Читать книгу "Крымская кампания 1854-1856 гг. Восточной войны 1853-1856 гг. Часть 1. Вторжение - Сергей Ченнык"

Вторжение в Крым — классический пример того, что в военном искусстве получило название британской или морской формы войны. Таковым можем считать применение ограниченного метода к неограниченной форме как помощь в более крупных операциях союзников. Этот метод обычно был доступным для англичан, потому что преимущество на море позволило им выбирать театр в самом деле ограниченный. Лучший пример подобной операции — действия Веллингтона на Пиренейском полуострове в начале века. Мнение Веллингтона о важнейшем факторе было выражено контр-адмиралом Маркхэмом, который в сентябре 1813 г. был направлен адмиралтейством в Испанию для переговоров с Веллингтоном. «Если кто-нибудь, — сказал он, — желает знать историю этой войны, я скажу, что именно господство на море дает мне возможность поддерживать мою армию, в то время как у противника такой возможности нет».

Период Крымской войны — не только война Англии и Франции с Россией. Это продолжение их традиционного военно-морского противостояния. В 1853–1854 гг. французский флот занял относительно британского более выгодные позиции. Преимущество французам обеспечила постройка кораблей не только мощных, но и составлявших однородную силу, специально предназначенную для решения стоящих перед флотом задач. Таким образом, в отличие от англичан они впервые проводили линию не только количественного пополнения флота новыми кораблями, но и стремились разработать и апробировать новую тактику их применения.

В середине XIX в. они как минимум дважды серьезно опережали англичан. Первый раз построив винтовой линейный корабль «Наполеон» с машиной мощностью 950 лошадиных сил, второй — введя в строй броненосец «Ла Глуар» (1858 г.).

Какими бы глубокими ни были противоречия, в 1854 г. английская и французская эскадры действовали сообща. Совокупно флоты союзников количественно и качественно превосходили русский флот, который английские и французские адмиралы оценивали пусть и гораздо выше турецкого, но технически значительно слабее своей объединенной эскадры.

Но если бы только в техническом превосходстве было дело. Иногда передовая теория боевого применения может с успехом компенсировать технологическое отставание и обеспечить если не превосходство, то по крайней мере возможность сражаться.

Увы, но тут гордиться России было нечем. В империи первая половина XIX в. не отмечена крупными успехами в области развития теории военно-морского искусства, и особенно морской стратегии. Казалось, что военно-теоретическая мысль застыла и не пошла дальше взглядов, сформулированных теоретиками в конце XVIII в. Уроки Крымской войны лишь подтверждают это. Из-за отсутствия четких стратегических взглядов на характер будущей войны и даже на формы и способы применения сил флота русские флотоводцы не смогли грамотно оценивать обстановку и принимать обоснованные решения.

Император Николай I. Худ. Вильгельм Тимм. 1840 г.

На портрете император Николай I в мундире генерала лейб-гвардии Саперного батальона, шефом которого он являлся. На черном бархатном с красными кантами воротнике особое шитье, присвоенное офицерам батальона. Мундир темно-зеленый с черным лацканом, окантованным красным кантом. На плечах генеральские эполеты.

Чтобы легче понять смысл происходившего, попробуем для начала кратко поговорить о глобальных целях операции. Об одном мы уже договорились — не трогать политические проблемы. Потому этот аспект отложим, тут ясно одно — «…защита территории Турции была основной заботой Уайтхолла[89] на средиземноморском театре в течение девятнадцатого века». Турции, таким образом, отводилась роль обиженного ребенка, которого ненароком начал притеснять огромный русский медведь, как всегда, традиционно обвиняемый во всех грехах. Какие-то размытые интересы имела Франция. Этого, конечно, для масштабной кампании мало: для формирования многонациональной военной коалиции нужна более убедительная мотивация, желательно в виде объективной угрозы. И эту угрозу придумали в лице несчастной Турции, которую, впрочем, и сами европейцы были не против поделить.

Геополитическая ситуация сложилась явно неординарная. Впервые после эпохи Наполеона Бонапарта французские, турецкие и теперь союзные им английские войска не только начинали боевые действия против России — они вторгались на ее государственную территорию. Стратегически подобный вариант имел цель отрезать Россию от побережья и загнать ее в глубь континентальной территории, сделав зависимой от владельцев прибрежных зон. То есть что-то вроде сокрушения мощнейшим ошеломляющим ударом в самое неожиданное и потому уязвимое место, а затем последующее добивание поверженного на землю противника. Притом это могло производиться не обязательно военными средствами: после пушек не менее сильными аргументами становились дипломатия и экономика. С учетом того, что после падения Крыма должно будет рухнуть и русское присутствие на побережье Кавказа, Россия теряла все свои многолетние завоевания. Говоря модным языком петровских свершений, на Черном и Средиземном морях для империи закрывались двери в Европу, на Балтике заколачивалось окно, а на Белом море — замуровывалась форточка. Славянский мир возвращался в первобытное состояние, подальше от просвещенной цивилизации, которой Россия к тому времени успела основательно надоесть.

Если учесть, сколько усилий затратило российское государство на борьбу за выход к морям, то надо признать исключительное значение Крымской войны для судьбы страны. Без преувеличения под угрозой было ее будущее. И, к сожалению, в этом один из трагических ее итогов. Об этом почему-то стараются не говорить современные ура-патриоты, на всех углах вопящие о том, что никакого военного поражения не было, так как союзники не прошли в глубь территории России. Тогда прочитайте еще раз последние предложения предыдущего абзаца и постарайтесь понять, что оно им и не нужно было. Давайте не будем обращать внимание на болтовню нынешних «кухонных Клаузевицев», а попытаемся трезво оценивать события и их последствия.

Инструменты стратегии

Надеюсь, мне удалось популярно объяснить намерения союзников. Теперь последовательно перейдем к тому, чем они хотели это сделать и как.

Командование союзников, особенно англичане, в стиле своих военных доктрин, традиционно опиравшихся на военно-морскую мощь, планируя операции на Черноморском театре военных действий, рассчитывало на грандиозную морскую победу (новый Трафальгар).[90] В итоге вместо победы на море они добились победы на суше, одержать которую смогли благодаря превосходству на море.