Читать книгу "У каждого свое проклятие - Светлана Лубенец"

– Что-то у вас с Пашей неладно, Мариночка, – как-то сказала свекровь.

Марина застыла с заварочным чайником в руках.

– Ты бы рассказала... Всем легче стало бы...

Марина резко обернулась. Из носика чайника вырвалась коричневая струя и залила халат Галины Павловны. Ни одна из женщин этого не заметила.

– А у нас и не было ладно... – ответила Марина. – С самой... свадьбы... Вы же помните, что я уходила...

– Но ведь как-то потом наладилось вроде... Мы все за вас так радовались...

– Не наладилось! Не наладилось! Не наладилось!!!

Последнее «не наладилось» Марина выкрикнула так громко, что в кухню влетели встревоженные Аркадий Матвеевич и Алексей.

– Что тут происходит, Галя?! – спросил жену Аркадий Матвеевич.

– Да вот... – развела руками свекровь. – Не получается у Мариночки с Пашей...

– Ну... что ж... разводиться тогда надо... – сказал он. – Чего друг друга мучить...

По его интонации Марина почувствовала, что слова не новы для него. Он, видимо, уже не раз проговаривал их наедине с Галиной Павловной. Аркадий Матвеевич подошел к невестке, положил ей руку на плечо и сказал:

– Хорошая ты, Маришенька... Очень жаль, что с Пашкой вы так и не смогли... очень жаль... Разводись, Мариш... разводись... Не терзай себя понапрасну, да и Пашку тоже... Мы на тебя зла держать не будем. – Он взял жену под руку и, сказав: – Пойдем, Галя, – увел ее с кухни.

Марина, закусив губу, изо всех сил старалась не разрыдаться. Алексей подошел к ней и осторожно вытащил из ее закостеневших рук заварочный чайник. Когда его донышко шлепнуло о стол, Марина разрыдалась. Алексей прижал ее к себе. Он вроде бы ничего, кроме утешения, не замышлял, но губы как-то сами собой принялись целовать поникшую молодую женщину, сначала невесомо и смазанно, а потом все страстней и жарче. Марина сначала не отзывалась, но и не отталкивала его, а потом, как-то особенно заливисто и горько всхлипнув, обхватила его за шею, и они принялись целоваться так яростно, будто через минуту их оторвут друг от друга и поведут на расстрел.

Марина опомнилась первой. Она отпихнула от себя брата мужа так сильно, что он чуть не упал, запутавшись в своих шлепанцах. Ворвавшись в собственную спальню, Марина вдохнула запах перегара, заполнивший все пространство, и поняла, что ее жизнь кончена. Кончена. Она преступница. Она довела своего мужа до регулярного пьянства. Она влюбилась в его брата. Она целовалась с ним на семейной кухне Епифановых. Ей нет прощения. Ее нужно убить. Уничтожением собственной персоны Марина решила заняться завтра с утра, что называется, на свежую голову, потому что в том состоянии, в каком она находилась, можно не убить себя, а только покалечиться. Кому это надо, возиться с инвалидом? В общем, нужна не только свежая голова, но еще и твердые руки.

Утром Марина поняла, что самоубийство придется отложить на неопределенное время, поскольку на работе она непременно должна закончить отчет. Опыты и исследование проводила она, а потому никто другой не сможет их должным образом проанализировать.

Весь рабочий день Марина занималась отчетом, а дома после работы ее ждал Алексей. Он был один. Старшие Епифановы уехали на дачу с контрольным визитом, а Павел последнее время приходил домой очень поздно. Замедленными движениями разматывая на шее шарф, Марина с ужасом глядела в глаза младшего брата мужа, который внимательно наблюдал за ней, привалившись к стене коридора и нервно покусывая губы. Повесив пальто в шкаф, она вынуждена была пройти мимо Алексея. Он тут же схватил ее за руку.

– Не надо, Леша... – сдавленно прошептала она.

– Почему же не надо... – с такой же мукой в голосе отозвался он. – Ты ведь тоже... Я же это понял вчера...

Марина попыталась вырваться. Алексей с силой притянул ее за руку к себе.

– Я ведь тоже тебе нравлюсь, Маринка... – сказал он и коснулся ее щеки.

– Нельзя нам, Леша... Нехорошо...

– Нехорошо жить с мужем без любви...

– Ты специально...

– Да, я специально.

– Отпусти меня...

– Нет. Я люблю тебя.

– Ле-е-еша-а-а...

Протяжно произнесенное имя брата мужа было последним из сказанного Мариной. Она еще пыталась сопротивляться, но он уже целовал ее лицо. И она поняла, что не будет больше ему противиться. Пусть все будет как будет. Решившись, Марина сама прижалась губами к губам Алексея.

– Люблю тебя, люблю, – твердил он между поцелуями. – Скажи же, что и ты...

– Нет...

– Да! Скажи, что любишь!

– Я... я не знаю...

– Знаешь...

– Нет...

– Знаешь! Ведь любишь, любишь! Любишь?!

– Да...

– Что «да»? Мне мало этого «да»! Скажи, что любишь!

– Люблю...

Поцелуй после ее «люблю» был мучительно долог для обоих. Они оба понимали: как только разомкнут губы, произойдет то, что навсегда изменит жизни их и Павла. Марина опять первой оторвалась от Алексея. Он подхватил ее на руки и понес на диван в большую проходную комнату, где обычно спал сам. Она была рада тому, что ему не пришло в голову расположиться в их с Павлом спальне. Лучше уж проходная комната, в которой не спрячешься, если кто вдруг войдет в квартиру, чем...

Эта проходная комната диктовала свои правила. Нельзя было медлить ни минуты. Ломая ногти, Марина принялась судорожно расстегивать мелкие пуговицы на блузке, с трудом выворачивая их из тугих петелек. На нервной почве Алексей так же мучительно путался с петлями на манжетах рукавов своей рубашки. От телефонного звонка они оба подскочили так, что ударились лбами.

– Мы что-то не то делаем... – простонала Марина, потирая лоб.

Алексей смотрел на телефон, как на врага.

– Не будем снимать трубку, – сказал он, содрал с себя рубашку и осторожно через голову стащил с Марины блузку. – Мы делаем то... Когда любовь, тогда все правильно... Мы не виноваты, что обстоятельства таковы... Если бы я мог, то устелил бы свой диван каким-нибудь персидским ковром, но приходится довольствоваться тем, что есть. Я люблю тебя, Марина, и это искупает все. А если и ты меня любишь, то вообще все идет так, как и должно...

– Я люблю тебя, – уже совершенно бесстрашно подтвердила Марина.

Телефон издал последние трели и затих. Алексей спустил с плеч молодой женщины лямочки бюстгальтера и приник губами к ее груди. Она поняла, что никогда в жизни еще не испытывала такого сильного желания слиться в единое целое с мужчиной. С Павлом она заставляла себя и мучилась этим. Даже в моменты наслаждения, которые она все-таки испытывала, ее не покидало ощущение, что оно искусственно и никак не связано с мужчиной, который ее обнимает. Теперь же все было по-другому. И Марина принялась быстрыми движениями снимать с себя остатки одежды уже не потому, что они находятся в проходной комнате и нужно спешить. Ее подгоняла с небывалой силой разгоревшаяся страсть. И Алексей понял ее правильно. Он сделал все, чтобы она запомнила их первую близость навсегда. Он будто забыл о себе. Будто бы все, что происходило на старом узком диване, нужно было только женщине. Будто только ее тело нуждалось в ласках и поцелуях. Когда запекшимися губами Марина едва смогла выдавить: