Читать книгу "Стервами не рождаются! - Галина Владимировна Романова"

А Алевтина… Алевтина перестала его замечать вовсе. Сняв с него ряд обязанностей, она оставила ему самые отвратительные, самые гнусные, на его взгляд, поручения.

— Зная твою сущность и умение поканючить, я не нашла никого, кто мог бы лучше тебя съездить и напомнить о долге… — как всегда, не поднимая глаз, отдавала она распоряжения.

Зося скрипел зубами, нарочито шумно двигал стульями, дабы привлечь внимание, но все безрезультатно. Как мужчина он для нее не существовал.

А ведь он мог быть для нее полезен, ох как мог!

«А если бы сейчас она попросила у тебя помощи? — всплыл вдруг из ниоткуда немой вопрос. — Что тогда?»

— Что тогда, что тогда… — Забормотал вслух Зося, паркуя машину на стоянке под окнами квартиры, где он жил. — Раньше надо было думать, вот что!..

Но думая, что убедил себя, он просчитался. Лежа в кровати, он метался из стороны в сторону, пытаясь избавиться от навязчивого миража, но безрезультатно. Воображение услужливо выдвигало на передний план видение обнаженной Алевтины, протягивающей к нему руки в покаянном жесте.

Зося смотрел на ее белую в голубых прожилках грудь, трогал ее нежную кожу, пропускал сквозь пальцы рук ее шелковистые волосы, и все, что вне этого, переставало для него существовать. Алевтина была такой нежной, податливой, так стонала от удовольствия и умоляла о прощении. От былой надменности и холодности не осталось и следа. Она вся принадлежала ему, от кончиков пальцев на точеных ножках до ее сексуальной родинки над верхней губой.

— Прости меня, Зосечка. Помоги мне… — умоляла она, выгибая спину и прижимаясь к нему. — Люби меня! Прошу, люби меня!..

Зося протяжно застонал и… проснулся.

Настенные часы, подарок отцу к какой-то годовщине Октябрьской революции, монотонно размахивали маятником, попутно отзвонив три часа ночи.

Ошалело поведя глазами по сторонам и увидев, что он, как и прежде, в своей собственной спальне и по-прежнему один, Зося скрипнул зубами в бессильной ярости и резко подскочил на кровати.

— Сука, — еле слышно прошептал он, потирая ноющие виски. — Всю жизнь мне испортила! Сука!

Он вытянул вперед правую руку. Пальцы на ней подрагивали от только что пережитого во сне волнения. Ах, если бы это только могло быть наяву! Этот сон был настолько реален, настолько осязаем, ему казалось — вокруг еще витает запах ее кожи и аромат ее духов. Вспомнив, как нежна была во сне ее плоть, Зося вновь застонал и, обхватив голову руками… заплакал.

— Я на все согласен, лишь бы ты… — всхлипывал он, не боясь, что его может услышать мать, спящая в соседней комнате. — Я все для тебя сделаю… Ведь я все знаю, а чего не знаю — догадываюсь… Я все могу для тебя сделать…

«Так сделай! — подстегнуло его что-то изнутри. — Сделай хоть раз в жизни что-то стоящее!»

Мгновенно оборвав всхлипывания и причитания, Зося вытер лицо пододеяльником, высморкался прямо в него же и, протянув все еще подрагивающую руку к прикроватной тумбочке, взял телефон…

Глава 29

Телефонный звонок застал их полураздетых на том же самом месте, где они в изнеможении уснули.

— Кто это может быть?! — подскочил с пола Денис, больно стукнувшись об угол книжного шкафа головой. — О черт! Теснотища в этой квартире!

— Выбирать не приходится, — хрипло ответила Алька, поднимаясь и пытаясь спросонья уловить, из какого угла исходит требовательный перезвон. — Надо было окна сначала занавесить, а не заниматься непонятно чем.

— Почему непонятно чем? — совершенно искренне изумился Денис, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь предмет своего туалета. — По-моему, все как раз понятно. Ты сама…

— Ладно, хватит попусту трепаться. Лучше окна занавесь чем-нибудь, — резко оборвала его Алька. — Откуда же он звонит?..

Она встала и, осторожно продвигаясь в темноте, пошла на звук. Ночной абонент был настойчив. Споткнувшись пару раз обо что-то, Алька все же с третьей попытки поймала норовившую выскользнуть из рук трубку и еле слышно произнесла:

— Алло…

Денис, к этому времени успевший схватить плед с дивана и занавесить им окно, щелкнул выключателем и, отчаянно щурясь от яркого света, с напряженным вниманием принялся разглядывать стоящую с телефонной трубкой Альку.

Она молчала. Было совершенно непонятно, что и кого она слушает. Он было совсем подумал, что кто-то нечаянно ошибся номером, но тут она еле слышно сказала:

— Нет, этого делать не следует. — И после паузы: — Нет, и этого тоже.

— Кто звонит? — еле слышно спросил Денис, подойдя поближе.

— Не звони, — ответила она не ему. — Нет… Сообщу…

Весь этот диалог занял не более трех минут. Положив трубку на рычаг, она подняла на него глаза и с вызовом спросила:

— Что ты хотел знать?

— Кто звонил? — повторил свой вопрос Денис, не забывая скользить глазами по ее фигуре.

— Поясняю, — Алька подняла руки, поправила разметавшиеся волосы, давая ему возможность насладиться видом каждого изгиба ее фигуры. — Звонил мужчина, спрашивал мою знакомую, в чьей квартире мы с тобой остановились, и собирался звонить еще раз. Я постаралась ему объяснить, что ее нет и звонить не нужно, поскольку будет она не скоро. И все…

— И все?.. — машинально повторил он, не отводя глаз.

— Все, мой дорогой. — Алька понимающе хмыкнула, перехватив его взгляд, и, направляясь в ванную, добавила: — Кстати, проделай с окнами в кухне то же самое, я хочу что-нибудь съесть…

— Я не прочь бы съесть тебя, — ворчливо произнес Денис, следуя за ней и пытаясь схватить за талию.

Алька резко остановилась, отчего он едва не налетел на нее, подняла на него глаза и с плохо скрываемым раздражением произнесла:

— Обойдешься! Хорошего понемногу. Развлеклись — и хватит. Нужно приниматься за дела. А теперь сделай то, о чем я тебя прошу.

Она скрылась за дверью в ванной, и вскоре до него донесся шум льющейся воды. Денис чертыхнулся, вернулся в комнату и, порывшись в ящиках платяного шкафа, достал верблюжье одеяло. Через несколько минут оно плотно прикрыло кухонное окно, и Денис смог наконец включить там свет.

Кухонька была маленькой и чистенькой. Пара навесных шкафов, мойка, рабочий и обеденный столы и мягкая угловая скамья с нависающими над ней плетьми традесканции.

Ополоснув чайник и налив в него воды, он поставил его на газ, сел в самый угол и прислушался к звукам в ванной. Представив Альку под струями душа, в клочьях пены, медленно сползающих по ее стройному телу, он почувствовал, что снова возбуждается. Ему очень хотелось к ней сейчас присоединиться, но, не единожды столкнувшись с непредсказуемостью ее нрава, он поостерегся.

Вытянув ноги под столом, он принялся поигрывать маленькой китайской зажигалкой, одновременно пытаясь справиться с тревожным чувством неизвестности, забрезжившим на горизонте. И его не столько расстроила резкая смена настроения Альки, начавшаяся страстным порывом и закончившаяся отстраненной холодностью, сколько то, что она солгала.