Читать книгу "Обитель теней - Филип Гуден"

Дюжина одетых в черное фигур колотили нечто, напоминавшее перевязанный веревками тюк тряпья, сваленный на пол у первой ступени лестницы на хоры. Каждый поочередно поднимал руку и со страшной силой обрушивал на тюк березовую розгу. Торжественное, неумолимое движение ударов по кругу подчинялось ритму, задаваемому человеком, стоявшим наверху короткого лестничного марша. Лицо его было угрюмо и выражало мрачную решимость. При малейшем признаке слабости со стороны тех, кто порол тюк, он выражал суровый упрек:

— Сильней, брат Пол. Брат Ральф, помни, это для его же блага.

В следующий раз обвиненный в слабости наносил удар изо всех сил. До Фалконера не сразу дошло, что под ногами у них не перевязанное веревками тряпье, а связанный человек. И душераздирающие вопли издавали не люди с розгами, а их беспомощная жертва — монах. Фалконер не сумел сдержать крика ужаса.

— Во имя милосердия, перестаньте!

Его призыв гулко раскатился под высокими сводами, и розги, одна за другой, опустились. Монахи медленно разворачивались лицом к пришельцу. На их лицах отражалась смесь изумления и вины. Один только начальник, управлявший их действиями, остался бесстрастным. Его властный голос зазвенел в нефе:

— Откуда ты? Кто ты такой?

С лицом, превратившимся в застывшую маску, он шагнул вниз, навстречу Фалконеру. Его паства раздалась перед ним, подобно Красному морю, отступив во мрак боковых трансептов. Кто послабее, пожалуй, обратился бы в бегство перед его мощным движением, но Фалконер был слишком стар и умудрен, чтобы позволить запугать себя показным величием. Так что сам настоятель на миг замешкался и сбился с шага. В наружности его произошла внезапная перемена. В краткий миг он превратился в слугу Божьего, пастыря душ, приветствующего незнакомца в своем храме. Он распростер объятия и встал перед Фалконером, взглянув на него несколько виновато.

— Прости, добрый сэр. Ты застал нас в тяжелую минуту. Я — Джон де Шартре, настоятель Бермондси. Прошу прощения за то, что тебе пришлось стать свидетелем столь мучительной сцены. Она не предназначена была для чужих глаз.

— Я — Уильям Фалконер, магистр-регент Оксфордского университета. И я вполне понимаю, почему ты не желал, чтобы вас видели. Часто тебе приходится побоями добиваться покорности от своей братии?

Настоятель покосился через плечо на своих остолбеневших собратьев. Фалконер говорил громко и очень внятно. Монахи не могли не слышать его слов, и их округлившиеся глаза выдавали изумление: как можно столь дерзко обращаться к их суровому и властному настоятелю? Они четыре года прожили под его тяжелой рукой и были основательно запуганы. Прежний настоятель был снисходителен, однако новый глава обители восстановил в ней суровую дисциплину. Джон де Шартре искоренил прежние пороки, восстановив репутацию монастыря, и монахи научились бояться его. Настоятель Джон предостерегающе кашлянул, мигом разогнав зевак, и, взяв Фалконера под руку, отвел его в сторону, туда, где их разговор не мог встревожить простые души.

— Ты не понял, мастер… Фалконер, сказал ты? Видишь ли, брат Питер болен.

Фалконер презрительно фыркнул, с облегчением почувствовав, что боль в голове понемногу унимается.

— А если избить его до полусмерти, он поправится?

Настоятель с трудом сдержался:

— Воистину, надеюсь, что так. Видишь ли… — ему явно не хотелось делиться с посторонним осаждавшими его трудностями, — брат Питер одержим демонами.

