Читать книгу "Из варяг в Индию - Валерий Ярхо"

Караван специального назначения

Во второй половине XVIII столетия уже никто из высших сановников Российской империи не строил грандиозных планов склонения к подданству правителей Хивы и Бухары, чтобы, используя их покорность, проторить подвластные только русским государям торговые пути в богатейшие страны Азии. Приходилось приспосабливаться к правлению хивинского хана и тем условиям, которые он выставлял, пропуская в очередной раз русские караваны. Например, чтобы православный архимандрит, глава православной духовной миссии в Китае, добрался до места своего служения, ему при отправке в Пекин выдавалась специальная инструкция, которая строжайше предписывала скрывать свой сан, проезжая владениями хивинского хана. Во всех дорожных документах архимандрит значился простым монахом, едущим в Пекин с целью изучения языка монголов и китайцев. Соответствующие инструкции получали лица, сопровождавшие архимандрита. Подлинные бумаги предписывалось прятать в потаенных местах, поскольку обнаружение главы христианской миссии на землях хана могло привести к каким угодно последствиям. Помочь духовному лицу и тем, кто путешествовал вместе с ним, было бы невозможно.

Сама идея восточных походов стала постепенно забываться. Но вот на престол взошла дочь Петра, императрица Елизавета Петровна, которая, «последуя стопам родителя своего», среди прочих дел, не завершенных отцом, вспомнила и планы деда, царя Алексея Михайловича, отыскать торговые пути в Индию и Китай. Но, памятуя горький урок военной экспедиции Черкасского, на этот раз решили начать не с посылки солдат, а с торговли и разведки. И то, и другое неразлучные спутники политики, а при полном отсутствии оной вполне успешно ее замещают. К тому же, как известно еще со времен античных, ослик, нагруженный золотом, открывает ворота городов куда быстрее, чем самый мощный таран. Булавки штыков лишь прихватывают политический раскрой, что называется, «на живую», накрепко же сшивается он суровой ниткой экономической выгоды. Исходя из этих весьма здравых рассуждений своих сановников (сама императрица не любила вести государственные дела), Елизавета Петровна распорядилась установить регулярную торговлю с Хивой, для чего отправить в ханство купеческий караван.

Распоряжение об отправке каравана было направлено в Оренбург, тамошнему губернатору Ивану Ивановичу Неплюеву, человеку опытному и деятельному. Его карьера началась при царе Петре — родился Иван Иванович в 1693 году. Его отец был небогатым новгородским помещиком и умер, когда Ивану было всего шестнадцать лет. По настоянию матери, едва ему сравнялось восемнадцать лет, он женился, продолжая числиться «недорослем». Через год у него родился сын. В 1714 году последовал царский указ о недорослях, согласно которому Неплюеву, в числе других молодых дворян, надлежало явиться для обучения в школе. Он попал сначала в новгородскую «цифирную школу», а оттуда в нарвскую навигационную, где проявились у него в полной мере дремавшие дотоле способности к точным наукам. Из Нарвы его перевели в Петербургскую морскую академию, а в 1716 году отправили учиться морскому делу в Венецию, где он принимал участие в сражениях венецианского флота против турецкого.

Вернувшись в 1720 году в Россию, гардемарины держали экзамен в Адмиралтейств-коллегий в присутствии самого Петра Алексеевича. Неплюев был произведен в поручики галерного флота, вскоре стал начальником петербургского порта и виделся с Петром каждый день. Он перевез к себе семью — у него к тому времени родилось еще две дочери, но долго пожить в кругу семейства ему не довелось: в январе 1721 года царь назначил его резидентом в Константинополь.

Служа по дипломатической части, лавируя между англичанами и французами, всячески желавшими поссорить Россию и Турцию, Иван Иванович сумел заключить мирный договор, согласно которому Россия получала во владение все земли на западном берегу Каспийского моря. На радостях Петр осыпал Неплюева наградами и произвел его в капитаны первого ранга.

