. (Ну прям Василиса Премудрая, которая родом из лягушки…)