Читать книгу "Чарослов - Блейк Чарлтон"

Узкая полоска суши, возникшая на горизонте, постепенно приобретала очертания города. И хотя Нико не бывал здесь прежде, город выглядел знакомо. Облепленный постройками полумесяц залива походил на окруженную струпьями рану. Дальше, за гаванью, виднелись пять холмов. Даже с такого расстояния Нико мог разглядеть потрескавшиеся крепостные стены из мрамора. Сразу за этим образчиком древней архитектуры высился дворец Нового Солнца, и его отполированная при помощи магии медная крыша отражала алые лучи рассвета.

Внезапно мир застыл. Нико неподвижно завис в воздухе с распростертыми крыльями. Непостижимым образом его сознание разделилось. Теперь он был старым рыбаком, который наблюдал из гавани за странным созданием в небе. И маленькой побирушкой, что разинув рот глазела из переулка на облако беспросветного мрака, зависшее над городом… И в то же время оставался юным учеником волшебника, спокойно спящим в Барабанной башне, далеко-далеко отсюда.

Вдруг где-то внутри вспыхнула огнем необъяснимая ненависть. Мир ожил, а Нико опять воссиял в ореоле славы, наслаждаясь новым телом с его когтями, крыльями и зубами.

Он спикировал вниз. Воздух свистел в ушах, город стремительно приближался. За миг до столкновения Нико расправил крылья и вытянул задние лапы, нацелившись на дворец. Когти ударили по крыше, и в воздух взметнулись брызги металла и камня. Удерживаясь на мощных крыльях, он завис над дворцом и выдохнул столп огня прямо в открытую рану.

Чтобы обрушить центральную башню, понадобилось еще восемь заходов. Солнце уже взошло, но его сияние тускнело и меркло в густых клубах пыли и дыма; красноватая пелена окутала город.

Первые атаки защитников ни к чему не привели. Жалкие людишки сбились в несколько отрядов. Маленькие человечки в металлических доспехах походили на муравьев и были столь же беспомощны. Они с криками бежали к Нико по городским улицам. Прочная чешуя защищала его от стрел, а боль от булавочных уколов лишь раззадоривала. Он поднялся повыше и резко спикировал вниз. Войско ощетинилось острыми иглами копий и пик. Глупцы! В последний миг он распахнул крылья, резко ушел вправо и, выпустив когти, врезался в стену.

На головы защитников полетели обломки. Обвал похоронил под собой большую часть войска, а те, кто спасся, бросились наутек. Он взгромоздился на остатки стены и выпустил тонкую струю пламени, прикончив всех до единого.

Едва он снова встал на крыло, как из крепости вырвался разряд серебристых чар — магнус! — и, описав дугу в воздухе, поразил его в правую переднюю лапу. Его подбили! Чувствуя, что стремительно теряет высоту, он отчаянно взмахнул крыльями — и с трудом, но избежал падения.

Он медленно набрал высоту и развернулся обратно к крепости. Там его уже ждали: стоило ему приблизиться, как со стен пальнули вторым зарядом магнуса. Но на этот раз Никодимус был готов: он уклонился от чар и спикировал к группе волшебников в черных мантиях, колдующих над очередным боевым заклинанием.

Некоторые бросились бежать, но большинство не дрогнуло и лишь сплотило ряды, воздвигнув перед собой стену из текста. Один удар хвоста — и щит разлетелся вдребезги; теперь ничто не могло защитить волшебников от огненного дыхания.

В злобном ликовании он обрушил еще одну стену и издал грозный рык — аж зубы задрожали.

И тут мир взорвался, словно жерло вулкана. Из обломков вокруг забили фонтаны черно-оранжевого пламени. Жгучая боль разбудила в нем инстинкт самосохранения. Он взмыл в воздух, но негасимый огонь устремился следом, словно подбадриваемый каждым взмахом широких крыльев. Что за странная магия?

Никодимус взревел.

А затем он увидел их — за сотканными из преломленного света маскировочными субтекстами — целое сборище огненных магов в оранжевых мантиях!

Засада! Он умудрился залететь прямиком в ловушку их пирокинетических чар. Теперь смертоносный текст жег чешую, испепеляя его великолепное тело.

В панике Никодимус забил крыльями. На востоке, озаренный утренними лучами, мерцал океан. Море! Может, хоть оно погасит магический огонь?..

Несколько мощных взмахов — и он уже далеко от крепости, в вышине над торговыми кварталами. Но чарословы не собирались так просто его отпускать. Пылающее копье желтого света пронзило правое крыло. Раздробив четвертую фалангу пальца, заклинание прожгло дыру в кожистой перепонке. Второе заклинание попало в брюхо: Никодимус покачнулся и начал терять высоту.

Он взвыл, охваченный ужасом и пламенем, и, превозмогая боль, рванул вверх. Пять мучительных взмахов помогли удержаться на крыле; он снова взял курс на спасительное море.

И тогда он начал понимать, что океан его уже не спасет. Каждый удар крыла отзывался жгучей болью, а дыра в левой перепонке неумолимо росла. Оказавшись в море, он больше не взлетит и станет легкой мишенью для военных кораблей. Хуже того — вероятно, не судьба ему достичь океана. Еще одно заклинание — и он рухнет на город.

Секунды тянулись одна за другой; из-за боли он почти не мог ясно мыслить. До устья реки оставалась миля, не больше, но огненные маги по какой-то причине тянули с финальным выстрелом, словно ждали чего-то.

Никодимуса осенило: чарословы ждут, пока он не вылетит за пределы их драгоценного города. Они знали: с его горящей туши огонь перекинется на жилые здания и уничтожит их сверкающие купола, их прекрасные башни.

Гигантский змей содрогнулся в приступе бессильной ярости. Почему он должен умирать, барахтаясь в волнах? Отрезвленный гневом, он повернул обратно, к жилым кварталам.

Раз уж ему суждено погибнуть, он прихватит их с собой.

И тут мир вновь застыл… Нико неподвижно висел в воздухе. И на миг опять почувствовал себя одновременно несколькими людьми: нищей девчушкой, спрятавшейся в переулке; солдатской женой, что истошно вопит, глядя на горящий дворец; старым рыбаком, который молит небеса о спасении…

Снова накатила волна боли, и мир пришел в движение.

И бросился дракон вниз, сложив крылья, дабы поджечь ненавистный людской муравейник.

Магическое пламя взревело и угасло, озарив большой город, мирно дремлющий в лучах утреннего солнца. Вскоре мир познает, как страшен и прекрасен он в гневе, узрит величие дракона и ужаснется.

И упал он, и ударился оземь, ибо ярость его не знала границ.

Удар сотряс землю и разбудил все колокола, и они тут же подняли перезвон: дин-дон… дин-дон… дин-дон…

Глава десятая

…Дин-дон… дин-дон… дин-дон…

Высоко над Барабанной башней, на колокольне Эразмусова шпиля, звонарь поймал первый луч восходящего солнца и ударил в тяжелый утренний колокол.

Нико аж подскочил на кровати — сон как рукой сняло.

Юный чарослов взмок от холодного пота. Его бил озноб. На измятой подушке темнело пятно. Он провел по губам и нащупал корку запекшейся крови. Наверное, прикусил язык, пока ему снился кошмар.

В тусклом свете он пошарил рукой по полу, пытаясь отыскать вещи. Жуткий сон не шел из головы; яркие образы — от кровоточащей глины до охваченного пламенем города — мелькали перед глазами.