Читать книгу "Художник Оскар Рабин. Запечатленная судьба - Алек Эпштейн"

На следующий день после разгона вернисажа его организаторы были судимы и приговорены к минимальным наказаниям: так, О.Я. Рабин отделался штрафом в двадцать рублей за «хулиганство». Будучи освобожденным непосредственно в день суда, О.Я. Рабин уже вечером отправился на прием в мексиканское посольство в честь Дня независимости этой страны, который отмечается 16 сентября.

Фотограф Владимир Сычев, на протяжении многих лет сотрудничавший с Оскаром Рабиным и другими художниками158, успел зафиксировать «сражение» в Беляево и передать пленку иностранцам. Сделанные им снимки были опубликованы во многих зарубежных газетах и журналах, заложив начало героизации «бульдозерной выставки».

«Нам не оставили выбора. Помню, после очередной квартирной выставки меня вызвали в горком партии, – рассказывал О.Я. Рабин. – Там сидела строгая женщина, которая осуждающе посмотрела в мою сторону и сказала: “Что же вы, Оскар Яковлевич, в Союз художников СССР не вступаете? Скандальной славы на Западе ищете?” Я ответил, что с удовольствием вступил бы, так ведь не примут. Начальница окинула меня еще более укоризненным взглядом: “Вы попробуйте, а остальное – не ваша забота. Мы поддержим”. Я честно написал заявление в московскую организацию Союза. Бесполезно! Даже высокое поручительство не помогло, официальное искусство отпихивалось от нас руками и ногами»159.

«Мы планировали организовать нечто подобное еще на пару лет раньше, но долго откладывали решение, не отваживаясь на последний шаг. Было страшно», – признался Оскар Рабин в интервью журналу «Итоги»160. В беседе с Юрием Коваленко он повторил: «Коленки дрожали. Мы понимали, что в любой момент власти что захотят, то и сделают. Потому что, с их точки зрения, такие художники, как я, занимались незаконной деятельностью. Властям не нравились картины, в которых они видели “буржуазное” влияние. А меня обвиняли в том, что черню жизнь, изображаю бараки и помойки. За это сажали литераторов – Синявского, Даниэля, а нас пока нет. Но мы понимали, что в какой-то момент это может случиться»161. Вообще говоря, Синявского и Даниэля к тому моменту уже выпустили. Как известно, прозаик, эссеист и литературовед Андрей Донатович Синявский (1925—1997) и писатель и переводчик Юлий Маркович Даниэль (1925—1988), которые печатали свои произведения в обход советских цензурно-идеологических институций под псевдонимами на Западе, были арестованы в 1965 году, осуждены в 1966 году и приговорены к семи и пяти годам лишения свободы. Процесс вел лично председатель Верховного суда РСФСР (а позднее – председатель Верховного суда СССР) Л.Н. Смирнов. Несмотря на волну протестов в среде творческой интеллигенции в Советском Союзе и на Западе, осужденные литераторы полностью отбыли назначенные лагерные сроки, и в 1974 году оба были на свободе; более того, А.Д. Синявский к этому времени уже эмигрировал во Францию.

16 сентября 1974 года О.Я. Рабин, А.Д. Глезер, другие художники и их соратники составили «Обращение в адрес советского правительства». Выразив возмущение тем, что «поливальные машины разгоняли художников и зрителей мощными струями воды», а «бесчинствовавшие молодчики уничтожили с помощью машин и разожженных костров 18 картин», они объявили, что через две недели, в воскресенье, 29 сентября 1974 года, осуществят «сорванный злонамеренными людьми» показ своих картин на открытом воздухе в том же самом месте. Обращение завершалось следующим пожеланием: «Мы просим вас указать милиции и другим органам охраны порядка на необходимость не способствовать варварству и хулиганству, а защищать от него – в данном случае зрителей, художников и произведения искусства»162.

За рубежом отклики на разгон вернисажа в Беляево были столь множественными, что советское руководство решило не препятствовать проведению выставки: в конце концов, художники не планировали демонстрировать в Беляево антисоветские по содержанию произведения, а на показ работ прибыли гости, приглашенные самими художниками, – их друзья и иностранные корреспонденты, так что назвать массовым это мероприятие было невозможно.

В сложившихся условиях власти позволили художникам провести вернисаж 29 сентября с двенадцати до четырех часов дня, но не в Беляево, а на поляне в Измайловском парке. Обещанные четыре часа относительной свободы были даны, вернисаж в Измайлово прошел без эксцессов. Выставку посетили тысячи людей, в основном молодых. Писатель и драматург Николай Климонтович, которому было тогда 23 года, справедливо отметил, что «на пороге взрослой жизни стояло поколение, рожденное в начале 1950‐х, которое, подобно юному поколению нынешнему, не хлебнувшему социализма, не помнило сталинизма. Тогда, в Измайлове, и произошла их первая не домашняя, а публичная встреча шестидесятников и будущих восьмидесятников»163. По словам А.Д. Глезера, в этом вернисаже участвовали 74 художника, хотя едва ли можно назвать эту выставку под открытым небом победой над советской властью: художникам запрещалось выставлять «религиозные и антисоветские картины», «потому что никто из официальных лиц не хотел попасть в переделку. Цензуру проводили мы с Жарких», – рассказал А.Д. Глезер164.

Статья в New York Times, опубликованная 16 сентября 1974 г. и посвященная разгону вернисажа в Беляево

В 1975 году пятнадцати московским художникам-нонконформистам, самым известным из которых тогда был О.Я. Рабин, удалось провести в двух залах павильона «Пчеловодство» на ВДНХ первую согласованную с властями групповую выставку своих работ165. Эта выставка просуществовала десять дней. Небольшое и достаточно неприметное здание павильона, в котором никогда не организовывалось художественных выставок, находилось в глубине территории ВДНХ; власти одобряли проведение выставки, но стремились сделать ее организацию незамеченной.