Читать книгу "Соль и пламя. Леди теней - Татьяна Зингер"

— Мы оба знаем, ты не рискнешь ударить меня.

— Ударить — нет. Но отныне я снимаю с себя всякие полномочия. Прощай, братец. Надеюсь, дырка человеческой девки того стоит.

Шур брезгливо сплюнул на пол. Младший сын высокого лорда, с детства задвинутый на задний план, ушел, хлопнув дверью. Что ж, эти его слова неминуемо бы прозвучали — не сейчас, так позже. Трауш во всем был лучше его: в ратном искусстве, в управлении туманами, в подчинении сознания, в обаянии. Даже внешность ему досталась отцовская, мужественная, точно высеченная из камня: черты резкие, губы тонкие, пепельные глаза и широкие плечи. Шур, любимый сын матери, унаследовал ее мягкие черты. Он рос болезненным ребенком, тощим и хилым, а в подростковом возрасте испортился и характер: ребенок был груб, плутоват и вечно раздражен. Отец славил богов, что правление унаследует старший сын, а не «маленький нытик», как он называл Шура. Второй после лорда давно завидовал брату и вот наконец нашел причину уйти.

Трауш ухмыльнулся, стер с кожи кровавую каплю и внимательно осмотрел ее, будто кровь могла что-то рассказать.

До рассвета он просидел за бумагами и неотложными делами, которых скопилось до безобразия много. И уже перед самым сном, когда первые лучи солнца коснулись продрогшего за ночь дома, посетил свою невесту.

Она спала, разметав волосы по подушкам. Румяная и свежая, будто выписанная кистью мастера. Тень от ресниц ложилась на щеки, рот чуть приоткрылся, но не вульгарно, а как-то очень… правильно.

Трауш задумчиво осмотрел девушку, ставшую по праву его собственностью. Смешно, обычно рабов покупают, а не дарят им целый мир: деньги, величие, возможности. Она — его продолжение во всем, даже в правлении страной. Если с Траушем что-то произойдет — на нее ляжет ответственность за Пограничье. Справится ли она?

И вообще, должна ли теперь измениться жизнь Трауша? Отец говорил, что правитель, совершивший обряд, должен быть верен своей супруге; сам он ни разу не запятнал себя позорными связями, и пускай отношения с матерью у них были холодные, но отец принадлежал всецело ей.

Ну, то отец…

А он завтра же пригласит ту стройную танцовщицу, что еженедельно развлекала его последние полгода. Она ни на что не претендовала и каждый раз вела себя так, словно повторения могло и не случиться, — отдавалась до последней капли.

Лорд размял затекшие плечи и развернулся на пятках. И уже на пороге сказал, обращаясь к дверному проходу:

— Добрых снов, найденыш.

ГЛАВА 4

Сон оборвался на полутоне. Вот я бежала босиком по чаще, и колючие ветви лупили по обнаженной спине… и все. Знакомая комната да кровать под балдахином. В костях ломило остатками болезни, и я, с оханьем поднявшись, наклонилась влево-вправо, хрустя позвонками.

Проходя мимо туалетного столика, глянула на себя в зеркало. В отражении появилась отдаленно знакомая мне светловолосая женщина с впалыми щеками, на которых цвели веснушки. Недоверчиво дотронулась до светлой пряди, провела по ней — отражение повторило это движение. Боги, что произошло?! Кто перекрасил мои волосы, что случилось с кожей?!

Нельзя поддаваться панике. Нет-нет-нет!

Я ринулась к двери — заперто; заметалась как сумасшедшая по комнате. Отодвинула гардины — окно было заколочено с внешней стороны досками. К непониманию добавился ужас, зажавший сердце в тиски.

На столе лежала записка.

Аврора, золотце, оденься в то, что тебе приглянется. Скоро свидимся.

Какая, к бесам, Аврора?! Кто она?!

Я вернулась к зеркалу и принялась с остервенением оттирать веснушки, но те словно въелись в кожу. В конце концов я расцарапала лицо до кровавых полос, а они никуда не делись. Хуже того, пятна «украшали» и тело: несимпатичные, рыжие, словно намалеванные второпях.

— Помогите, — ревела я, молотя кулаками по двери. В ответ пронзительная тишина. Я отбила плечо, пока билась, силясь выломать створку. Изранила пальцы, всадила занозы — но не продвинулась ровным счетом ни на шаг.

Полезла по ящикам и полкам, чтобы найти хоть что-то для защиты. Нижнее белье (определенно не принадлежащее мне), множество платьев с чужого плеча, рубашек, ботинок. Даже внешность чужая. Кто я?

Ответ пришел не сразу: жену господина Розеншала звали Авророй, и она умерла. Неужели он решил воссоздать ее во мне?..

Иттан говорил что-то про обескровленную служанку — неудавшийся эксперимент?

По спине покатились мурашки. Куда я вляпалась?!

Не было ни вешалок, ни даже стакана, чтобы разбить его на осколки. Я, совершенно беззащитная, в комнате, полной одежды Авроры, в ожидании ее супруга, с ошейником на шее, блокирующем магию, которой у меня и так нет!

Я метнулась к обувному ящику и достала туфли на неприлично высоком каблуке. Сойдет как средство обороны. Так, что дальше?

Взгляд упал на кровать, которую я попыталась пододвинуть к двери, но не смогла сместить ни на сантиметр. А вот стол легко поддался и был перевернут так, чтобы помешать войти внутрь — минутная отсрочка, но и она сгодится. Сама я переодеваться не стала, как и обуваться, но туфлю держала за спиной, готовая, если придется, даже убивать.

Нестерпимо болели кровоточащая кожа лица и пальцы, утыканные занозами. Я сидела на кровати, отсчитывая удары сердца.

В двери заворочался ключ. Еще секунда, и стол, так тщательно пододвигаемый мною, отлетел к стене. По телу пробежала волна магического воздействия. Я почувствовала, как пальцы теряют чувствительность, как немеет язык. Завалилась на бок, неспособная ни заговорить, ни даже приподняться.

— Здравствуй, золотце. — В голосе, полном нежности, звучала ирония.

Из глаз покатились злые слезы.

— Я тоже рад тебя видеть, — сказал господин Розеншал. — Моя умная девочка решила обороняться. Какого ты мнения обо мне? Я никогда не обижу тебя, золотце. Раздевай ее.

Последнее относилось к Вейке. Я скорее поняла, чем почувствовала, как цепкие ручонки стаскивают с меня ночную рубашку. Вейка развела мои руки в стороны, ноги свела вместе. Я мычала нечто невразумительное, но служанка не слышала — или делала вид, что не слышит.

Как в том сне, я лежала голая, и надо мной склонился господин Розеншал. Старческие пальцы, сухие и шершавые, гладили кожу, покрывшуюся мурашками, водили под грудью, трогали ключицы. От темного мага несло удушливой сладостью.

— Ты потрясающе красива, Аврора. Совсем как раньше. Не хватает одной маленькой детали. В тебе должна бурлить магия, чтобы все прошло успешно.

Я не поняла, как именно он снял ошейник, но тот перестал сдавливать шею. Дышать стало легче. Господин Розеншал тронул мои губы и зачем-то раздвинул их.

— Вейка, давай.

В его руке появилась склянка с жидкостью, которую он бережно, стараясь не пролить ни капли, начал заливать мне в рот. Снадобье напоминало тот самый морс, разве что куда слаще, ярче. Я давилась, морс выливался обратно, но что-то пришлось проглотить.