Читать книгу "Диверсант № 1. Наш человек Судоплатов - Валерий Большаков"

Вскоре над немецким «Опелем» затрепетал стяг с серпом и молотом. Предосторожность оказалась нелишней. Буквально минуту спустя поперек улицы прошлась пулеметная очередь, вскидывая фонтанчики пыли. По звуку узнав «дегтярева», Павел высунулся в окно и закричал:

– Не стрелять! Свои!

В ответ раздалось грозное:

– Бросить оружие! Выходить с поднятыми руками!

Вот только голос, выдававший эту команду, малость подкачал – высокий, почти что отроческий.

– Я т-те щас брошу! – гаркнул Королев, боксер-тяжеловес. – Я те так брошу… Глаз на жопу натяну и моргать заставлю!

Такая угроза произвела на невидимку впечатление. Из дверей двухэтажного дома на углу показался молодой боец в пыльной форме и в фуражке с васильковым околышем. На тощей груди у него болтался «ППШ», а в петлицах красовалась пара «кубарей». Сержант государственной безопасности.

– Кто такие? – нахмурился он.

– Ты сам-то кто, чудо? – поинтересовался Королев.

Судоплатов улыбнулся и сказал:

– Представьтесь.

– Сержант госбезопасности Кондратьев, – отрекомендовалось «чудо», – старший патрульного наряда. Районное управление НКВД.

– Майор госбезопасности Судоплатов, начальник Особой группы.

– Здравия желаю, товарищ майор! Ваши документы.

Улыбнувшись такой непоследовательности, Павел достал свое удостоверение и протянул Кондратьеву. Из дверей показались еще двое гэбэшников с автоматами – страховали своего. Сержант внимательно изучил документы Судоплатова и спросил:

– А почему машины не наши? И форма?

– А потому, товарищ сержант, что у немцев не оказалось наших машин. Пришлось брать то, что было.

Кондратьев вдруг заволновался.

– Товарищ майор, тут летчики с соседнего аэродрома, раненых много, они у нас в райбольнице, а транспорта, чтобы вывезти, нету!

Сержант не просил, не требовал, он просто ставил в известность.

– Понятно, – нахмурился Павел. – Поехали.

– К-куда?

– К больнице. Показывай дорогу.

– Да тут рядом совсем!

«Опели» свернули на соседнюю улицу и въехали за распахнутые ворота прямо на больничный двор. Само медучреждение было приземистым, одноэтажным, больше смахивавшим на амбар. На крыльцо выскочила медсестричка, застыла при виде немецких машин, всплеснула руками и кинулась обратно. Минуту спустя в дверях показался пожилой врач – в белом халате и шапочке, седовласый, с бородкой, в пенсне, он напоминал доктора Айболита.

– Иван Харитонович! – завопил Кондратьев. – Вы не волнуйтесь, это наши!

Судоплатов вышел и поздоровался.

– Водители есть?

– Найдутся, – ответил врач, волнуясь. – Наши раненые…

– Грузитесь, Иван Харитонович. Времени мало, скоро немцы будут здесь.

Медперсонал забегал, и диверсанты решили помочь, поработать медбратьями – подхватив носилки, стали выносить лежачих. Павел сжал зубы. Вместо того, чтобы бить противника в воздухе, взяв дорогую цену за потери, летчики сами попали под бомбежку.

– Грузимся, грузимся!

– Светочка, бинты! Бинты не забудьте!

– Анна Гавриловна! А одеяла брать?

– Бери, бери! Все бери! А то растрясем мужичков!

– Осторожно, там лекарства!

– Подстели этому помягче – обгорел…

Суматоху усилила «эмка», вкатившаяся во двор. Мотор ее чихал не поздорову, а кузов больше напоминал дуршлаг, столько в нем было пулевых отверстий.

– Товарищ сержант! – завопил усатый парень лет тридцати, выбираясь с места водителя. – Немцы! Близко! Впереди мотоциклисты – это они меня обстреляли, а за ними броневики всякие и танки!

Неожиданно увидев людей в немецкой форме, он аж глаза выпучил.

– Муха! – резко скомандовал Судоплатов. – Живо минируй! Надо прикрыть врачей. Сержант, как та улица зовется, где вы нас придержали?

– Ленина!

– Вперед, Данила. Немцы двинут по ней, да тут больше и негде. Сержант, сколько у вас людей?

– Четверо!

– А пулеметчик?

– А он там еще!

– Королев! Засядешь с пулеметом напротив. Трошкин! Медведев! Вы – на вторые этажи по обе стороны улицы. Гранат много?

– Наших – ящик, немецких – два.

– Ну, хоть что-то. Да, не забудьте, что немецкие гранаты срабатывают на счет «шесть», а то и на «восемь».

– А у нас еще бутылки есть со смесью номер один! – припомнил сержант.

– Много?

– Ящик!

– Тащи! Пригодится в хозяйстве…

С натугой Кондратьев выволок ящик с пивными бутылками, полными горючей смеси[9].

– Медведев и Трошкин! Принимайте «пивко»!

– Есть!

– Выдвигаемся!

Вся группа бегом вернулась на улицу Ленина. Муха с помощниками ожесточенно долбил землю, еще двое бойцов подносили деревянные «ящички» – противотанковые мины «ТМД-40». Их в распоряжении группы осталось всего три штуки, но на то, чтобы заложить третью, уже просто не оставалось времени – стрекот мотоциклов и рев грузовиков слышался вполне отчетливо.

Прибежал Кондратьев и доложил, что всех раненых погрузили.

– Отъезжают! – выдохнул он.

– К пулемету, сержант. Стрелять по моей команде.

– Перебьем гадов! – сжал кулаки сержант.

– Это вряд ли. Наша задача – задержать немцев. Пусть медики уйдут подальше. К бою!

В конце улицы показался первый «Цундап» – за рулем, расставив локти, ехал водила, в люльке покачивался пулеметчик. И еще, и еще… Десяток мотоциклов с рычаньем проследовало по улице Ленина. На лицах немцев – никакого напряжения. В касках, в мундирах цвета фельдграу[10], рукава закатаны, морды довольные. Один из пулеметчиков и вовсе наигрывал на губной гармошке, а мотоциклист ему, похоже, подпевал. Ну-ну…

Легкие «Цундапы» не придавили нажимные доски мин, но следом взревывали танки «Т-III», ладные машинки, сходные с советскими «Т-26» калибром пушек, но превосходившие их толщиной брони вдвое. И весили они тоже немало.

Лязгая и рыча, немецкие панцеры катили по улице Ленина. В люк передней «троечки» высунулся офицер в мятой фуражке, обжатой наушниками. Покачиваясь, он презрительно «осматривал достопримечательности», совершенно не обращая внимания на то, как его боевая машина накатывается на круг рыхлой земли, цветом отличавшейся от сухой пыли. Взрыв ахнул, подбрасывая танк. Бронемашина тяжко опустилась, дернулась – и распустила правую гусеницу.