В Россию Иван Иванович вернулся только в 1735 году, уже при царице Анне Иоанновне, получил в награду чин шаутбенахта, был произведен в тайные советники и назначен в Коллегию иностранных дел, а в 1740 году стал главнокомандующим в Малороссии.

При Елизавете Петровне Неплюев претерпел опалу, но был оправдан, получил в управление колоссальный по размерам Оренбургский край и за несколько лет преобразил его: строил крепости, населял их гарнизонами. Он нашел неудобным место, выбранное для постройки столицы края, и перенес город туда, где нынче стоит Оренбург. Когда пришел приказ об отправлении каравана в Хиву, Неплюев сразу понял, насколько это непростое дело. Сложность заключалась в том, что казенные караваны через киргиз-кайсацкие степи никогда не отправлялись — всю торговлю купцы вели на свой страх и риск. Серьезной коммерции мешали постоянные нападения шаек степняков, считавших разбойничье ремесло самым достойным для себя занятием. Они взимали за проход по «своим землям» немалую дань, но, даже получив ее, могли отобрать весь товар, а караванщиков продать в рабство. Управы на разбойников не было — гоняться за ними не хватало сил; к тому же степняки не признавали никакой власти, кроме своих старейшин, бывших в молодые годы такими же разбойниками, а потому всячески поощрявших удалой промысел.

Возглавил караван самарский купец Данила Рукавкин; судя по дальнейшим событиям, выбор на него пал не случайно, и надо сказать, это был очень удачный выбор! Он был, видимо, незаурядной личностью и для купца изрядно образован. После похода он, пользуясь заметками, сделанными в пути, подробно описал путешествие. В этом сочинении причудливо сочетаются витиеватость стиля и точность разведсводки, что, пожалуй, наиболее точно раскрывает сущность этого похода, вобравшего в себя всего понемножку. Назывался опус «Описание пути от Оренбурга к Хиве и Бухаре с принадлежащими обстоятельствами, выпавшими при отправлении в 1753 году из Оренбурга в те места каравана самарского купца Данилы Рукавкина». Он был опубликован в XVIII веке дважды: и отдельной книжкой, и в качестве приложения к занимательному календарю.

Караван выступил в путь под охраной сопровождавшего его отряда киргиз-кайсаков, с которыми было заключено особое соглашение. И тем не менее шли они, как пишет Рукавкин, «во всегдашнем ожидании разграбления каравана и побития».

Путь был долог, его тщательное описание должно было предупредить идущих следом о грядущих опасностях и сложностях. Поэтому Рукавкин старался описывать маршрут, не упуская ничего. «От Оренбурга до Хивы не более тысячи верст почитать должно, — писал он в своем дневнике. — От Оренбурга шли до реки Яик через казачий городок Уральск, потом до Сарачиковского форпоста, что в 60 верстах от Гурьева, далее до речки называемой по-киргизски “Белая Соленая”, перешли оную у киргизских колодцев. Далее шли 60 верст до реки Енигвы, перешли ту Енигву вброд и шли той же самой дорогой, что и посланный Петром Первым князь Александр Бекович-Черкасский шел. Через два дня дошли до горы Юрняк, оная гора между Каспийским и Аральским морем и склонность имеет от Аральского к Каспийскому морю. На верху той горы стоит крепость, четырехугольная, из кирпича построенная. Стены в ней обвалились, и никого в ней нет. От той крепостицы шли мы хребтом и песками, кои киргизы называют Шаменши. Шли четыре дня, потом путь склонился под гору. По всему пути были колодцы с водою. Идучи по хребту, узрели мы долину: с правой стороны видна вода, о которой провожатые сказали нам, что эта вода окружает некий остров, а на нем замок есть, называется Барса-Кельмес, и что подплыть к этому замку невозможно, баснословят, что замок-де сделан некоторым волшебством называемым “тымим”. Потом шли местами, где много воды пресной, в озере и колодцах. Так пришли к городу Ургенч, стоящему при реке. Переправились через ту реку и шли от крепости к крепости, покуда не дошли до Хивы».