Читать книгу "По следам фальшивых денег - Иван Погонин"

Янко сошла с парохода, гордо подняв голову. Расписавшись в бумагах сопровождавшего ее турецкого каваса, который ни слова не понимал по-русски, и, велев Донскому везти арестованную в тюрьму, Кунцевич пошел к капитану. Тот, сославшись на занятость и тысячу раз извинившись, передал сыщика в руки своего старшего помощника. Последний явился с объемным сверт-ком из рогожи.

– Пятенко Владимир Константинович, – представился помощник.

– Очень приятно. Кунцевич Мечислав Николаевич, чиновник для поручений столичной сыскной полиции. Ну как дамочка вела себя, хлопот не доставила?

– Только в самом начале. Поскольку от нашего посольства барышню никто не сопровождал, я за ней приглядывать поручил одному матросу, на турецкого каваса надежды-то мало. И вот, когда мы уже отходить собирались, подходит ко мне этот матрос и докладывает: «Только что, – говорит, – купила арестантка у какого-то грека целую корзину винограда». А надо вам сказать, что в стамбульском порту греки эти на яликах всегда около пароходов вертятся, дрянь всякую продают втридорога. Матросик мой взялся корзину до каюты доставить. Только уж больно большой она ему показалась, больно много там винограда было, не съесть его барыне за всю дорогу. Удивился он, пригляделся и увидел, что под виноградом что-то спрятано. Он виду не подал, корзину в каюту отнес и сразу мне доложил, а я – капитану. Тот велел корзину досмотреть. Как тут мадам возмущаться начала! Куда только жаловаться не грозилась. Но мы все равно корзину досмотрели и вот что там нашли, извольте посмотреть. – Помощник капитана развернул сверток. Там оказался полный набор мужской одежды: пиджак, брюки, жилет, манишка, туфли и даже фуражка.

– Мы после Константинополя в Константу заходили, так она, видимо, хотела переодеться и сбежать в толпе с пассажирами. Как мы это увидели, так от греха подальше заперли мадам в каюте и не выпускали до самой Одессы, авось путь недалекий.

Допрос Янко Кунцевич решил отложить до утра – пусть посидит в камере, ночь в тюрьме иногда очень хорошо память освежает.

В гостинице его ждал запечатанный конверт с телеграммой из Турции и сопроводительной запиской градоначальника.

Коллежский асессор развернул бланк и прочитал:

«Его превосходительству одесскому генерал-губернатору и градоначальнику города Одессы Генерального штаба генерал-майору Толмачеву тчк Ваше превосходительство зпт на вашу телеграмму от 25 сего июля сообщаю зпт что турецкой полицией 11 сего июля был задержан греческий подданный Николай Фекас зпт за контрабанду ювелирных изделий на сумму 32000 франков тчк 17 июля адвокатом Фекаса был уплачен штраф и таможенный сбор за провоз указанных ценностей зпт после чего Фекас был отпущен на свободу зпт а все изъятое ему было возвращено тчк настоящее местонахождения Фекаса нам не известно тчк пользуясь случаем выражаю вам свое глубочайшее почтение и преданность тчк третий драгоман миссии его императорского величества в Турции Столица».

Закончив чтение, Кунцевич телефонировал в контору Добрфлота и узнал, что ближайший пароход в Константинополь – «Цесаревич Георгий» отбывает завтра в 10 часов утра.

– Будьте любезны, – обратился коллежский асессор к портье, – приобретите мне два билета, один в первый класс, другой во второй. Я завтра съезжаю, прошу вас к восьми часам подготовить счет. Если ко мне кто придет, скажите, что я в полицейском управлении. Да, и пошлите кого-нибудь вот по этому адресу. Там проживает некто Соломон Равикович, попросите его прибыть сегодня ко мне, часам эдак к одиннадцати. И еще одна просьба у меня будет к вам лично… впрочем, здесь не-удобно. Вы в котором часу сменяетесь?

– В десять вечера.

– Тогда после десяти прошу покорнейше ко мне заглянуть.

Черкасова он застал изучающим бумаги. Вид у начальника одесской сыскной был усталый, кончики усов висели, под глазами синели круги.

– Добрый вечер, Андрей Яковлевич.

– Здравствуйте, ваше высокоблагородие. Чему обязан?

– Да вот опять пришел просить вас о помощи. Не отпустите Донского на недельку-две в Турцию?

– Одного?

– Зачем одного, со мной.

– Ну что же с вами прикажете делать? Отпущу. Только у нас на командировку денег нет.

– Гордон оплатит. Я сейчас к градоначальнику, выправляю Донскому заграничный паспорт, а вы его предупредите, пожалуйста, чтобы он завтра в порт в половине девятого утра явился. Я тут бумаги подготовил об этапировании всех задержанных в Санкт-Петербург. Туда же надо направить и изъятые бриллианты. Опись изъятого у Равиковича – гордоновского приказчика. Завтра утром он к вам придет, проведите, пожалуйста, сверку изъятых вещей и опечатайте их в его присутствии. Я только что говорил с полицмейстером, он выделит двоих городовых, а вас я попрошу выделить помощника пристава, который и повезет бриллианты в столицу для передачи судебному следователю. И найдите, пожалуйста, непьющего. Если будет время, поговорите перед этапом с Янкой, я ее так и не успел допросить. Вдруг чего важное скажет. И еще: я тут со смотрителем арестантской договорился…

* * *

Устав уголовного судопроизводства разрешал производить изъятие и осмотр почтовой корреспонденции только судебным следователям, причем исключительно с разрешения окружного суда и только у тех лиц, в отношении которых уже было вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемого. Для соблюдения всех этих формальностей Кунцевичу надо было доставить Карабасси в столицу, передать его Середе, дождаться, пока следователь предъявит греку обвинение и получит разрешение суда, и только потом ехать на одесский почтамт. Всего этого делать было некогда. Поэтому, когда в его номер ровно в 10 часов вечера робко постучал дневной портье, он радушно пригласил его к себе, угостил коньяком, вручил четвертной билет и изложил свою необременительную просьбу: не говорить почтальону до поры до времени, что Карабасси из гостиницы выбыл, незаметно читать все приходящие на имя грека письма и телеграммы, переписывать их содержимое и отправлять в русское посольство в Турции на его, Кунцевича, имя. Коллежский асессор вытребовал самовар и наглядно показал портье, как надо держать конверт над паром, чтобы манипуляции с письмом остались никем не замеченными. После возвращения он пообещал портье еще одну четвертную. Поколебавшись и вытребовав десятку на почтовые расходы, портье согласился.

В одиннадцать пришел Соломон. Оказалось, что на дальнейшие розыски Гордон оставил всего пятьсот рублей. Забрав деньги и выдав приказчику пятьдесят рублей в качестве награды за посредничество, Кунцевич попрощался с ним и обещал непременно навестить в Петербурге.

Собрав чемодан, он выпил рюмку коньяку и лег спать. Завтра надо было рано вставать.

* * *

Завтракал Кунцевич за одним столом с капитаном.

– Изволили уже бывать в Истамбуле?

– Нет, не бывал. Всю Европу объездил, а до Турции ни разу не добирался. Сознаюсь вам откровенно, мои исторические познания вообще не особенно глубоки, а в отношении Турции – и тем более. Где-то в закоулках памяти мерещится мне щит Олега, Ая-София, пара вселенских соборов, и если прибавить еще гаремы, фески и халву, то этим и исчерпывается мое представление о Царьграде.