Читать книгу "Беззаконные края - Борис Громов"

Отец – участковый в Чухломе, мама – бухгалтер в какой-то купи-продайной конторе, младший брат… Все как у всех. Потом – земля, заходившая ходуном, и рушащиеся, как костяшки домино, пятиэтажки по соседству. Им повезло – частный сектор, только стекла повылетали и мебель попадала… А через три дня пришли толпой ЭТИ. Тюремные робы с номерами по описанию узнать не сложно, но вот количество беглых «зэ-ка»[11] малость ошарашило. Как и тот факт, что все они были вооружены. Тут явно не только охрану ИК[12] разоружили, у фсиновской «вохры» столько просто нет. Отец, получивший табельный пистолет в «околотке» перед самым ядерным ударом, пытался отстреливаться и велел им бежать в сторону Галича, к гуманитарному лагерю, к людям, к «Стрижам», к нам, но…

ПМ – плохой помощник против десятка автоматов, думаю, он и первый магазин отстрелять не успел… Что было дальше, она описывает очень подробно. Как прибивали к стене дома уже мертвого отца, что делали с мамой, с ней самой, с младшим братом. И как их добивали выстрелами в голову, а в нее, воющую над телом матери, почему-то не выстрелили… Но при этом голос у нее словно компьютерная программа, что на вокзалах в Москве отправления поездов объявляла: ровный, безжизненный, без малейшего намека на эмоции. И от этого тоже страшно и неприятно глядеть в ее сторону, проще землю взглядом буравить. Она сейчас вообще на манекен похожа, но не тот, что в витрине модных магазинов, а будто из комнаты страха в заезжем Луна-парке: замершее морщинистой неподвижной маской лицо, длинные белоснежные волосы, ярко-зеленые, но при этом совершенно пустые, будто у целлулоидной куклы, глаза. И ровный голос без эмоций… Седая безумная старушка с лицом страшной статуи… Четырнадцати лет от роду. На которую боятся поднять взгляд битые-перебитые жизнью взрослые мужики, не боящиеся ни бога, ни черта.

Все, не могу больше! Отхожу, да что там, почти отбегаю в сторону. Едва успев разглядеть, чуть не врезаюсь в Артема Рыбальченко, отзывающегося на прозвище Фишер, бывшего офицера армейской контрразведки.

– Ты откуда? – непонятно зачем тупо спрашиваю я у него.

– Из Галича, в УВД катался. Пытался информацию проверить.

– И что?

– Ничего. Вообще. Сразу после ядерных ударов и землетряса связь была. Хреновая, но была. А теперь – тишина. По всем линиям. И отдел полиции молчит, и военкомат, и горадминистрация. Даже пожарную часть МЧС и пункт ПИО[13] тамошнего аэродрома вызывать пытались. Все без толку, нигде не ответили. Видимо, все правда.

– А были сомнения? – отмахиваю я рукой в сторону окруженной кольцом наших седой детской фигурки в огромном для нее бушлате, и голос мой чуть не срывается.

– Не заводись, Саныч. Это во мне прежняя должность говорит. «Особист» на веру не принимает ничего и проверяет все. Иначе – говно он, а не «особист».

– Ладно, – чуть успокаиваюсь я. – Проверил. Информация не опровергнута, но и не подтверждена, разве что косвенно. Дальше что?

– Дальше – наших ждем. Я одну машину в сторону Чухломы отправил. Со всеми предосторожностями, да и ребята там бывалые, из сорок пятого полка[14]. Справятся. Вернутся – доложат, тогда и решим, что к чему.

Разведчики вернулись через три часа, уже поздним вечером. Хотя сейчас, с этой висящей над головой мутной непроглядной мглой, утро, день и вечер почти неотличимы – серый сумрак повсюду, разве что ночь ото дня отличается, ночью вообще ни черта не видно. На их доклад собрались все, кто к этому моменту в лагерь прибыть успел, – больше двух сотен «Стрижей» и тех самых, отовсюду понемногу набранных, резервистов. В общем, если коротко, все подтвердилось. Чухлома захвачена непонятными вооруженными людьми. Пресловутых тюремных роб и бушлатов ни на ком почти уже не видно, но нескольких человек все же углядели: переодеться-то они переоделись, но некоторые, видимо, из «форсу бандитского» свои синтепоновые бушлаты черного цвета с серыми полосами и номерами на груди снимать не стали, так и таскали их поверх обычной гражданской одежды. Причем, что характерно, одежды по виду совсем новенькой, будто только из магазина или со склада какого. Впрочем, почему «будто»? Наверняка тамошние магазины раздербанили.

На въездном КПП в Чухлому со стороны Галича – ни одного знакомого нашим разведчикам лица, а ведь парни с тамошней администрацией еще четверо суток назад контакт установили и с ополченцами на КПП дозиметрического контроля если и не задружились, то уж как минимум познакомились. Зато сама будка КПП вид имеет очень характерный: словно после недолгой, но активной перестрелки. Стены пулями испятнаны – живого места нет, сплошное решето. Тел не видно, но оно и понятно, кто же прямо рядом с трупами сам обустраиваться будет? Это уже совсем на голову больным нужно быть. Опять же, холод не холод, а все же не совсем трескучий мороз на улице, разлагаться и вонять начнут. Вот тела и оттащили.

Словом, прояснили ситуацию. Среди наших «нестроевых» резервистов из Чухломы – четверо. Они как рассказ о творящемся в городе услышали, так их еле удержали. И то исключительно доводами о том, что от четверых там толку не будет, только сами лягут почем зря. Мол, выдвигаться всей толпой нужно. И они теперь только команды и ждут, по всему видно. В общем, вопрос «Что делать?» в нашем случае не возникает. Есть другой вопрос: «Как?» У уголовников явное преимущество в количестве «активных штыков». И они, упрощенно говоря, на укрепленной позиции, а мы – в чистом поле, хотя, скорее, в лесу. Зато на нашей стороне высокий уровень индивидуальной подготовки, неплохая сработанность в малых группах, просто богатый опыт ведения боевых действий. Как в той поговорке, что я в какой-то книжке прочитал: «Каждый мексиканец рождается с ружьем в руках, но большая половина так и не может научиться из него стрелять до самой смерти». Так и тут толпой задавить горстку плохо вооруженных и не готовых к нападению деревенских ментов – это вам не с обученной «спецурой» тягаться.

Впрочем, недооценивать противника тоже нельзя. Нас слишком мало, и трех сотен не будет. А в Чухломе, по самым примерным и скромным прикидкам разведчиков, не меньше тысячи рыл, а скорее, ближе к полутора. Четыре, а то и пять к одному, при самом благоприятном раскладе… Какими бы подготовленными мы ни были, без толкового плана действий лезть не стоит. Так я Фишеру и сказал.

– Согласен, – кивнул он. – Я сейчас от местного УВД и военкомата людей жду. С крупномасштабными картами Чухломы и соображениями по проблеме. Сама по себе карта – это разноцветная бумага, на ней дыры в заборах и старые, незарытые котлованы да траншеи под трубопровод на стройках не обозначены. А они – местные, глядишь, и подскажут что. И это, резервистов из Чухломы найди. От них, надеюсь, подробностей еще больше узнаем…