Читать книгу "Песчаный блюз - Алексей Бобл"

Я встал на носу, положил ствол трехлинейки на ограждение и упер приклад в палубу. Достал револьвер Эви, но передумал и спрятал обратно. Сначала надо из винтовки по ним, а уж когда они совсем близко подкатят, гасить из револьвера. А потом что? Да ничего, на этом все и закончится.

Сендеры обогнули свалку, я уже видел белые бакенбарды сержанта, когда из-за кучи гнилых досок выбежала Эви. Пригнувшись, она рванулась к самоходу, и я схватился за трехлинейку. Сержант развернул пулемет. Выстрелить не успели ни я, ни он: цыганка на бегу пальнула из «шершней»… и попала во вторую машину.

Удивительно, как ей это удается? Кто ее стрелять учил? Сначала она убила Головатого из громоздкого револьвера и сейчас пробила передние колеса сендера.

Машина свернула, пошла юзом и встала, едва не перевернувшись. Эви бежала. Я выпрямился у ограждения, расставив ноги, вжал приклад в плечо и наклонил голову, быстро водя стволом из стороны в сторону, готовый открыть огонь, как только это понадобится.

Сержант выпрямился, проорал что-то, второй сендер и мотоциклетка остановились. Я выстрелил, но сержант успел спрятаться.

Эви не стала пользоваться лестницей — подпрыгнула, вцепившись в ограждение, заскребла ногами по борту и выбралась наверх.

— Эй! — выдохнула она. — Заскучал без меня, доставщик?

Я стоял в той же позе. Омеговцы попрятались за машинами и не высовывались.

Эви поглядела на них, на меня и сказала: — Наверх лезем. Бросай тачку, Музыкант. Ну, нету другого выхода, пойми ты!

Я молча выцеливал омеговцев. Эви бухнула под ограждение ремень-патронташ с кобурами и двумя «шершнями». Затопали ноги по палубе — она побежала к корме. Зашуршала, осыпаясь, земля, зашелестели заросли на склоне.

Из-за сиденья сендера показалась рука и вцепилась в приклад пулемета. Ствол сдвинулся в мою сторону. Я выстрелил, не попал, но рука исчезла. Я прицелился левее, где двое прячущихся за черным сендером омеговцев приподнялись, вскинув оружие. Одному моя пуля пробила плечо, другой дал короткую очередь из автомата, но промазал и присел обратно.

Опять застучали шаги по палубе.

— Доставщик! — над ухом тяжело задышали. — Ты самый упертый мужик из всех, кого я в жизни встречала! А я много кого встречала, уж поверь!

Взревели три двигателя. Я дернул винтовкой влево, вправо, не зная, в кого палить, выстрелил по одному водителю, промахнулся… Мотоциклетка с черным сендером поехали к «Зебу», возле пулемета стоящей на месте машины снова возникли руки сержанта, мелькнула голова…

Эви размахнулась и бросила бомбу. За миг до этого очередь из пулемета прошила борт прямо под ограждением, и бросок вышел неловкий — железный шар упал слишком близко к самоходу.

Мы ничком повалились на палубу. Русло дрогнуло, земля под «Зебом» просела. Со склона посыпались комья грязи и камешки, стуча, заскакали по палубе.

— Музыкант, ходу отсюда!

Я поднял голову. Машины встали, сержант выпрямился во весь рост позади пулемета, снял пустой короб. Солдат навесил новый, перекинул ленту в приемник. Сержант отклонился назад, слегка присев. Лязгнул затвор.

— Он стволы поднял! Щас обвалится, едем!

Оставив трехлинейку на палубе, я подхватил ремень с «шершнями» и метнулся к рубке, и только успел вбежать в нее, как застучал пулемет.

Загудел двигатель, «Зеб» качнулся. Сверху донеслась барабанная дробь крупнокалиберных пуль, врезавшихся в склон, и низкий гул, когда целый пласт земли поехал вниз.

