Читать книгу "В поисках мальчишеского бога - Дмитрий Ищенко"

Выяснилось, что идти дальше нельзя: опасно. Но отсюда ничего не увидишь. Офицер понимающе посмотрел на кислую физиономию Мишки и неожиданно предложил:

– А пострелять хотите?

Я отрицательно покачал головой. Зато Мишка, наоборот, охотно согласился.

Морпех усмехнулся.

– Вообще-то мужчина должен уметь с оружием обращаться, – непонятно кому сказал он. То ли мне, с осуждением, то ли Мишке, в поддержку.

Мишка охотно шагнул вперёд и решительно протянул руку, чтобы взять автомат. Я пододвинулся к нему.

– Подождите, – опять улыбнулся военный. – Прежде чем стрелять, краткий курс теории.

И вместо ожидаемого мною рассказа про то, как надо целиться, – как в тире, когда покупаешь десять пулек, – заговорил совсем о другом. Он сел у бэтээра и поставил автомат себе на колено.

– Оружие – сложная вещь. Я говорю не о конструкции, а о смысле. Оно, конечно, несёт смерть. Но ведь то же самое можно сказать о чём угодно. Даже о чувствах, которые могут ранить и порою даже убить. Но оно может и защитить, спасти. А значит, весь вопрос в том, ради чего его используют. Это самое главное. Вот поэтому я всё-таки думаю, что оружие в руках настоящего мужчины – это прежде всего ответственность. Оружие опять же может быть разным: карандаш, которым ты пишешь письмо или статью, или компас, с помощью которого принимаешь решение о выборе курса корабля, везущего сотни людей, или скальпель хирурга, и так далее. За всем этим – ответственность. Мужчиной становится тот, кто готов брать ответственность на себя и принимать правильные решения.

Мы внимательно слушали. Даже дышали тихо, чтобы ничего не пропустить.

– Теперь что касается оружия, которое стреляет. Миллионы лет живут люди. И, наверное, всегда мечтают о мире. Вот только отказаться от оружия никак не получается. Ведь обязательно найдётся кто-то, кто захочет сохранить его у себя, а потом и применить. В общем, правила использования оружия у людей меняются, но без него люди не могут. По крайней мере, пока. И всегда получается, что настоящий мужчина должен уметь защищать. А этому надо учиться.

Морпех замолчал. Мы молчали тоже.

– Ну, кажется, это главное. Теперь давайте попробуем.

Мы встали. Офицер взял автомат в обе руки:

– Вот предохранитель. Его не трогать. Только я. На спусковой крючок жать медленно. Целиться знаете как? В тир ходили?

Мы опять закивали.

– Ну, тогда идём.

Вслед за морпехом мы отошли метров на десять от машины.

– Вон те сопки видите? – спросил он.

– Видим, – с волнением в голосе отрапортовали мы.

– Там каменные пирамидки стоят. Видно?

Тут кивнул только Мишка в своих очках.

– Ну, тогда подходи и целься по ним.

Мишка сделал несколько очень осторожных шагов к рубежу, который обозначил офицер. Он внимательно посмотрел на оружие, морпехов, мишени. Затем аккуратно взял автомат.

– Будет отдача, но ты не бойся. Я помогу и буду поддерживать, – офицер взял автомат своими крепкими руками, за которые и ухватился Мишка.

Сухой треск нескольких выстрелов прокатился по сопкам. Потом Мишка сделал несколько очередей. Грохот автомата был таким сильным, что мне окончательно расхотелось стрелять. Мой приятель стрелял точно: несколько раз попал в те самые пирамидки, о которых говорил офицер, и камушки со свистом разлетелись во все стороны. Наконец наступила тишина, и я понял, что настал мой черёд.

Офицер повторил свои действия, и я так положился на моего старшего товарища, что, кажется, особо и не держал автомат. И поэтому, когда мне наконец-то удалось надавить на спусковой крючок, а он оказался очень тугим, оружие задёргалось, заскакало в моих руках, да ещё и оглушило своим треском. Кроме того, из механизма вырывались клубы дыма, из-за которых я окончательно перестал что-либо видеть. Всё-таки такое оружие – точно не по мне, решил я. И в тот момент, когда я делал, как я надеялся, последнюю очередь, в сопках, ставших для нас мишенями, раздался взрыв. От волнения я продолжал жать на курок – автомат гремел, и взрывы повторялись.

В считанные мгновения морпех быстро снял мой палец с курка и сильной рукой заставил пригнуться. Так же поступили все, кто был рядом.

– Я ничего не делал, – сразу же начал оправдываться я.

Но, похоже, никому не было дела до моего лепета. Не в оправданиях главное.

Когда взрывы затихли, морпех и солдаты, осторожно ступая, отправились в сторону сопки-мишени. Они шли очень медленно, выбирая, куда поставить ногу. Нас с Мишкой спрятали за бронетранспортёр, и лишь из-за него мы пытались разглядеть, что происходит.

Минут через десять моряки вернулись. Мы вопросительно смотрели на них.

– Первый раз такое, – морпех взглянул на меня. – Не знаю, куда ты целился, но попал ты в старые боеприпасы. Они тут с войны лежали. Вот и взорвались.

Он перевёл дыхание.

– Твой выстрел пришёлся стопроцентно в десятку. Теперь эти боеприпасы хотя бы можно будет обезвредить. А то сколько бы им ещё тут лежать – не дай бог приключилось бы что, – он вытер со лба пот. – Молодец, поздравляю. Не иначе сапёром будешь! Хорошая работа. Мужская.

Уже потом, спустя несколько дней, он рассказал, что для уничтожения старых боеприпасов вызывали специальный взвод. А взрыв был такой, словно бомбу сбросили. И воронка осталась. Морпехи нам её потом показывали.

– Одной бомбой в мире стало меньше, – сказал тогда наш офицер.

Спасение

Я не очень-то задумывался над тем, ради чего человек веками обживал Рыбачий. А между тем это было так. Люди шли на край Северной Земли, словно их тянуло сюда. Потом уходили, но всё равно возвращались: строили маяки, гидрографические станции, дома и котельные. Другими словами, обычную нормальную жизнь в ненормальных экстремальных условиях…

Ответ нашёлся сам собой в тот день, когда Борис принял сигнал бедствия.

– Они в десяти милях от нас, – сказал он, снимая наушники. – Рыбачок терпит бедствие в море.

– Рыбачок? – удивился я.

– Рыболовецкое судно, – пояснил Борис. – На борту пятнадцать человек.

– Это много? – зачем-то спросил я и тут же сам понял глупость вопроса.

– Дело не в количестве, – спокойно ответил Борис. – Даже если бы один, это уже трагедия. Ведь у него тоже есть близкие, любимые люди, которые ждут дома.

– А что теперь делать? – я переменил направление разговора.

– Мы получили сигнал, передали его дальше. Теперь на Большой земле организуют спасательную операцию. Поднимут вертолёты, отправят в район бедствия корабли.

– А мы?

– В принципе, мы свою задачу выполнили. Это уже хорошо. Теперь будем на подхвате.