Читать книгу "Спасенные - Джим Горант"

Она также следила за раскопками в двух других местах помимо основного захоронения. Сотрудники ФБР прозондировали почву и нашли два подозрительных места. Они нашли несколько гильз, фрагменты костей и прострелянный собачий череп. Тела собак отсутствовали. В конце концов, с согласия Мерк, вместо зондов и обычных лопат они стали использовать обратную лопату.

Наконец показались останки собак. Они выглядели совсем по-другому по сравнению с первым разом. Тела в значительной степени разложились. Порой трудно было понять, какие части тела к какой собаке относятся. Мерк помогала решать загадки, обходя раскоп и зарисовывая расположение трупов.

Тела или то, что от них осталось, были очень некрепкими, и полицейские опасались, что они могут рассыпаться, если попытаться вынуть их из земли. Мерк показала им, как соорудить стропы из пластиковых мешков, подсунуть их под каждую собаку, а затем аккуратно приподнять.

Одна за другой каждая из восьми собак, найденных при первом обыске, была уложена в двойной пластиковый мешок и погружена сначала в большой белый холодильник, наполненный льдом, а затем в арендованный грузовик. Но было еще кое-что.

В этот раз в результате тщательного осмотра им удалось обнаружить еще одно захоронение, более глубокое, чем основное. Там лежало еще одно тело. Маленькая рыжая собака.

❖

В понедельник утром Мелинда Мерк готовилась начать работу. Белокожая, голубоглазая, с орлиным носом женщина откинула назад волнистые волосы, сняла серебряное кольцо и облачилась в костюм хирурга. Она натянула резиновые перчатки и шапочку, чтобы быть уверенной, что ничем не повредит вещественные доказательства.

Она давно уже научилась отбрасывать в сторону жалость и сострадание, чтобы сосредотачиваться только на работе. Ей помогало сознание того, что ее работа поможет осудить людей, жестоких по отношению к животным, и спасти других животных от такой же участи.

После обыска трупы собак погрузили в фургон, и двое сотрудников министерства сельского хозяйства повезли их в офис Мерк, находящийся в Атланте. Они сопровождали останки собак. После четырнадцатичасового путешествия Мерк ждала их в своей лаборатории.

Перед ней стояла непростая задача. Если бы она присутствовала при первом обыске, можно было определить все, от условия содержания каждой собаки до качества и температуры воды в ее миске. Она бы тщательно зарисовала и сфотографировала весь участок. Она бы собрала пробы шерсти и исследовала животных изнутри и снаружи. А сейчас перед ней одна собака, которая пролежала в земле нетронутой, и восемь собак, тела которых уже однажды извлекались из-под земли, в результате чего процесс разложения был ускорен.

Предварительный осмотр подтвердил ее опасения: только у трех собак сохранилось достаточно плоти, чтобы провести наружное обследование. Скелет собаки состоит из 321 кости, каждую из которых нужно описать, систематизировать и изучить под микроскопом. На это могут уйти недели. А у них не так много времени.

Через несколько недель должны состояться сборы игроков Национальной футбольной лиги. Вик убедил представителя Лиги Роджера Гуделла и владельца команды «Фалконс» Артура Бланка, что он не имеет никакого отношения к тому, что творилось в его доме. Они поверили ему на слово, а все остальные жаждали узнать, примет ли Вик участие в следующем футбольном сезоне. Для многих болельщиков команды казалось невозможным то, что он может пропустить игры, а защитники животных содрогались от одной мысли о том, что Майкл Вик выйдет на поле, и его будут приветствовать тысячи людей, и он будет зарабатывать свои миллионы.

Мерк прекрасно понимала всю сложность ситуации и сделала то, что было в ее силах. Одну за другой она опускала собак в бак с кипящей водой, в результате чего от каждой осталась лишь кучка костей.

15

В июле, когда расследование вот-вот должно было достигнуть кульминационной точки, Джим Кнорр и Билл Бринкман поняли, что стоят перед еще одной «собачьей» проблемой. Или «человеческой». Брауни занозой сидел в голове Кнорра. Он то названивал каждую минуту, то замолкал на несколько дней, то появлялся там, где его совсем не ждали, то пропадал. Друзья постоянно вынуждены были заниматься Брауни: отвозить его обратно в Вирджиния-Бич, переводить из одного отеля в другой, выворачивать карманы, чтобы снабдить его деньгами на «Макдоналдс» или «Уэндиз». Теперь, когда дело принимало серьезный оборот, Кнорр хотел отослать Брауни на конспиративную квартиру во Флориде.

Перспектива отправиться в Солнечный штат не произвела впечатления на Брауни. Он не изменился. Он продолжал делать то, что хотел, обеспечивая Кнорру бессонные ночи. Среди прочего он хотел назад свою собаку. У Вика жил огромный кобель канарского дога, который принадлежал Брауни, но был конфискован вместе с другими собаками. Кнорр размышлял над тем, как вернуть собаку, надеясь на то, что из чувства благодарности старик станет сговорчивее.

После многочисленных попыток вернуть собаку по официальным каналам Бринкман и Кнорр решили действовать на свой страх и риск. Раздобыв липовую бумагу, они отправились в приют, где содержалась собака, и затем, посверкав там полицейскими жетонами и помахав письмом, вышли на улицу уже с собакой. Проблема была решена. По крайней мере, для одной собаки.

Сорока девяти питбулей, находящихся отныне в собственности федерального правительства, это не касалось. Теперь суд должен был решать, что делать с этим конфискованным в ходе дела имуществом. Джилл и другие прокуроры знали, что в нетривиальных случаях, подобных этому, судьи предпочитали руководствоваться какой-нибудь подсказкой или предложением. Логичным выходом здесь представлялось обращение к прошлому опыту и поиск прецедентов, однако в свете того, что обычно собаки людей, проходящих по обвинению в организации боев, усыплялись, перспектива не казалась особенно радужной.

К удивлению многих, за это выступили некоторые авторитетные в мире защитников собак люди. Уэйн Пейсл, президент и глава Американского общества защиты животных, заявил в интервью «Нью-Йорк таймс», что, по его мнению, этих собак следует уничтожить. «Представители нашей организации обследовали некоторых из этих собак и пришли к выводу, что это одни из самых агрессивных питбулей в нашей стране. У нас усыпляются сотни тысяч менее злобных питбулей, куда более пригодных для реабилитации. Правительству решать, как поступать с этими собаками, но мы рекомендуем их усыпить».

Общество за гуманное отношение к животным высказалась столь же пессимистично: «Эти собаки подобны бомбе с часовым механизмом, — заявил представитель этой организации. — Реабилитировать бойцовых собак невозможно. Всем известно, что эвтаназия — это самая гуманная мера для них».

Помощники прокурора в Управлении по Восточному району штата Вирджиния были другого мнения. Из разговора с Джиллом Мерк поняла, что того не особенно заботит то, как эти вопросы решались раньше или что по этому поводу думают сторонние люди. Вероятно, он понимал, что большинство высказывающихся подобным образом стремились лишь к тому, чтобы привлечь к себе внимание общественности и получить больше пожертвований, а отнюдь не к обеспечению нормальной жизни для собак.