Небольшая лавина свалилась на корму.

Я повис на штурвале, вывернув его до предела, самоход накренился, немилосердно скрипя рессорами, за передним окном качнулась палуба, по ней покатилась Эви, мелькнула свалка, сендеры, край поселка.

Удар. Затрещала, прогибаясь, крыша над головой. «Зеб» присел на задние колеса, носовая часть поднялась.

Вал земли накрыл корму, струйки ее посыпались сквозь щели мне на голову, а потом самоход утробно охнул движками — и вырвался из-под обвала.

Земля впереди покрылась паутиной трещин. Палуба накренилась. Сендеры рванули в разные стороны, мотоциклетка затормозила, пытаясь развернуться по очень крутой траектории. Сержант, не успевший пристегнуться, вылетел из кресла, перекатился через пулемет, через головы сидящих впереди, соскользнул по капоту и свалился перед машиной.

Трещина, побежавшая за самоходом, быстро расширялась, стала прорехой, потом расселиной. Она двигалась зигзагами, то замедлялась, то стремительно бросалась вперед, как атакующая змея, настигая нас, подбираясь к задним колесам.

— Тормози! В сторону! Ходу! — всполошенно орала Эви. Сунувшись в рубку, она схватилась за штурвал, крутанула его, я пихнул цыганку плечом, повернул в другую сторону… Тут трещина поднырнула под колеса — и «Зеб» провалился. Несколько мгновений он мчался в потоке земли, потом спереди выдвинулась горизонтальная каменная плита, какой-то миг мне казалось, что мы врежемся, но машина поднырнула под нее, и небо исчезло из виду.

Глава 7 КУДА НЕ ДОХОДИТ СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ

В темноте возник огонь, приблизился, и стало понятно, что это факел в руках цыганки.

Некоторое время назад мы оторвали от палубы доску, сломали, обмотав концы тряпьем, спрыснули бензином, после чего Эви ушла с одним факелом в проход, ведущий от расселины, где очутился «Зеб».

Очень тусклый дневной свет лился сверху. Недавно на фоне неба появились головы, одну украшали пышные седые бакенбарды. Выстрелов не последовало, омеговцы не разглядели нас в царящей под землей полутьме, а если и разглядели, то решили не стрелять. Пока что они не спускались, хотя могли сделать это. Достаточно раздобыть несколько длинных веревок и привязать за капоты сендеров… Наверное, главарь понимал: снизу мы будем лучше видеть их фигуры, чем они нас сверху, а значит, и попасть нам будет легче.

Больше они не показывались, и Эви ушла на разведку, а теперь вот вернулась, залезла на палубу и доложила:

— Тоннель.

— Что еще за тоннель? — не поверил я. — Не может быть. Какой тоннель?

— Большой, бетонный. — Цыганка махнула факелом, и я отодвинулся, когда с него посыпались искры и клочки обугленной ткани. — Но проехать можно, сам увидишь. Одна фара у тебя разбилась, так я впереди стану, буду освещать.

На носу «Зеба» были две фары, защищенные решетками, одну раздробило при падении, на второй прутья прогнулись, стекло треснуло, но лампа под ним пока работала.

Не хотелось мне въезжать еще глубже под землю, однако делать нечего: или здесь торчи, ожидая, когда омеговцы наконец решатся слезть, или двигайся дальше. Хорошо хоть есть куда двигаться — выбравшись из рубки после обвала, я поначалу думал, что мы вообще застряли намертво.

Эви стала на носу, и я осторожно повел «Зеба» вперед. Дневной свет померк, когда мы въехали глубже под каменную плиту. Никогда не думал, что ниже речного русла могут быть такие обширные проходы. Наверняка они искусственные, что-то здесь находилось до Погибели, построенное предками. Только зачем они прятали это под рекой? Значит, что-то у них здесь было секретное…