Читать книгу "Тень мальчика - Карл-Йоганн Вальгрен"

– Что еще, Ула? Уроки?

– У Лизы в рюкзаке записка. Завтра у них весь день прогулка на свежем воздухе.

– Тоже мог бы сообщить пораньше.

– А ты, значит, вообще ни за что не отвечаешь? Трудно заглянуть на школьный сайт?

Злобный взгляд – и тут же отеческая улыбка.

– А обнять вас можно, ребятки, пока вы не ушли?

Только удержаться, не врезать в физиономию, не расквасить его мерзкий нос, не раскроить красивую нижнюю губу, которой он так гордится. Дети важнее.

Пока он преувеличенно долго обнимал детей, она закусила губу и постаралась заставить себя думать о чем-то другом.

Джоель Клингберг.

Сообщил о его исчезновении молодой следователь – он раньше работал в отделе экономических преступлений и знал, что она занимается кое-какими делами «Клингберг Алюминиум». Несколько месяцев назад поступило заявление от уволенного (несправедливо, как тот считал) сотрудника фирмы. Речь шла о переводе в пятьдесят миллионов крон. Одна из дочерних фирм КА перевела эти пятьдесят миллионов какому-то безымянному адресату, ни словом не упомянув о крупном трансфере в отчетности. Она только начала заниматься этой историей, потом отложила – возникли другие срочные дела. И тут внезапно услышала, что жена Джоеля Клингберга обратилась в полицию – муж исчез.

Следствие тут же прикрыли – все указывало, что Клингберг не исчез, а скрылся, так сказать, «по собственному желанию». Но любопытство заставило ее копать дальше – в свободное время, без всякого служебного поручения. Всю неделю, пока дети были у Улы, она практически не уходила из офиса. Просмотрела небогатый материал, собранный по заявлению уволенного сотрудника, поразилась невезучести семьи миллиардеров – одна трагедия за другой. Даже спустилась в подземный гараж, где Клингберг парковал машину, и попросила показать видеоматериалы.

Ничего сверхъестественного она не нашла, а может, и не стремилась найти. Простое любопытство плюс свободные вечера – все равно делать особенно нечего.

Ула, наконец, кончил обниматься с детьми, и они вышли на площадку. Заверещал служебный мобильник. Лиза успела первой подбежать к лифту, и Арвид отчаянно кричал, что теперь его очередь нажимать кнопку вызова. Она левой рукой выудила телефон из кармана, а правой растаскивала готовых подраться детей.

Странно – Даниельссон, тот самый следователь, который рассказал ей про исчезновение Клингберга. Он, конечно, положил на нее глаз. Но просто так звонить не станет.

– Извини, это по делу, – пробормотала она, поймав скептический взгляд Улы.

Прижала трубку к уху и слушала, поглядывая на детей, нетерпеливо ждущих у лифта. Им хочется поскорее домой, на Турсгатан, к своим игрушкам, к своим постелькам, в свою квартиру, где нет конкуренции со стороны полугодовалого младенца и где новая жена отца, в лучшем случае, не обращает на них внимания.

– О’кей, – сказала она, – поняла. Жена Клингберга… Давай еще раз… есть подозреваемый, розыск объявлен. Кто-то из близких?

– Нет. Посторонний.

– Имя знаешь?

– Да…

Так скажи!

– Данни Катц.

– Повтори…

– Данни Катц. Переводчик. Живет в Транеберге.

Подошел лифт. Дети опять ссорились: теперь не могли договориться, кому нажимать кнопку в кабине. Дверь в квартиру уже закрыта, Ула не озаботился даже попрощаться. Она нажала кнопку отбоя и присела на корточки.

– Вот что, ребятки. Случилась очень серьезная вещь. Сегодня вам опять придется переночевать у отца.

– Почему? Я хочу домой! У меня там бакуган!

– Сегодня не получится… Мне нужно срочно сделать одно дело. Рано утром за вами приеду. Можете завтра остаться дома, если хотите, ни в школу, ни в садик не ходить.

Запах кухонного чада исчез, теперь откуда-то запахло кофе. Никакой изоляции. Сколько развелось жуликов среди строителей… Можно поставить тысячу спенн, что Ула с Эрикой купили этот контракт по-черному.

Но вот кофе… она много бы отдала сейчас за чашку кофе, горячего бульона – чего угодно, лишь бы согреться, лишь бы не ощущать ледяной холод, лишь бы унять озноб.

Дети обреченно пошли к двери. Эве было очень не по себе, она души не чаяла в малышах. Лиза, девочка… не дай бог, ей придется когда-нибудь испытать то, что испытала в детстве ее мать. Не дай бог ей жить так, как жила она когда-то, в постоянном страхе и ожидании смерти. Этого она не вынесет.

Катц. Йорма Хедлунд. Далекие времена, когда она оказалась на самом дне, хотя была еще совсем ребенком. Всю жизнь старалась вытравить эту память, работала как сумасшедшая, лишь бы не оглядываться назад… и вот теперь жизнь возвращает ее к точке отсчета.

* * *

На Центральном вокзале, как всегда, не протолкнуться. Люди отсидели свое в конторах, кто-то работал сверхурочно, и теперь торопятся в рестораны, пока еще не все забито. Здесь же, в кассовом зале, кучкуются подростки из пригородов. Люди. Хорошо. В такой толпе можно передвигаться относительно незаметно.

Он оставил угнанную «сьерру» на фабричной парковке на берегу залива в Альвике. Пользоваться ей сейчас опасно, да она ему и не нужна. Может быть, когда-нибудь понадобится, если ее до того времени не найдут.

Небольшой запас времени есть, но очень небольшой.

Он не помнил, когда был здесь в последний раз. Очевидно, провели большую реконструкцию. Общественный туалет стал похож на приемную министра: фигурно отшлифованные матовые стекла в дверях, дубовые панели на стенах. Похожие на гигантские грибы колонны в кассовом зале обрели жидкокристаллические экраны, беспрерывной чередой показывающие рекламу.

Он двигался в толпе, все время настороже, присматривался к малейшим движениям. Потоки людей накатывали, как волны в океане, спускались и поднимались на эскалаторах, конца им не было – пополнялись из бесконечных запасников огромного города. Агентов в штатском, по всей видимости, нет – на эти дела глаз у него, слава богу, наметан.

Прошел через турникет. Группа туристов стоит у пропускных автоматов и пытается понять, как они работают. Два нарика подпирают рекламную витрину «Оленса» – в ожидании Годо… И тут он наверняка не ошибается: типичные движения, осанка, тоскливый взгляд – кривая пошла вниз. Он и сам когда-то здесь околачивался, именно у этой витрины, ждал вечно запаздывающего дилера.

«Кикс», как ни странно, на том же месте, что и был. Магазинчик, где проститутки с Мальмшильнадсгатан покупали дешевую губную помаду: готовились к вечерней смене.

Еще пара наркоманов, группа худых и мрачных косовских албанцев, женщина с изрытым рубцами от угрей лицом долго смотрит в карманное зеркальце – изучает собственный макияж.

Данни достал из куртки фотографию – паренек из подземного гаража. Он был совершенно уверен, что находится в его ревире, иначе что ему делать там, в гараже, в двух шагах отсюда?