Читать книгу "Оберег волхвов - Александра Девиль"

— Почему?

— Любая девица возненавидит мужчину, который ею пренебрег.

— Бог учит платить добром даже за зло. А ты, купец, тем более никакого зла мне не причинил. Наоборот, избавил и меня, и других людей от разбойника-душегуба. За это тебя народ прославляет, а ведь сказано, что глас народа — глас Божий. Вот и я хочу поступить так, как мне Бог подсказывает.

— Прости меня, боярышня, за мои насмешки. — Дмитрий встал во весь рост, разминая затекшие руки и ноги. — Видно, правду говорил Никифор: суди человека не по наружности, а по душе его…

Он подошел к девушке вплотную, пытаясь заглянуть в глаза под покрывалом, но она резко отвернулась от него.

— Не проси прощения, купец. Каждый вправе смеяться над тем, что смешно.

— А все-таки ты на меня обижаешься, — вздохнул Дмитрий. — Но поверь, боярышня: тут дело не в тебе. Я отказался бы от любой невесты, будь она первая богачка и раскрасавица. Не создан я для семейной жизни — вечный странник, искатель приключений, которому на месте не сидится. Ты, живя в монастыре, просто не встречала таких людей, как я.

— Отчего же? Когда-то к нам в монастырь приезжал игумен Даниил, который знаменит своим путешествием к святым местам.

— Игумен Даниил? Я его знаю. Да, иные монахи совершают хождение в Иерусалим, а потом возвращаются в свои обители. Но я не монах и никогда им не буду. Я купец, воин, мореход, люблю мирскую жизнь. Меня ни в монастыре не запрешь, ни в хижине, ни в богатых хоромах. Обязательно сбегу. А не удастся — так загину без вольной жизни. Уж таков я. Наверное, половецкая кровь сказывается.

— Половецкая?.. — в голосе боярышни послышалось неприкрытое удивление. — Разве ты половчанин?

— Не похож? Видишь, какой я черный.

— Я думала, ты грек. Ты вроде человек образованный, да и веры христианской. Или не так?

Дмитрию показалось забавным, что отвергнутая им боярышня столь явно разочарована его происхождением, и он ответил почти весело:

— Половчанин я только по матери, но она была христианкой. А что до образованности — так это от самого человека зависит, да еще от судьбы. Я ведь купец, в разных странах бывал, много чего повидал, разные языки научился понимать. Но ты, как видно, всех половцев презираешь? Жених-грек тебе бы больше подошел, правда? Да, мы с тобой не пара.

— Будь спокоен, купец: я тоже не создана для семейной жизни. Меня с детства готовили к служению Богу. И я чувствую в себе это призвание. Раньше я еще немного колебалась. Но, столкнувшись с мирской жизнью, окончательно поняла, что тетушка была права, когда советовала не уходить из монастыря. И я вернусь туда по доброй воле. Уже никто и никогда не заставит меня выйти замуж. Ты сделал доброе дело, что отказался от такой невесты, как я. Твой честный поступок избавил нас обоих от тягостных цепей. Ну, ладно, хватит об этом толковать, пора действовать.

Боярышня подошла к двери, выглянула и, убедившись, что стражник стоит на почтительном расстоянии, вернулась на прежнее место и изложила свой план побега:

— Сделаем так. Я скажу стражнику, чтобы принес тебе еды и питья. Ты же будешь сидеть на соломе и делать вид, что руки и ноги у тебя по-прежнему связаны. Когда стражник к тебе приблизится, схватишь его, чтоб не кричал… ну, не знаю, как у вас, мужчин, это делается в драках…

— Хорошо, я тебя понял, — улыбнулся Дмитрий. — Стражника я свяжу, заткну ему рот, а сам переоденусь в его одежду. Дальше что?

— Дальше мы с тобой выберемся из подземелья во двор. По пути нам могут встретиться еще двое стражников, но я отвлеку их внимание, а ты старайся быть в тени и прятать голову.

— А как же во дворе? При ярком свете меня каждый узнает.

— Об этом и я догадалась, потому и накинула на себя второе покрывало. Перед тем как выйти во двор, закутаешься в него до самых бровей. Пусть думают, что со мной идет одна из сестер-монахинь. За ворота мы с тобой тоже выйдем вместе, идо церкви я тебя доведу. А дальше сам пойдешь. Но мой тебе совет — не задерживайся в Киеве. Отыщи друзей и беги с ними куда-нибудь подальше, пока стражники тебя не хватились и не донесли о побеге. Не знаю, правда, хватит ли тебе этих гривен на далекое путешествие, ведь я в миру не жила и в денежных ценах ничего не смыслю. Но могу еще дать тебе это кольцо — оно из чистого золота.

Анна уже хотела снять с пальца свою фамильную драгоценность, но Дмитрий удержал ее руку со словами:

— Не надо, боярышня, этих денег вполне достаточно, чтобы добраться до Корсуни и до Константинополя.

Ладонью он внезапно почувствовал нежность тонких пальцев девушки, но она тут же отдернула руку.

На мгновение их взгляды встретились, а дальше Анна снова отступила в тень, поправляя платок. Но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы слабый лучик света, упав сверху, отразился ясным бирюзовым огнем в больших глазах, обрамленных темными густыми ресницами.

Дмитрию вдруг показалось, что он видит сон, и купец незаметно ущипнул себя за руку. Как растерянный мальчишка, он смотрел прямо перед собой, не в силах ни вымолвить слова, ни пошевелиться. Постепенно до его сознания доходило, что он оказался во власти обмана. Ангельский голос и разумная речь боярышни — это было еще хоть как-то объяснимо. Но столь прекрасные глаза не могли принадлежать тому противному существу, которое несколько дней назад восседало на боярской повозке. Нет, у той богато разряженной боярышни глазки были маленькими и тусклыми. Впрочем, они были почти закрыты. Она словно бы спала.

Дмитрию вдруг вспомнились сказки о прекрасных царевнах и царевичах, которых злые ведьмы усыпляли и превращали в отвратительных чудовищ. Кажется, в доме боярина Тимофея живет подобная ведьма, и даже не одна.

Анна, удивленная долгим молчанием Дмитрия, спросила неуверенным голосом:

— Так что же, купец? Ответь мне, как человек опытный: правильная ли у меня задумка?

— Правильная, — с трудом выдавил Дмитрий, снова пытаясь заглянуть ей в глаза.

Девушка хотела отойти в сторону, но он схватил ее за рукав; дернувшись, она блеснула на него мгновенным сердитым взглядом. И тут догадка — внезапная, словно молния, — его осенила. Он отчетливо вспомнил, что совсем недавно видел такие же глаза — зеленовато-голубые и чистые, как морская лазурь. Он почувствовал внутреннюю дрожь от нетерпеливого желания проникнуть в эту тайну. С трудом сдерживая себя, Клинец как можно спокойнее и ласковее сказал:

— Добрая госпожа, ты все правильно задумала. Сейчас я сяду в угол на солому, а ты позовешь стражника. Но прежде дай мне свое покрывало, я сверну его и буду нести в руках, чтобы потом быстро на себя накинуть.

Удивленная столь мягким, бархатным звучанием низкого мужского голоса, девушка невольно повиновалась его просьбе. Она стала снимать покрывало медленно и осторожно, стараясь не затронуть платок на голове. Тогда купец со словами «Я помогу тебе!» резко дернул тяжелую ткань, срывая вместе с плащом и платок, которым боярышня была закутана до самых глаз.