Читать книгу "Норманны. Покорители Северной Атлантики - Гвинет Джонс"

Для Гренландии последствия должны были быть еще хуже, так как развитие торговли в Норвегии заставило местных купцов забыть о столь отдаленном и моловыгодном партнере. Берген оказался завален более дешевыми мехами, шкурами и моржовыми бивнями, привозимыми из менее отдаленных стран. Мартин IV в Риме и архиепископ Нидароса с грустью качали головой, отмечая последовавшее за этим уменьшение гренландской десятины. И все это еще в 1212 году, до окончательного выпадения Гренландии из общего рынка. Норвегию же в то время раздирали собственные политические и экономические проблемы. После 1261 года норвежская слава ведущей морской державы быстро пошла на убыль. Корабль викингов, доселе непобедимый, был решительно оттеснен с рынка более удобным и экономным кораблем из Германии. Норвежские кораблестроители так и не смогли ничего противопоставить своим более удачливым конкурентам. В то же время пошатнулась и мощь самого королевства. Иностранные правители приносили интересы государства в жертву своим собственным. А в 1349 году чума, завезенная из Англии, унесла жизни третьей части населения Норвегии, а затем перекинулась на Гебридские, Оркнейские, Шетландские и Фарерские острова. Берген же в Норвегии пострадал особенно. Город, опустошенный чумой, горел в 1393 году, а в 1428–1429 годах был захвачен и сожжен Бартоломеусом Воэтом. Хуже всего было усиление немецких купцов Ганзы, могущество которых за XIII и XIV столетия возросло просто неимоверно. И до 1300 года они представляли серьезную проблему для Бергена, а в 1343 году открыли там свою контору. Ближе к концу столетия ганзейские купцы завладели всей морской торговлей Бергена, а к 1400 году они овладели торговлей не только Бергена, но и всей Норвегии. Как это ни странно, но в Гренландию не было отправлено ни одного корабля, равно как и в Исландию, – во всяком случае, до тех пор, пока в 1408–1409 годах там не появились англичане. Вероятно, они просто не стали утруждать себя, ведь вплоть до этого времени весь экспорт обеих стран попадал им в руки в Бергене.

В свете исландского опыта мы можем предполагать, что после 1382 года норвежские правители ввели налог на все товары, ввозимые в Гренландию и вывозимые из нее; эти деньги уплачивались вперед, так что без королевского разрешения никто не мог отправиться туда покупать или продавать. Королевский двор имел своего представителя в Гренландии, который строго следил за соблюдением этих правил. И мы знаем, что королевское распоряжение соблюдалось столь строго, что несчастные моряки, выброшенные штормом на гренландский берег, навлекли на себя монарший гнев одним лишь тем, что приобрели себе на острове все необходимое. Подобная алчность не приносила пользы никому, жестоко изнуряя при этом саму колонию. А естественным следствием Кальмарской унии (1397) стало почти полное безразличие датских монархов к самой далекой из их колоний.

