Читать книгу "Королева зимнего бала - Елена Нестерина"

– Да, но… – начал Глеб.

Но Вера перебила его:

– А что же ты тогда, наблюдатель дорогой, за меня не заступился? Девушку оскорбляют, а он, значит, наблюдает! Джентльмен, тоже мне… Все мне с вами ясно, и не надо ничего говорить! Деритесь тут, за что хотите. Всем пока!

И она развернулась, чтобы уйти. Но Глеб поймал ее за руку и зачастил:

– Ну погоди! Я же говорю: я сначала не думал, что это тебя оскорбляет. Ну, понятно! Марысаеву Пряжкин в четвертом классе вообще бил. И Кобзенко тоже… И им нравилось. Они пищали – и за ним вдогонку бежали, за добавкой… Вот я и думал, что…

– Че ты гонишь! – раздался возмущенный вопль, одновременно с которым Пряжкин вломился между Верой и Глебом. – Я не бил!

– Бил!!! – горячо воскликнула Оля Прожумайло. – И меня бил! И за волосы таскал!

– А вы меня щипали… – пробубнил Пряжкин, краснея.

– Неправда! Или один раз всего… – отстаивала правду Прожумайло.

Все четверо стояли вплотную друг к другу. И не видели, что, как только началось это милое домашнее разбирательство, взрослые дружки Пряжкина один за другим испарились. «Махача» не будет – поняли они. А при таких выяснениях отношений им было делать нечего. Да и совершенно неинтересно… Даже Денисов-подлиза и тот срулил. Один только Костик Яценко скромно жался в углу. Он, видно, Прожумайло ждал – на дискотеку-«валентинку» чтобы идти…

– Ну и что, тебе это нравилось, что ли? – спросила у Ольги Вера.

– Нет! – замотала головой Оля.

– Ага… А пищали вы счастливо! – ревниво заметил издалека Яценко.

– Нет, неправда! – воскликнула Оля и подбежала к нему, собираясь что-то объяснить.

– В общем, все, Пряжкин, – подвела итог Вера. – Думала, что я тебя за это ни за что не прощу, а тут поняла: нет – прощу… Но только с условием – чтобы после этого ты рядом со мной не появлялся уже никогда. Иди попроси теперь прощения у Марысаевой и на дискотеку эту вашу ее позови. Вы оба такие видные, друг другу очень подходите… А от меня отстань! Потому что толстая я или не толстая – тебя не касается, и…

– Ты… Ты красивая! – выпалил вдруг Пряжкин. – Кругленькая такая… Типа изящная…

Услышав слово «кругленькая», Вера почувствовала, что сейчас разрыдается. Но не успела – потому что, привлеченная словом «красивая», прискакала Прожумайло, которой ну никак нельзя было пропустить ничьих откровений на тему чужой внешности…

– Все, Пряжкин! – Вера нашла в себе силы, перевела дыхание и заговорила: – Повторяй: «С этого момента я оставляю Веру Герасимову в покое!» Ну!

– Да… – нехотя произнес Пряжкин после долгой-долгой паузы.

– Вот и хорошо. Значит, ты оставляешь меня в покое. Пообещал. – Вера облегченно вздохнула. И напоследок добавила: – Знаешь… Был бы ты, Коля, поумнее, ты бы догадался, что девушек не бить и обзывать надо, а постараться им понравиться. Как-нибудь по-нормальному…

– Вот – понял? – Прожумайло демонстративно указала Костику на Веру. Типа: слышишь, что знающие люди говорят?

Тот лишь вздохнул.

– Потому что тот, кто обзывается, не понравится никогда! – добавила Вера. – Мне – точно…

– И мне! – поддержала ее Прожумайло.

– А Терехов? – задавленно подал голос Пряжкин.

– Что – «Терехов»? – спросила Вера.

– С ним-то ты как?

– Тебя это не касается! – заявила Вера. И зашагала прочь.

В этот момент она очень себе нравилась.

Она уже не видела, как Глеб и Коля продолжали стоять друг напротив друга. Вера шла себе и шла.

А Коля думал над тем, что произошло, переживал, но одновременно и понял, что на самом-то деле и Терехову ведь выиграть не удалось. Не выиграл никто…

– Ну ты это… ладно… Да? – пробубнил он.

– Да все нормально, Колян, – ответил Глеб.

Они посмотрели друг на друга – и разошлись, как в море корабли. Пряжкин вышел через арку и отправился на улицу. А Глеб побежал двором в сторону своего дома. Бросил сумку с учебниками в прихожей, чего раньше никогда себе не позволял, и снова вышел из квартиры…

Ни к какой Марысаевой Коля Пряжкин мириться не пошел. До глубокой ночи он шатался по улицам со своими приятелями. Оруженосца Денисова сегодня при нем не было. «Куда это он запропастился?» – подумал Коля. Но всего один раз. Шут гороховый был ему в этот вечер не нужен. Веселить никого не было надобности. Коля грустил.

А красавица Катя Марысаева рыдала дома. Она вызвала к себе Мусю Гладышеву – утешать. Подруге Прожумайло она не дозвонилась – та, видимо, предусмотрительно выключила телефон. Ведь Оле предстояла феерическая дискотека, на которую Катя не попала!

Добрая Муся примчалась к Кате, пожертвовав общением с кавалером-старшеклассником. Так что теперь она, уже из квартиры Кати, писала ему сообщения, в которых просила перенести их поход на дискотеку еще на немножко, еще на капельку, на полчасочка, на часок… Интересно, хватит ли у него терпения? Или парень плюнет на такую «динамо-машину» и пригласит какую-нибудь другую, более обязательную девчонку?

Собравшись вместе, Муся и Катя принялись анализировать поведение Пряжкина. Потом переключились на остальных. Вспомнили по этапам весь новогодний праздник – потому что именно там произошло много очень важного. Ведь Муся была «почтальоном» не зря – она прекрасно помнила, кто, кому, что и когда отправил. Не забыла она этого и сейчас.

Так что сначала девочки вычислили всех тех мальчишек, которые «выкупали» у нее «сердечки» для девчонок, так к концу праздника с этим одним «сердечком» и оказавшихся. Ведь после Нового года многие девчонки и сами рассказали, от кого получили знаки внимания, а Оля Прожумайло профессионально систематизировала эти сведения и донесла их до своих подружек. Потом Муся и Катя обратились к перечислению тех, у кого «сердец» оказалось больше.

– Тебе и Герасимовой больше всех прислали, – сказала Муся. – Так тебе, значит, сколько? Два вроде. А кто?

– Да кто – Денисов мне два «сердечка» прислал! – горько воскликнула Катя. – Вот что он ко мне прицепился, придурок мелкий?

– Нравишься ты ему, – заметила Муся.

Но Катя взвилась до потолка – она была с этим решительно не согласна. Однако Муся переключила ее на подсчет «сердечек» Веры. И вышло, что два были от Пряжкина, два от Терехова. И оставалось одно – пятое. От кого?

Муся долго вспоминала. Даже выписала на бумажке фамилии всех мальчишек, кто показывал номера за пресловутые «сердечки». Напротив них вписала фамилии девчонок…

– А Столбиков? – вдруг крикнула Катя, уже давно переставшая рыдать. Увлекательный процесс подсчета голосов затянул ее.

– Точно: кто у нас мандаринами жонглировал? – хлопнула себя ладошками по щекам Муся. – Вот Кирилл-то и остается ничейным. Остальных мы помним. Так что вот оно – пятое «сердечко» Герасимовой, бесхозное. Точно – он…