Читать книгу "Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I - Йован Дучич"

Это случилось в первые годы правления будущего Петра Великого, который в то время сам еще был молодым человеком (он родился в 1672 году), во время регентства сестры Софьи, которая правила до его совершеннолетия. Первая молодость царя Петра была мрачной и невеселой, поскольку он жил в изоляции, вместе с мужиковатыми солдатами и необразованными офицерами, в Преображенском гарнизоне под Москвой. Правда, юный царь взрослел в атмосфере мужественности и воинского авантюризма, и ему потребовалось всего лишь несколько лет самостоятельного правления, чтобы выйти на севере на Балтийское море, а на юге – на Азовское и уже в 1703 году основать указом новую столицу – Петербург, который вскоре поразит мир.

Когда его посланцы вернулись с Карловацкого конгресса (1698–1699), царь Петр, хотя и не был по натуре своей великим полководцем, уже стал настоящим государем. И потому он быстро понял, какое именно место надлежит занять России в семье европейских народов, которые на его глазах в 1700 году втянулись в серьезную войну.

Еще его отец, царь Алексей, многое сделал, чтобы перевооружить русское войско, которое до этого более походило на татарскую орду. Юный царь Петр решил самостоятельно организовать по европейскому образцу хотя бы две дивизии и вооружить их современным оружием. Едва закончив это, он послал 40 тыс. солдат под Нарву, эстонский укрепленный город на Финском заливе, который в те времена принадлежал шведам. Его противником стал шведский король Карл XII, который был моложе Петра на десяток лет, но уже прослыл отважным и талантливым воином. В то время шведский король был занят войной за испанское наследство, и царь Петр решил, что без его поддержки Нарва не выстоит и быстро попадет в руки русских. Однако случилось обратное. Русские войска два месяца осаждали Нарву: армия у Карла XII была современная, в то время как русское войско более напоминало вооруженную толпу. Тем не менее, шведский монарх по достоинству оценил своего противника, зная, что тот располагает и вновь сформированными отрядами. Поэтому Карл XII лично пришел на помощь осажденной крепости. 8 тыс. шведов атаковали 40 тыс. русских, уничтожив часть их и обратив в бегство остальных. Битва длилась не более получаса. Русский командующий де Круа сдался, отдав свою шпагу молодому шведскому королю. Так же поступили и большинство его офицеров.

Осада Нарвы произвела сильное отрицательное впечатление на Европу. Когда царь Петр отнял у турок Азов, им восхитилась вся Европа, но позорное поражение под Нарвой стало настоящим скандалом, негативно сказавшемся на авторитете России.

Однако Петра было трудно сбить с избранного пути. Уже через год после поражения, в 1701 году, он вновь осаждает Нарву двумя новыми отрядами под командованием Шереметева и Репнина, занимает ее и окончательно утверждается на Балтийском море. Сразу после этого он принимается за осушение бескрайних болот между Ладогой и Невой ценой поголовного мора рабочих, которых беспощадно косили эпидемии. Он основал Петербург, назвав его «балтийской Пальмирой», или «будущим Амстердамом», или «будущей Венецией», или, наконец, «глазами, обращенными в мир». Следуя примеру Александра Македонского, он дал новой столице свое имя[50].

Правда, Нарву он захватил в отсутствие Карла XII, поскольку тот завяз в Польше, которая в то время выступала союзницей России. Польский король тогда поддерживал попытки России пробиться на Балтику и точно так же приветствовал ее выход к Азовскому морю. Именно поэтому Карл XII хотел сначала уничтожить союзника России и посадить на польский престол нового короля, который стал бы его вассалом; после овладения Польшей он намеревался двинуться прямо на Москву, захватив которую он продиктовал бы условия мира свергнутому с престола Петру I.

Русский царь не спускал глаз с коварного противника. Более всего он опасался за Петербург, указом от 27 мая 1703 года провозглашенный столицей и уже два года спустя насчитывавший около 300 тыс. жителей. Новый город рос не по дням, а по часам, несмотря на то, что поначалу никто не хотел жить в стоящем на болотах Петербурге; если кто и поселялся в нем, то вскоре у него возникало желание сбежать. Поэтому столица фактически оставалась в Москве, где двор пребывал вплоть до 1732 года. Тем не менее основание Петербурга стало венцом правления Петра Великого и одной из величайших дат русской истории.

Как мы видели, Савва Владиславич сошел на берег в Азове в то время, когда существовала реальная опасность распространения войны за испанское наследство на весь европейский континент. Царь Петр принял Владиславича в своем лагере в Шлиссельбурге, на севере России, у Ладоги. Сербский патриот предстал перед царем с убеждением, что только этот православный государь сможет освободить и его Сербию от трехсотлетнего турецкого ига. На аудиенции Савва увидел русского царя славянским ратоборцем и православным идеалистом, именно таким, каким он, будучи сербом, страстно желал его видеть. Вероятно, он почувствовал, что и сам сможет стать со временем одним из главных его советников и государственных вельмож. Савва был умным, честным, энергичным и упорным, и, судя по всему, умел в личном общении очаровывать собеседников.

Возможно, именно тогда он оставил о себе самое доброе впечатление, потому что царь счел целесообразным сообщить своему дяде, адмиралу Апраксину, каким он увидел Савву Владиславича.

2

И в самом деле царь Петр, едва познакомившись с Саввой Владиславичем, стал доверять ему разные секретные миссии. Мир с Турцией был заключен и подписан уже в апреле 1701 года, но на него не следовало особо рассчитывать, поскольку добились его лишь с помощью иерусалимского патриарха Досифея и подкупа чиновников. Толстой писал графу Апраксину из Царьграда, чтобы тот выслушал рассказ Владиславича о тяжелой обстановке в Турции, возникшей после прихода к власти Ахмеда III и его чиновников, склонных к союзу со шведским королем. Вполне вероятно, что царь Петр нуждался в сведениях подобного рода, принимая в шлиссельбургском лагере Савву Владиславича. Узнав, что выход к Балтийскому морю вкупе с занятием Азова вызывает в Турции страх и что благодаря интригам иностранных государств этот страх превращается в настоящую панику, царь Петр уже в 1704 году посылает Савву Владиславича назад, в Царьград, с собственноручным письмом, адресованным посланнику Толстому. Как известно, в нем царь выразил опасение обстановкой в этой стране.

Во всяком случае из этого следует, что Владиславич не прерывал ни свои турецкие связи, ни сотрудничество с Толстым; и мы еще увидим, что эта поездка Владиславича в Царьград преследовала серьезные цели и что его действия в Турции удовлетворили все ожидания царя. Создается впечатление, что после этой поездки дипломатическая карьера Саввы в России была обеспечена.

Возвратившись в турецкую столицу в 1704-м, Савва Владиславич еще застал посланника Толстого, но уже в гораздо худшем положении, нежели в 1702 году, когда впервые отправился в Россию. Занимая должность русского посла после Украинцева и Голицына, Петр Толстой предполагал, что его служба будет нелегкой. У него не было хороших связей, особенно в официальных кругах. Не только шведы, но и татары интриговали в Турции, нашептывая, что новый русский флот в Азове готовится к смертоносному походу в Царьград, который уничтожит Турецкую империю. Толстой отправлял в Москву донесения «добрых людей» (как тогда назывались сотрудники его разведывательной организации), которые дружно сообщали только плохие новости. И это было весьма тревожно в дни, когда Северная война России со Швецией приобрела полномасштабный характер.