Свидетельства о сообщениях между Гренландией и внешним миром начиная с середины XIV столетия можно суммировать следующим образом: в течение первых десятилетий один корабль, охраняемый королевской монополией, совершал регулярные рейсы в Гренландию (хотя и не каждый год). Но после утраты этого корабля в 1367-м или 1369 году ему так и не нашлось замены. После этого сообщение между Гренландией и внешним миром почти полностью прекратилось. Отныне, как о том свидетельствуют записи, на острове стали появляться люди особого сорта. Бьёрн Эйнарссон Йорсалафари потерпел кораблекрушение у берегов Гренландии в 1385 году и оставался на острове в течение еще двух лет. В 1406 году сюда прибыла команда исландцев, сбившихся с курса. На острове они задержались на четыре года. Довольно-таки загадочная пара, Пининг и Поторст, совершила столь же загадочное плавание к берегам Гренландии (а возможно, и дальше на запад – вплоть до Лабрадора) вскоре после 1470 года, не столько прояснив, сколько затемнив представления людей XVI столетия о Крайнем Севере. Дидрик Пининг был весьма примечательным человеком – норвежский адмирал в датском военно-морском флоте, подданный Христиана I и короля Ханса, «непревзойденный флибустьер», выступавший против англичан и Ганзы и совершавший морские набеги на испанцев, португальцев и голландцев. Какое-то время он был правителем Исландии, а позднее – Вардёхуса, хотя не так-то легко отделить этапы его карьеры от карьеры его младшего родственника с таким же именем. Новый свет на деятельность этих людей пролило открытие в 1909 году в Копенгагене письма, датированного 3 марта 1551 года. Письмо это бургомистр Киля Грип отправил королю Христиану III: «Два адмирала (sceppere), Пининг и Поторст, которых дедушка вашего величества, король Христиан Первый, отправил с несколькими кораблями по просьбе его величества короля португальского для исследования новых земель и островов на севере, установили на скале Витсцерк [Хвитсерк], расположенной в море возле Гренландии и напротив Снифелдсикеля [Снэфеллсйокула], большой навигационный знак [большую пирамиду из камней] в качестве предупреждения гренландским пиратам, которые на своих маленьких кораблях без киля часто нападают на другие корабли».

Скорее всего, Пининг и Поторст встретились не с норманнами, а с гренландскими эскимосами, и спровоцировали их на столкновение. Это заставляет предположить, что они так и не добрались до западного побережья. В заключение мы можем добавить, что решительные и дерзкие английские моряки в течение всего XV столетия заплывали в гренландские воды для ловли рыбы и морских животных; там, где это было возможно, – для честной торговли, а то и просто с целью грабежа. В XV столетии воды Исландии просто кишели английскими кораблями: в год из Бристоля и других портов к «холодным берегам» прибывало до 100 судов. Капитаны и их команды были суровыми людьми, которые вели в те нелегкие времена весьма жесткую торговлю. Среди них были искатели приключений, а порой и мошенники, так что жителям островов приходилось опасаться дурного обращения, грабежей и даже убийств. Но ситуация ухудшилась еще более, когда шотландцы и немцы решили получить свою долю в северных прибылях. Без сомнения, какое-то количество исландцев, среди которых были и дети, оказалось в Англии. Но были ли они проданы, украдены или же просто перевезены с острова на остров – по-прежнему остается для нас загадкой. Но даже если мы примем наиболее мрачную версию англо-исландских отношений, все же не следует забывать, что нередко англичан обвиняли в злодеяниях, совершенных совсем другими людьми. Торговля с англичанами помогла исландцам пережить очень трудные времена. Что касается Бьёрна Йорсалафари, то ему покинуть пределы Гренландии ранее тех самых двух лет помешали именно полярные льды. И видимо, по этой же самой причине люди, оказавшиеся на острове в 1406 году, задержались в Эйстрибиггде на целых четыре года. Во время своего пребывания там они стали свидетелями двух христианских церемоний – сожжения Колгрима (о нем мы упоминали выше) и обручения в церкви Хвальсейфьорда, причем службу там вели сира Эйндриди Андрессон, готовившийся стать новым епископом Гренландии, и сира Пал Хальвардссон. Последнюю церемонию ни в коей мере нельзя было назвать сокращенной – напротив, в течение трех воскресений, предшествовавших бракосочетанию, в церкви оглашали имена будущих супругов, и все остальные обряды были соблюдены полностью. Описание этого события, равно как и другие сведения, сообщенные позже временными обитателями острова, позволяют утверждать, что христианство в поселении по-прежнему удерживало свои позиции. Это обстоятельство является очень важным, поскольку после того, как в 1410 году исландцы благополучно уплыли прочь, помахав на прощание рукой провожавшим их гренландцам, Восточное поселение окутали мрак и неизвестность, так что ни один свидетель из внешнего мира не присутствовал на последнем акте трагедии, разыгравшейся в Эйстрибиггде.