Фалконер насупился. Ему неприятно было даже обсуждать столь ненаучную мысль. В фалконеровском списке немочей демоны не фигурировали. У него были другие представления о причине страданий несчастного монаха. Он знал, как часто болезнь, заставляющую человека падать и биться в припадке с пеной у рта, приписывают влиянию демонов. Между тем как более сведущие в медицине называли это эпилепсией. Однако сейчас Фалконер предпочел старое название.

— Значит, у него падучая?

Настоятель Джон де Шартре с грустной улыбкой покачал головой:

— Я готов пожелать, чтобы это было так. Тогда мы, по крайней мере, знали бы, что делать и как помочь нашему брату. Нет. К несчастью, мы нашли его in frensesim — в припадке безумия, и я опасаюсь, что он попросту лишился рассудка. К счастью, у нас здесь имеется лазарет, где мы прежде содержали больных проказой. Теперь это проклятье отступило, и мы отвели прежний дом Лазаря для умалишенных, хромых и немых.

Фалконер слышал о подобных госпиталях. Содержавшихся в них не лечили, а просто держали в заключении. Он не сомневался, что и брата Питера, стонавшего сейчас на полу церкви, посадят на цепь в подобном заведении, если, что вполне вероятно, принятые меры не исцелят его. Фалконеру стало противно. В самом деле, этот монастырь — дурное место, и при других обстоятельствах он бы просто двинулся своей дорогой. Но сейчас у него не было выбора. Он слышал, как льет дождь за стенами, а ему нужно было сухое место для отдыха. «Всего-то на одну ночь», — утешал он себя.

— Хм-м. Я сильно сомневаюсь, что вы сумеете выбить из него безумие, но и другие средства лечения мне не известны. Возможно, помогло бы более мягкое обхождение?

Настоятель ответил на упрек Фалконера слабой улыбкой. Он предпочел бы без лишних свидетелей решить вставшую перед ним задачу. Но обычай гостеприимства взял верх, и он попытался перевести разговор на менее болезненную для его души тему:

— Полагаю, ты, мастер Фалконер, захочешь отдохнуть у нас. Тем более в такую недобрую погоду.

Словно в подтверждение его слов, двор осветила вспышка молнии, залив все жутким голубоватым светом, и сразу за ней последовал громкий раскат грома. Испуганное ржание кобылы напомнило Фалконеру о причине задержки, и он выскочил под проливной дождь, чтобы успокоить животное. Настоятель Джон де Шартре не последовал за ним под ливень. Задержавшись в дверях, он крикнул сквозь шум грозы:

— Пройди с лошадью в обход церкви. Послушник поставит ее в конюшню. Гостевые покои расположены за больницей. Только имей в виду, там кое-кто…

Он осекся, словно вспомнив вдруг об очередном осложнении. Но Фалконер, страдавший близорукостью, не заметил издали сквозь пелену дождя, как нахмурилось чело настоятеля. Он увидел только, как тот оглянулся через плечо, прежде чем махнуть рукой направо, показывая, куда следует идти.

— Ну, сам увидишь. Иди туда, покуда не утоп. Ты легко найдешь покои.

И он скрылся в церкви, чтобы снова заняться обезумевшим монахом.

Фалконер в ответ на таинственное предостережение настоятеля передернул плечами и, склонив голову под жесткими струями ливня, повел кобылу вдоль северной стены церкви. Обойдя ручей, уже бежавший по болотистой земле, он, следуя наставлениям хозяина, свернул вправо, к серым мрачным строениям по южную сторону от церкви. Аббатства и монастыри строились более или менее на один манер, поэтому Фалконер легко угадал в первом из зданий больницу, где скоро запрут брата Питера. Выглядела она мрачно и безрадостно, а его нос свидетельствовал, что поблизости расположена главная помойная яма монастыря. Последнее здание в ряду должно быть предназначено для гостей. И в самом деле, прижимаясь к стене, чтобы укрыться от косого дождя. Фалконер скоро различил промокшего насквозь человека под аркой внутренних ворот. Тот самый послушник, что должен отвести в конюшню его лошадь.