Читать книгу "Варяги. Надломленный крест - Влад Поляков"

– Князь Киевский ничего не делает просто так. А я не его союзник. Что взамен?

– Это еще не все «подарки», ваше величество, – вновь заговорил Богумил. – Князь Хальфдан Мрачный поручил мне сообщить вам следующее. Как только Священная Римская империя нападет на Венедский Союз, Русь не оставит своих союзников. И боги будут не на стороне Рима. Можете поверить, но лучше проверьте, выслушайте своих советников и тех, кто был на Руси. Да и море будет нашим. Наши драккары не уступают византийским боевым дромонам. Они уже уничтожили датские корабли. Нам союзны на море Йомсборг и Норвегия, на суше же добавятся Венедский Союз и прусские племена. Море может быть закрыто для империи. А границы империи ослабнут, когда часть войск в Дании, а другая воюет с венедами. Неважно – на их земле или же в Польше. В той Польше, которую сейчас рвут на части с двух сторон мой князь и его союзники.

Гуго, равно как и его советники, понимал, к чему ведет посланник Хальфдана Киевского. Прекратятся набеги на них на несколько лет, но взамен…. Взамен от них желают участия в доставлении проблем Священной Римской империи.

– Лотарингия?

– Лотарингий нынче две, ваше величество, – оскалился в хищной усмешке посол князя-язычника. – Есть Верхняя, есть Нижняя, нам ни одну из них не жалко, обе они под властью наших врагов. Но для вас опасна Нижняя Лотарингия с ее герцогом, Каролингом. Уж простите за эти слова, но кто помешает императору нынешнему или будущему поддержать претензии Карла Лотарингского из династии Каролингов на престол? Не теперь, а если, не дай боги, вы или ваши потомки окажутся не в лучшем положении. Трон ведь способен пошатнуться и под сильным правителем, тому в истории множество примеров.

Гуго Капет слушал посланника и ловил себя на том, что порой кивает в знак согласия с его словами. Кстати, говорил посол хоть и с резким акцентом, но правильно, на родном Капету языке. Никаких переводчиков. Это было… неожиданно при первой встрече, но сейчас уже не так удивляло.

Предложение… подкупало как своей выгодой, так и какой-то варварской искренностью. Никаких попыток спрятать истинный смысл за многословием, ни малейших признаков двойного дна. И это при том, что русичи успели за последние годы прославиться как опытные интриганы, лишь немногим уступая в этом византийцам.

Но их вера… Варвары-идолопоклонники, к тому же затеявшие не просто набег или войну, а войну против христианства на датских землях, желающие вернуть туда не так давно обрушенных своих идолов. Именно это он и высказал своему советнику, графу Амьенскому. Шепотом, чтобы посол не уловил даже примерного смысла сказанного.

– Союз христианской Франции с теми, кто ведет войну против христианских храмов…

– А если не союз? – посмотрев сначала на посла, а потом уже на своего короля, задумчиво произнес Готье Амьенский. – Они сами по себе, мы сами по себе. Карл Лотарингский ваш давний враг.

– Но договор…

– Без договора. Никаких подписей и печатей, которые могут оказаться в чужих руках.

В такой трактовке идея начинала привлекать Гуго еще сильнее. Но порядку ради он все же озвучил еще один довод.

– Королевская армия… Сеньоры севера частью поддерживают Карла и в лучшем для нас исходе останутся в стороне. А юг, пусть меня и поддержал перед коронацией, но…

– Пообещайте им часть земель Нижней Лотарингии, ваше величество, – со всей возможной убедительностью произнес Готье Амьенский. – Пообещайте, тогда они пойдут. И безземельные, они особенно рьяно хлынут в вашу армию. Да и королевский домен за счет владений Карла надо расширить. Камбре, Валансьен… Антверпен.

При последнем слове Гуго особенно сильно впечатлился. Если удастся оторвать от Лотарингии хотя бы часть земель, а лучше от Антверпена до Бульона… И пусть даже треть присоединить к своему домену. О, тогда его власть как короля значительно укрепится. Тогда он будет не один из сильных феодалов, которому повезло ухватить корону в свои руки. Усилившись, он сможет оставить сыну упрочившуюся власть, которую не осмелятся без особо веских оснований тронуть даже такие владетели, как герцоги Нормандии или Бургундии. А риск… Он сильнее рисковал, избавляясь от юного щенка в короне.

– Никакой бумаги с моей печатью князь Хальфдан Киевский не получит! – приняв решения, озвучил его французский король под одобрительным взглядом Готье Амьенского. – И нашего разговора просто не было…

– Он был, ваше величество. На нем обсуждалась поставка во Францию печатных книг и зеркал, – коротко поклонился Богумил, прижимая левую руку к груди. – Насчет договора… Можете его подписать и приложить печать, можете этого не делать. Все по вашей воле, мой князь будет доволен в обоих случаях.

– Когда… наступит время?

– Князь Хальфдан понимает, что если вы решите вторгнуться в Нижнюю Лотарингию, то сделаете это тогда, когда сочтете более удобным, – смотря на короля, не отводя взгляда, сказал Богумил. – Но он будет… немного разочарован, если вы решитесь на это, когда войско Священной Римской империи уже будет разбито.

Посланник донес до короля все то, что должен был. Собственно, на этом его задача при дворе Гуго Капета была выполнена. Вместе с тем Богумил осознавал, что ему предстоит провести тут еще как минимум год. Хотя бы для того, чтобы не вызвать своим отъездом каких-либо подозрений. И хотя Франция ему совсем не нравилась, но таков приказ. А приказы варяг привык выполнять.

Что же до короля Франции… Всем присутствующим на разговоре с посланником князя Киевского было ясно – Гуго Капет не упустит своего шанса. Ведь пока жив главный претендент на трон, да еще пользующийся на севере королевства немалой поддержкой, спокойствия первому Капету на троне не видать. И если для того, чтобы упрочить свое положение, надо вступить в тайный сговор с язычниками… Что ж, пусть будет так. А бог простит. Особенно если расщедриться на пару новых храмов в честь подходящих для случая святых. Оставалось неизвестным лишь одно – время, когда новый французский король решится действовать.

* * *

Июнь (кресень), 990 год, герцогство Бавария, Зальцбург

Тайные службы всегда ставят своим людям сложные задачи. По крайней мере тем, кто хорошо себя показывал на протяжении долгого времени. В этом Градимира сумела убедиться на собственном опыте. С детства она хотела стать воительницей, не видя для себя никакой иной судьбы. Оно и неудивительно, учитывая то, что ее мать была угнана в полон печенегами, когда Градимире было всего восемь лет от роду. Попытки найти или даже выкупить не увенчались успехом, хотя и предпринимались. Скорее всего ее мать или была убита, как особо строптивая, или просто свела счеты с жизнью, не желая быть постельной игрушкой у вонючих дикарей.

Ее и двух младших братьев воспитывал отец, сначала воин на службе у наместника Чернигова, а потом дружинник князя Киевского, тогда еще им был Владимир Святославович. Впрочем, «воспитывал» – это несколько не то слово, ведь дома он бывал не так чтобы часто. Но в то время, когда все же был дома, старался воспитывать своих сыновей так, чтобы они пошли по его пути, пути воина.