Читать книгу "Люди зимы - Дженнифер МакМахон"

Но к тому моменту, когда Рути добралась, наконец, до Чертовых Пальцев, она совершенно выбилась из сил и вынуждена была остановиться, чтобы перевести дух. Глядя на торчащие из снега черные гранитные столбы, Рути невольно подумала, что они похожи на выросшие здесь омерзительные грибы-мутанты — именно выросшие, а не установленные инопланетянами, как казалось Баззу и его друзьям. Столбов было пять — пять пальцев, чуть наклоненных от центра площадки, которую они окружали, что еще больше усиливало сходство с рукой, готовой схватить что-то («Или кого-то», — мысленно поправила Рути саму себя.). Центральная площадка или «ладонь» также была сложена из обломков гранита. Сейчас большинство камней оказались погребены под снегом, но несколько острых кромок торчали наружу, напоминая уже не пальцы, а почерневшие от времени зубы ископаемого чудовища.

Бабушка, для чего тебе такие большие зубы?..

Для того, чтобы тебя съесть!!!

Стоя у подножья самого высокого (не ниже двадцати футов!) столба, выполнявшего роль среднего пальца, Рути в последний раз крикнула «Мама!..» — и замерла в ожидании ответа. Она так напряженно прислушивалась, что звук ее собственного дыхания стал казаться ей слишком громким, словно какое-то чудовище хрипело и сопело прямо у нее за спиной.

«Это лес, — подумала Рути, борясь с подступающей паникой. — Он живой и дышит!»

Ей потребовалось все ее мужество, чтобы обернуться, но позади, разумеется, никого не было, и она, вытирая со лба пот, наклонилась, чтобы потуже затянуть ремни снегоступов. В последний раз окинув взглядом заснеженный лес по обе стороны холма, Рути заскользила вниз по склону так быстро, как только могла. Несколько раз она не удержала равновесие и упала, но странное, иррациональное ощущение того, что за ней гонятся, помешало ей проявить благоразумие и двигаться помедленнее. К счастью, обошлось без травм (несколько ссадин не в счет), так что минут через двадцать она снова была на поле позади знакомого амбара.

— Мама уехала на машине? — спросила Фаун, увидев входящую в дом сестру, и Рути отрицательно покачала головой. В амбаре, куда она зашла, чтобы повесить снегоступы на место, Рути заглянула в курятник. В набитых сеном ящиках-гнездах она отыскала полтора десятка свежих яиц и рассовала добычу по карманам куртки. Сейчас Рути прошла на кухню и осторожно выложила яйца на буфет. Она замерзла, устала и проголодалась: подъем на снегоступах на вершину холма вымотал ее физически и морально.

— Где же мама?.. — Подбородок Фаун жалобно задрожал, глаза выпучились, как у лягушки, и наполнились слезами. — Где она?!

— Я не знаю, — устало покачала головой Рути.

— Но… как же мы будем без мамы? Надо ее найти! Надо кому-нибудь позвонить!.. — срывающимся голоском проговорила сестра.

— Ты имеешь в виду — позвонить в полицию? — Рути снова покачала головой. — Боюсь, ничего не выйдет. Насколько я знаю, заявить об исчезновении можно только после того как человек отсутствует больше двадцати четырех часов, а мама пропала… меньше десяти часов назад. А если она не пропала… Ты сама знаешь, что будет, если мы поднимем на ноги полицию, а потом выяснится, что мама никуда не исчезала. Она ужасно рассердится, и нам с тобой попадет.

— Но ведь… ведь на улице ужасно холодно! Что если мама заболеет?

— Я осмотрела все места, куда она могла пойти, — рассудительно сказала Рути. — Нет, мама не заблудилась в лесу, это точно. Можешь мне поверить.

— Что же нам делать? — спросила Фаун.

— Мы должны ждать. Я уверена, что именно так в подобной ситуации поступила бы и мама, — добавила Рути. — Если к вечеру она не вернется, тогда, быть может, мы и позвоним в полицию, хотя… В общем, я пока не знаю. — Она внимательно посмотрела на сестру и улыбнулась, как могла, уверенно, ласковым жестом взъерошив Фаун волосы. — Не бойся, все будет в порядке.

Девочка крепко прикусила губу, и на мгновение Рути показалось, что сестра все-таки разревется, но Фаун только сказала:

— Я знаю, мама ни за что нас не бросит.

Крепко обняв сестру за плечи, Рути прижала ее к себе.

— Конечно, не бросит. Ничего, мы обязательно узнаем, куда она подевалась. Вот позавтракаем и начнем искать… искать подсказки. Люди не исчезают бесследно, знаешь ли… — (Тут Рути снова вспомнила про Уиллу Люс, но ведь их мама — совсем другое дело, правда?). — По этим подсказкам мы сможем узнать, где наша мама. Как Нэнси Дрю[3].

— Как кто?

— Не важно. Ты, главное, верь мне, хорошо? Все будет в порядке. Мы найдем нашу маму, обещаю.

Кэтрин

Каждый раз, когда Кэтрин просыпалась среди ночи, ей казалось, будто оба ее мужчины — большой и маленький — снова с ней. Она почти физически ощущала тепло их тел, а стоило ей особым образом скосить глаза и прищуриться, и она начинала различать вмятину на подушке, где когда-то лежали их головы. Иногда, уже ближе к рассвету, она не выдерживала и, повернувшись на бок, прижимала подушку к лицу, пытаясь уловить их запах.

Почти всегда ей это удавалось. Она чувствовала, как к запахам шампуня, лосьона после бритья и машинного масла примешивается нечто головокружительно-пьянящее, острое и свежее — едва уловимый мужской аромат, который, как казалось Кэтрин, был квинтэссенцией Гэри, в полной мере выражая его характер и его существо.

Запах Остина был другим. Липовый мед, теплое молоко, специи — эту душистую амброзию Кэтрин готова была вдыхать без конца. Порой в сладостной предрассветной дреме ей казалось, будто запах человека — это и есть его душа, и пока она способна ощущать этот аромат, дорогие ей люди продолжают жить.

Но стоило ей полностью проснуться и, натянув на себя одну из старых маек Гэри, выйти на кухню с чашкой крепкого и горького французского кофе, как она понимала, что ее мечты были глупыми, и что ее ощущение, будто Гэри и Остин лежат с ней в кровати — обычный самообман, галлюцинация, память тела… это было чем угодно, но только не реальностью. Кэтрин приходилось слышать, что человек, лишившийся руки или ноги, продолжает чувствовать боль в ампутированной конечности. То, что испытывала она, было явлением того же ряда. «Фантомные мечты о Гэри» — вот как это называлось.

И все же Кэтрин не могла не мечтать. Сколько новых дней они встречали вот так, лежа в кровати втроем: они с Гэри по краям, Остин в своей байковой пижамке — посередине. Сколько раз они слушали, как мальчик рассказывает им свой сон: «…А еще там был один дядя с волшебной шляпой, из которой он мог достать все, что захочешь: леденцы на палочке, надувной плавательный бассейн и даже живого Спарки! Ты представляешь, мама?!..»

Она представляла, и, ероша сыну волосы, думала о том, как хорошо, что хотя бы в снах Остин способен оживить их погибшего под колесами автобуса далматина.