Читать книгу "Весна для репортера - Максим Замшев"

Давно мне не приходилось обращаться к этому заклинанию, но сейчас не помешает.

Я прошептал заговор несколько раз подряд, но избавиться от морока этого ужасного сновидения удалось не сразу. Страх отказывался уходить, настойчиво затягивая меня обратно в кошмар.

Я включил свет, и глаза сразу растерялись от неожиданной яркости. Но это помогло отойти от неотвязного сновидения на безопасное расстояние.

Приснится же такое!

И что же произошло со мной вчера? Я прилетел в Киев, снял посредственные невразумительные сюжеты, которые вряд ли пригодятся для эфира, немыслимо много для себя выпил, что заставило меня возмутительно осмелеть, чуть не встрял в драку со знаменитым певцом антипутинских взглядов да еще и влюбился без памяти в девушку, которую до этого едва знал. А через час с небольшим меня ждет Гена, чтоб обеспечить мой контакт с теми, кто обладает сенсационной информацией и хочет передать ее российскому ТВ… А потом мы с Ниной Деминой будем ужинать в баре «Толстый лев». Ну что же! Последнее – это то, ради чего стоит перетерпеть все предыдущее. Да и до этого, чую, скучать точно не придется. Чем кончится сегодняшний вечер с Ниной? У нее муж, у меня Лариса…

И еще неизвестно, как пройдет встреча, которую организует Геннадий! Вроде бы он человек аккуратный и предусмотрительный. За всей вчерашней кутерьмой я как-то не мог впустить в себя важность моей сегодняшней миссии. И это, конечно, скверно.

Я сделал легкую зарядку, растянул мышцы, потом постоял под душем, меняя воду с горячей на холодную, побрился, не спеша привел в порядок обувь, надел чистую рубашку и отправился завтракать. Нервы немного унялись. Я позавидовал Славику, который сегодня весь день проведет без забот.

Когда я нажал кнопку лифта, мой телефон завибрировал в кармане и два раза просигналил. Лариса эсэмэской желала мне доброго утра и спрашивала, как дела. Я написал, что у меня все хорошо и что скучаю по ней. Потом стер вторую часть. Подождал еще чуть и все же отправил. Еще вчера я недоумевал, почему она не тревожится обо мне, а сегодня ее внимание возвращает меня к той реальности, в которую я совсем не жажду возвращаться. Конечно, это скотство с моей стороны… Лариса ни при чем. Нельзя с ней так! Но я никогда к ней не испытывал того, что вчера заполнило меня после встречи с Ниной!

Мечты о Нине нарастали со скоростью звука приближающегося истребителя. Что произойдет сегодня вечером? Спустит она меня с небес или оставит на них и уведет за собой? И что потом? Как потом? Поскорей бы уже увидеть ее! Васильковская, 18. Семь вечера. Осталось одиннадцать часов. Надо запретить себе думать об этом. Но получится ли?

Надо все же сосредоточиться и остановить мысли, прыгающие, как каучуковые шарики. Нельзя выпасть из жизни ради мечты. Или можно?

Лифт останавливался почти на каждом этаже. Выспавшиеся постояльцы отеля спускались к завтраку.

В гостиничном ресторане на стенах красовались лубочные картинки киевских видов. И хоть ничего такого уж примечательного в них не было, один чем-то привлек меня, и я задержался около него. В этом городском этюде, изображавшем какую-то узкую улицу со старинными домами и вывеской «Аптека», художник возвел тихое счастье в такую высокую степень, что каждому, разглядывающему нехитрый ландшафт, хотелось попасть туда. Мне бы сейчас туда… Завернуть за угол этой нарисованной улицы, найти кофейню, заказать кофе…

Вероятно, я остановился слишком надолго, потому что ко мне, угрожающе сверкая глазами, подошла девушка из обслуживающего персонала и довольно строго спросила что-то по-украински. Я попросил ее перейти на русский, и она сердито повторила:

– Вы проживаете здесь?

– Да. – Я примирительно вынул из кармана брюк отельную карточку.

Это несколько смягчило ее.

– Спасибо. Я поняла. Простите. Просто у вас был такой вид, будто вы вовсе не намереваетесь завтракать, а забрели сюда случайно. Поэтому я к вам и подошла. Знаете, сейчас такие времена. Надо быть настороже. Мало ли кто здесь шастает! Вы откуда?

– Из Москвы.

– Скажите, – она напряглась, – почему вы так не любите нас, украинцев?

– Лично я ничего против вас, украинцев, не имею. – Только не хватало сейчас вести такие разговоры.

– Да? А почему тогда вы не даете нам жить спокойно? – По ее лицу едва не покатились слезы. – Крым забрали. Что на очереди? Харьков, Донецк? – Голос ее дрогнул.

Я не успел ответить, поскольку ее позвали: «Наталка, Наталка! Чего ты там застряла?»

Она отвернулась от меня и быстро пошла в глубь зала, а я отправился туда, где возвышались контейнеры с разной едой, а между ними примостились тарелки со стандартными гостиничными закусками.

Разговор с официанткой оставил неприятный осадок и испортил аппетит. Самое обидное, что я растерялся и не нашел, чем ее урезонить. Сейчас это злило больше всего. Отняли Крым! Поди ж ты! Крым – не кошелек! Надо было вести себя прилично! Было бы хорошо крымчанам в Украине, поди, не попросились бы к нам. Но сейчас уже поздно это ей объяснять. Да и, наверное, бессмысленно. Я исподволь наблюдал за ней. Симпатичная девушка! Сколько теперь тут таких славных украинок, уверенных, что русские им враги. И это, похоже, надолго… И мы отчасти сами виноваты…

Кофе показался мне очень невкусным, совсем не таким, каким мог быть на той картине пред входом в ресторан, а из блюд сносными можно было назвать только сосиски.

Чем сейчас занята Нина?

Какая разница?

Сначала дело, потом – лирика.

Скорей бы вечер…

* * *

На улице было значительно прохладней, чем вчера. Хотя и солнечно. Обычная тревожная переменчивость для первой половины апреля.

Геннадий не опоздал. Даже пришел немного раньше. В этот час он был едва ли не единственным посетителем «Двух гусей», и его застывшая фигура напоминала о романтических героях прошлого. Расстегнутый воротник рубашки, разочарованно-безразличная поза…

Скорее всего, он наблюдал за мной уже некоторое время. С того места, где он сидел, подходящие к окнам кафе видны как на ладони. Когда я появился в дверях, Гена вышел из своего загадочного и совсем неуместного в данный момент образа, поднялся мне навстречу, а потом долго и радостно тряс мою руку.

Что это с ним? Не такие мы уж задушевные приятели? Да и встретились ровно как уславливались…

Я огляделся, ища, куда повесить пальто, но ничего не отыскал. Пришлось положить его на стул.

– Кофе? – Лицо его осветилось широчайшей улыбкой, будто он сообщил мне о крупном лотерейном выигрыше.

Я не отказался. Может, здесь его приготовят лучше, чем в гостинице?

Геннадий подозвал официанта. Потом внимательно смотрел на меня и улыбался так беспричинно, что я начал испытывать неловкость.

Я поинтересовался, как у него настроение.

Он, продолжая улыбаться, поделился, что очень беспокоится за меня.