Читать книгу "Марина Голуб в жизни, театре, кино. Воспоминания друзей - Виктор Борзенко"

У Марины есть потрясающая сцена, где она, стоя на лестничной клетке в подъезде, целуется со своим ухажёром (Фёдор Добронравов). Но вдруг появляются друзья её сына Вали (Юрий Чурсин), и ухажёру надо спрятаться, а Марине резко сделать вид, что она просто остановилась в парадном с тяжёлыми сумками – перевести дыхание.

Эта сцена на лестнице была снята всего лишь за два часа, несмотря на то, что для всей съёмочной группы тот объект был сложный. Мы ведь снимали в доме Жолтовского – там очень красивый подъезд, можно было рельсы для кинокамеры проложить, но с освещением просто беда. И пока в жуткой суматохе рабочие настраивали аппаратуру, я вдруг увидел, что Марина крайне сосредоточена на предстоящей съёмке. Никаких тебе анекдотов, шуток и разговоров за жизнь.

А когда Кирилл скомандовал «мотор», Марина виртуозно сыграла свою неразделённую любовь и невозможность долгожданного поцелуя. Какие у неё глаза в той сцене – пересмотрите! Описать это невозможно. И ещё один прекрасный эпизод был в финале – там, где Валина мама ест рыбу, и мы догадываемся, что эта рыба отравленная. Как она ест в этом зелёном платье, на фоне фотообоев – словно на фоне рая! Это уже совершенно другой человек, хотя между съёмками прошло совсем мало времени, но смотришь на экран и удивляешься актёрскому преображению! Эта скорость в работе и максимальная сосредоточенность меня потрясали.

Так вот, я хочу вернуться к началу: почему память о Марине будет жить со мной всегда? Потому что запоминаются люди, которые однажды тебя удивили. А Маня удивляла всякий раз – нужно было с ней только встретиться.

* * *

Рассказывает кинорежиссёр Павел Лунгин:

– В «Свадьбе» роль директора столовой совсем небольшая, но проходит через весь фильм. Сюжет крутится вокруг застолья. И надо сначала договориться с директором о цене, потом посчитать котлеты, потом проследить за началом праздника, который быстро перерастает в пьянку, потом в драку и завершается уже милицией. Сквозь всё это прошла героиня Марины. И надо сказать, что сама актриса потрясающе много привнесла в атмосферу картины, потому что она была человек такого мгновенного перевоплощения. Я не видел ни мук творчества, ни растерянности в её лице, ни следов бессонных ночей. Я обожаю таких актёров. Она просто шагнула и вдруг стала директором провинциальной столовой.

Есть такая старая дзен-буддистская мудрость: отражение луны в луже. Не спрашивают у воды, есть она или нет. Есть луна – есть отражение, нет луны – нет отражения. Это вообще имеет отношение к актёрской работе, потому что актёр – это своего рода лужа, которая может преображаться в самое прекрасное, что есть на свете, отражать самое неожиданное. И этим своим качеством Марина Голуб не переставала меня удивлять. Она – человек импровизирующий, очень много предлагающий, очень много практикующий…

Каждая роль – это слова на бумаге. Как им стать объёмными? Написано: «Входит директор столовой». Как она входит? Кто она? Вот это нанесение плоти, реальности и есть главная задача актёра и режиссёра. Дать правду. Чтобы я верил, что это лицо, эта рука, это ухо, которые мне показали, – это правда. По воплощению правды судят о таланте артиста. И, конечно, нащупать правду – это всегда очень интересный процесс.

Я помню, как Марина бегала там среди сковородок и кастрюль – наблюдала за поварами, которые жарят котлеты. И, наконец, мы видим в кадре, как директор столовой выносит в подарок молодожёнам королевского осетра. В этом был некий оттенок трагедии, что делало роль объёмной, а саму Марину Голуб выводило в ранг не просто комедийной, а выдающейся актрисы. Чем смешнее она играла, тем отчётливее читался подтекст ее несчастливой судьбы. Вроде бы весело, но врывалось дыхание реальной жизни – довольно лютой, ущербной, нелепой… И личное счастье не сложилось, и мужика ей хочется. Это не пустой пластик. Всё время звучала нотка горечи в её словах и поступках. Так могут только большие артисты.

Вы спрашиваете, ставил ли я такую задачу? Видите ли, в чём дело… Это нельзя дать как задачу. Это рождается артистами во время съёмок. Как сейчас помню, репетируем сцену, в которой директор столовой договаривается о застолье с отцом главного героя. Отца играл маленький, полный, блестящий комедийный актёр Владимир Сальников. Я думал, что в этом будет комедийная черта, а начали снимать – глубина! Как они присматриваются друг к другу, как ходят, как встают… Это невозможно описать в сценарии.

Кстати, изначально «Свадьбу» я намеревался снимать совсем по-другому. Я вообще думал, что это история про бедных, тяжело живущих в нищете, борющихся с жизнью людей. То есть делал упор на социально-критический аспект. Но когда я приехал в маленький городок в Тульской области, он называется Липки, то понял, что жизнь, конечно, бедная и тяжёлая, но тем не менее она наполнена своим весельем, своим смыслом, какой-то дружбой, любовью, взаимопомощью, всем на свете. Социальный аспект этого фильма всё больше дрейфовал в сторону межчеловеческих отношений, и Марина Голуб в этой связи дала мне прекрасную ноту: пусть кругом всё плохо, но всё равно мы живые, мы всё равно любим, мы всё равно делаем своё дело и всё равно помогаем. И когда одолевают тяготы жизни, нас выручают как раз человеческие качества, а вовсе не звериная озлобленность. И Марина сумела это сыграть. При том что, конечно, директор столовой – она и жуликовата, и хитра. Мы всё это понимаем. Тем не менее у неё есть душа и доброта.

– Мне очень приятно, что Паша Лунгин предложил мне сотрудничество, – говорила актриса. – Я снималась в его картине «Свадьба». И это были не просто съемки. Это был яркий, радостный кусок жизни. Мы жили в Туле, общались, нам было безумно интересно. Паша умеет создать удивительную атмосферу. Он человек умный, глубокий. У него в группе не бывает ссор, интриг. А во время съёмок «Бедных родственников» мы жили в Ялте и тоже одной большой дружной семьёй. И хоть съёмки были довольно сложными, получали огромное удовольствие.

Недавно у меня спросили, не кажется ли мне, что это очень специфическое кино про еврейское семейство, которое поймут не все.

Я так не считаю. Каждый поймёт что-то своё. Ведь что у евреев главное – родственные связи. Это гонимая нация, которая на протяжении веков свято берегла свои традиции. Русские, к сожалению, в большинстве своём их утрачивают. Никто уже не собирается за большим столом, не обзванивает ежедневно друг друга. А сколько заброшенных могил! Вот об этом мне и хотелось сказать с экрана.

Был ли у моей Беллы прототип? Да, у нас в Одессе жила такая тётя Роза, мамина родственница. У неё были бесконечные скандалы с любовниками. И каждый раз она выбегала во двор и кричала:

– Люди, помогите!

Но как только кто-нибудь пытался за неё заступиться, она заявляла:

– А чего это ты вмешиваешься!

Моя же Белла – это собирательный образ. Я видела множество таких вот женщин, беззаветно преданных своей семье. Их бьют, а они всё прощают, всё равно любят, понимают. Они всю жизнь варят борщи, пилят мужей-алкоголиков, но при этом очень преданы семье[20].