Читать книгу "Остров пропавших душ - Ник Пиццолатто"

За стенами комнаты стало слышно жужжание насекомых, и мир за окном потемнел. В щель между занавесками проникали красные и зеленые огни светофора. Это напомнило мне перекресток в Хот Спрингз много лет назад. Жужжание жуков и шум океанского прибоя соединились с шумом работающего кондиционера. С улицы донесся женский смех, кто-то споткнулся и разбил бутылку.

Я закрыл глаза и увидел Кармен, улыбающуюся мне через плечо. Лорейн прижималась к моему боку. Я вспомнил, что на том перекрестке в Хот Спрингз красные и зеленые огни отражались в луже, а я сидел на краю тротуара, как тот человек на стоянке. Мои колени были высоко подняты, голова опущена между ними, а костяшки пальцев разбиты в кровь.

Моим любимым занятием в исправительной школе было нагревать зубную щетку над спичечным коробком до тех пор, пока щетина не исчезала, а лезвие бритвы не входило в нагретую пластмассу легко, как нож в масло.

Когда мне было семнадцать и я работал помощником в баре Робишо, там однажды появился маленький человечек. Он в одиночестве пил, сидя перед стойкой, весь вечер и ни с кем не разговаривал, а потом вдруг, около полуночи, я увидел, как он свалился со стула. Раскроил себе голову и умер у ног присутствовавших.

Я открыл глаза.

Так дело не пойдет. Вещи здесь было просто невозможно сохранить – соль была всюду, портя краску, съедая металлические решетки, разрушая стены. Я чувствовал, что воздух в комнате напоен ею, а во влажных пятнах на потолке были ясно видны места разрушения.

Ты здесь, потому что больше тебе некуда деться. На улице слышно тяжелое дыхание собак. Пиво быстро нагревается. Последняя песня, которая тебе понравилась, вышла давным-давно, и по радио ее уже не крутят.

В дверь робко постучали, и я вскочил на ноги. В мертвенном свете дневных ламп стояла Рокки, одетая в майку и крохотные шорты, которые открывали все ее ноги. Она обнимала себя за плечи, по щекам ее бродил румянец, а глаза были красными от того, что она их терла.

– Рой.

Девушка вошла, и я, захлопнув дверь, включил свет. Рокки свернулась клубочком в кресле и подтянула колени к подбородку – я был не в силах спокойно смотреть на ее прелести, поэтому старался глядеть в сторону. Она хлюпнула носом и обхватила руками колени.

– Что случилось?

– Смотрю на тебя. Ты состриг волосы.

– Что произошло?

– Ничего. Я просто думала.

– Поздно же ты начала.

– Это верно. – Она чихнула, хлюпнула носом еще раз и убрала длинный светлый локон со лба. – Я просто думаю. Скажи, приятель, а сколько тебе лет?

– Сорок.

– Я хочу сказать, приятель, что мне уже восемнадцать. Ничего так, да? Я хочу сказать, что не важно, что было раньше.

– А восемнадцать и есть ничего. Если захочешь, у тебя хватит времени два или три раза начать новую жизнь.

Говоря ей это, я впервые почувствовал, что слишком молод, чтобы умирать. Вот уж действительно самое тупое объяснение. И еще я подумал, как все говорили примерно это же самое, когда я навещал их в перчатках на руках и с дубинкой наготове. Подожди, подожди, говорили они все. Ждать…

Глаза у Рокки были на мокром месте, и она постоянно терла нос. И смотрела на окно, где по занавескам мелькали яркие огни, однако они мало ее интересовали.

– Поговори же со мной, Рой. Я хочу послушать тебя, приятель.

Я ничего не сказал. Не мог оторвать глаз от ее ног и бедер. Желание всегда несколько унизительно.

– Что ты делал, когда тебе было восемнадцать, Рой?

Я достал сигарету и предложил ей. Мы оба закурили.

– В то время я работал в баре и отвечал за букмекерские «вилки» на Юге, в основном в Луизиане, Арканзасе и Миссисипи.

– А что это такое?

– Это когда ставишь так, чтобы запутать официальных букмекеров и свести к минимуму возможные потери от того, что кто-то выиграет, сделав крупную ставку на темную лошадку.

– А-а-а.

С улицы доносились всевозможные звуки, а дым от наших сигарет поднимался вверх и разбивался о континенты на потолке. Музыка доносилась из радиоприемника машины, припаркованной в квартале от гостиницы; женщина ниже по улице кричала мужчине о его о-бя-зан-но-стях, четко выговаривая каждый слог.

– А как получилось, что ты этим занялся?

– Собирался идти в морскую пехоту. – Я пожал плечами.

– Даже так? – Рокки положила ногу на ногу и подняла ко мне свое лицо. Ее нос и щеки были покрыты бледными веснушками, а слезы, стоявшие в глазах, делали ее глаза еще больше. – Что ты имеешь в виду?

– Когда мне исполнилось семнадцать лет, я на автобусе отправился на призывной пункт. Правда. Я проторчал там пару часов. Там много ребят сидело. Они были в сопровождении родителей, и джинсы у них были такие же грязные, как у меня. А еще у них были заштопанные рубашки. И руки, огрубевшие от работы на ферме. И их матери и отцы сами не могли до конца очиститься от всей этой грязи, которая всю жизнь их окружала. Вот я и смотрел, как рекрутеры общаются с родителями. Они почти не говорили с самими ребятами. Они говорили родителям: мы научим его этому, он узнает то, он вернется настоящим мужчиной. Ну, знаешь, как это бывает. И мне не понравилось, что эти ребята стояли в сторонке, как лошади на аукционе. И я стал думать, что мне надо чем-то заняться. Но точно не этим.

Я остановился и, держа сигарету вертикально, наблюдал, как над ней поднимается дым. Она была похожа на нефтеочистительную колонну, которые стояли на берегу озера в тех местах, где я вырос.

– И чем же? – спросила она. – Чем же ты решил заняться?

– В Бьюмонте было одно местечко, где моя мать работала до моего рождения. Она мне много о нем рассказывала. Место называлось «Бар Робишо». Она много рассказывала о своем бывшем боссе, которого звали Харпер Робишо, о том, каким классным он был. Он относился к категории «настоящих мужиков». Иногда она пела у него в заведении. А после таких рассказов она обычно пела и мне. Дома.

– И что, она хорошо пела?

– Да. Я думаю, что она бросила это занятие, когда родился я.

– Ну, и что же ты сделал?

– Я ушел из призывного пункта и, сев на другой автобус, добрался до Бьюмонта, где и нашел это место. Настоящим его названием было «Робишо у Дельты». Я пошел туда и нашел этого мужика, о котором она говорила, Харпера, который оказался его хозяином. Мне пришлось его подождать. Выглядел он очень круто, но был очень дружелюбен, и друзей у него была масса. Я рассказал ему о своей матери, и он хорошо меня принял. Спросил меня, как у нее дела, и расстроился, когда я сказал, что она умерла. Он спросил, чего я хочу, и я объяснил, что ищу работу. Вот так я и начал. Сначала я работал у него в баре, а когда он решил, что я достаточно поумнел, то посадил меня на тотализатор.

– А прежде чем ты к нему пришел, с кем ты жил? – Рокки курила и одновременно ковыряла ноготь на ноге.