Читать книгу "Ирод Великий - Юлия Андреева"

Доколь, спрашиваю я богов, будет продолжаться сие?

На подъезде к Дамаску на нашей дороге возникла неучтенная преграда в виде двух перевернутых возов, обойти которых не представлялось возможным. Тут же невидимые лучники начали обстреливать нас со всех сторон, так что несколько воинов тут же пали замертво, словив светлооперенные стрелы. Этого еще не хватало, я извлек из-за пояса несколько метательных ножей, и, выскочив на мгновение из-под щита, охраняющего меня воина, послал их по назначению, ловко срезав одного из разбойников. Разумеется «Черному пауку» не следует демонстрировать свою сноровку в присутствие посторонних, но тут уж не до соблюдения правил.

Мой защитник захрипел и упал бы на меня, придавив тяжелым щитом, но я успел кувыркнуться по земле одновременно уворачиваясь от очередной стрелы, и успевая метнуть ответный гостинчик.

Дальше пошло быстрее, натренированные в пограничных отрядах Идумеи – воины Ирода во главе с ним самим и постоянно находящихся при правителе сотниках Костобаре и Тигране разместили собственных стрелков под прикрытием вражеских телег. Одновременно с тем со всех сторон на нас поперли грязные оборванцы с копьями и мечами наизготовку. Ну, привалило счастья! Я выхватил меч, и уже не пытаясь скрывать свою настоящую сноровку, принялся за ратное дело в шаге от своего благородного господина. Рядом со мной плечом к плечу рубились закаленные в боях ребята Ирода, сдержанные как все горцы в начале сражения, и неистовые после первой крови. В считанные минуты они покрошили непрошенных разбойников, так что я сразу же утратил интерес к происходящему.

Я осмотрелся, уже не опасаясь получить нежданную стрелу – не от кого.

– Ну, вот, они разбойничают, а нам теперь порядок наводить вместо тутошних властей, – ворчал в бороду Ирод, вытягивая тонкую стрелу из бедра. Будучи крайне подозрительным, он не доверял подобную работу даже своему лекарю, из-за чего тот вечно клял свою судьбу.

– Так навели же вроде как. Эти больше озоровать не полезут, – передал правителю бурдюк с вином бившийся несколькими минутами до этого плечом к плечу с Иродом сотник Тигран.

– Да где навели-то? Кровью все загадили. Трупы опять же. Поди провоняют, или звери дикие по клочкам растащат, а прохожему, проезжему неприятно, опять же, прокуратору донесут… мол, прошли и нагадили на дороге. Распятья рубить надо. Живых развешивать. – Ирод уже извлек стрелу, и только теперь позволил лекарю осмотреть себя. Из-за спешки, рану не прижигали, а всего лишь приложили тряпку смоченную в крепком галльском вине.

– Распять – эт первое дело, да вот уже ребята… – сотник кивнул в сторону трудящихся воинов. Кто-то разбирал служившие преградой телеги, кто-то возился с неосмотрительно оставшимися в живых разбойниками. Шла обычная походная жизнь.

Глава 16

– …Слава Цезарю! – Я по-солдатски вытянулся перед прокуратором Сирии, ожидая милостивого разрешения продолжить. Давно источивший запас своего красноречия Ирод стоял рядом, ожидая, когда можно будет снова ринуться в бой. По нелепой прихоти Секст Цезаря[42], мне позволили предстать пред ним не раньше, чем после того, как Ирод введет того в курс дела. Так что теперь оставалось только гадать, какую роль, уготовили мне, как гражданину Рима в этой игре, охочие до шуток соотечественники.

– А ты кто такой? – Секст Цезарь насупил брови, задиристо поглядывая на меня. Мелькнула мысль, сколько же ему двадцать пять? тридцать? Нет, сорок – старик!

– Я гражданин Рима. Мое имя Квинт Публий Фалькс.

– Он мой помощник, оруженосец и книгочей. – Попытался вступить в разговор Ирод.

– Перьещипатель, – прокуратор презрительно повел плечами, – могу я спросить напрямик, в каком легионе служил этот юный книжник? Потому как у нас есть одно непреложное правило – не служивший по армейской части мужчина – мужчиной не является, а следовательно, я не обязан внимать его речам. Публий, как же, знал я одного Публия, помниться он был на столько слаб здоровьем, что был не в состоянии мощно потрясать щитом!

Присутствующие на аудиенции министры дружно загоготали.

– Квинт Публий служил под моим началом в пограничной службе Идумеи.

Ирод чуть покраснел, на лбу выступил пот. Вот уж честолюбец, не иначе как сам бог Гонор дергал его за язык, заступаться за ближнего. Хотя, какой я ему ближний?

– Идумея, важные места. – Крякнул Секст Цезарь, скорее всего, выискивая, чем бы еще поддеть гостенька. – А скажи мне любезный книжник, чем кормят легионеров во время походов?

– Известно чем, – я выпятил вперед грудь, как это обычно делают солдаты, видел сто раз. – Как же чем: сало им дают, творог и поску на запивку. Сказать из чего делают поску? Тоже знаю, потому как помогал не однажды. Из воды, уксуса и яиц, а ты никак забыл на прокураторском месте-то сидючи?!

Теперь уже не смеялся никто. Дурной знак.

– Я на своем месте сижу, братом моим двоюродным Гаем Юлием доверенным, свою жопу тружу, и твоего совета спрашивать не собираюсь. Впрочем, можешь мне за своего господина разъяснить, по какому такому праву вы без суда и следствия истребили уважаемых граждан Галилеи, ибо я его идумейского юмора не понимаю? Ну, говори, книгочей, коль в разговор встрял, да еще и самому прокуратору Сирии вопросы задавать осмелился. Говори, или вместе примете смерть лютую. Не по приказу Гиркана, ясное дело, а в связи с возникшей необходимостью, в виду вашей крайней опасности, и по причине внезапного нападения на особу прокуратора Сирии.

– Позволь еще вопрос, а что бы ты сам сделал, коли в твоих владениях, наглые разбойники начали бы мирных жителей обижать? Если бы твоих людей резали ночью и днем, и над тобой, прокуратор при этом потешались?

– Что сделал, что сделал, уж твоего совета точно бы не спросил! Ясное дело, что с разбойниками делают… – он смутился и расхохотался, шлепая себя по голым коленям. Допер должно быть, к чему я клоню.

– Скажи еще, если бы в твой дворец или сад пробрался вор, ты бы ему кишки выпустил, или наперво Цезарю прошение отослал, мол, разъясни мне двоюродный братец, как с вором в собственном доме поступать? Если бы насильник подол твоей дочери задрал, ты бы пырнул того ножом, разрубил мечом или опять же ждал бы, – я сделал непристойной движение бедрами.

– Понял, понял я, – Секст Цезарь дружески похлопал меня по спине, чуть не сбив при этом с ног. – Вот так бы сразу и говорили, а то развели высокую политику, пилум вам в глотки. А ты молодец Ирод! В Сирии уважают решительных людей, а хлюпиков, которые только и знают, что за мамкин подол держаться, мы отродясь не жаловали, ибо противно. Ну – он покосился в сторону сигмы[43] на которой восседал рослый мужчина в багряном хитоне. – А ты говорил, что Антипатров сын будет просить нас напасть на Иерусалим.