Читать книгу "Линкоры в бою. Великие и ужасные - Александр Больных"

Рожественский занялся перестроением своей эскадры из походного ордера в боевой, что и завершил к 11.00. Все три броненосных отряда выстроились в кильватерную колонну, крейсера, миноносцы и вспомогательные суда держались правее. К этому времени крейсера 3-го боевого отряда адмирала Дева неосторожно подошли слева на расстояние примерно 40 кабельтовых к русской эскадре, и у командоров, с утра дежуривших у заряженных орудий, не выдержали нервы. Средняя башня броненосца «Орел» дала первый залп этого исторического сражения, следом за ним открыли судорожный огонь и другие корабли. Но японцы тут же круто отвернули в сторону и увеличили дистанцию.

Главные силы японского флота покинули корейский порт Мозампо в 6.15, прошли мимо северной оконечности острова Цусима, после чего адмирал Того повернул навстречу русским. Официальная русская история задает риторический вопрос: мог ли адмирал Рожественский пересечь линию японских дозоров незамеченным? Но в итоге начинается гадание на кофейной гуще. Вроде бы мог при определенных условиях, но все это кажется очень сомнительным и так далее. Сегодня, когда в нашем распоряжении стараниями владивостокских историков появились материалы «Конфиденциальной истории», официального труда с описанием действий на море в годы войны, мы с уверенностью можем сказать, что такой возможности у Рожественского не было. Адмирал Того построил глубоко эшелонированную систему из четырех разведывательных линий, миновать которые незамеченным было просто невозможно.

И все-таки адмирал Рожественский попытался поднести адмиралу Того небольшой сюрприз, когда в 12.20 затеял более чем экстравагантное перестроение, воспользовавшись тем, что японские крейсера временно пропали в тумане и дыму. Он приказал 1-му и 2-му отрядам броненосцев повернуть последовательно вправо на 8 румбов, намереваясь потом развернуть их «все вдруг» на 8 румбов влево, получив строй фронта, 3-й отряд должен был оставаться в кильватерной колонне на левом фланге. Этот строй выглядел бы крайне экстравагантно, напоминая букву «Г», но маневрировать эта буква не могла совершенно. Даже простой строй фронта из 8 броненосцев с совершенно различными маневренными характеристиками был бы неуправляемым. Кстати, ни В. Семенов, находившийся на флагманском броненосце «Суворов», ни офицеры «Орла» – единственного уцелевшего корабля 1-го отряда – не подтверждают этой версии. Все они дружно заявляют о том, что приказ касался только 4 броненосцев 1-го отряда. Вдобавок произошла путаница, «Бородино» начал ворочать одновременно с «Суворовым», и получилось «как всегда». В итоге 1-й броненосный отряд оказался в отдельной колонне, двигаясь чуть впереди и параллельно остальным кораблям.

Видимость 27 мая была неважной, она не превышала 5 миль, поэтому адмирал Того ошибся в расчетах, несмотря на постоянный поток донесений от разведчиков, и увидел русских справа по носу, а не слева. Того повернул свою эскадру вправо, чтобы пересечь курс русских и оказаться в намеченной позиции – слева от них. Намеревался ли он атаковать более слабую левую колонну или нет – можно только гадать, ясно лишь одно: вариант с боем на контркурсах, о котором упоминает даже «Конфиденциальная история», можно считать безусловно исключенным. Кстати, исследования А. Полутова доказывают, что даже это издание нельзя считать истиной в последней инстанции, так как из него в последний момент были сделаны кое-какие изъятия.

Вариант с «crossing-T» тоже скорее всего можно исключить, бой в Желтом море подтвердил его сомнительную эффективность. Такой охват головы колонны смертоносен, если противник не может его избежать, как это было в октябре 1944 года в проливе Суригао, иначе это будет лишь кратковременное преимущество. Здесь мы вступаем на зыбкую почву предположений, так как будем пользоваться английским вариантом боевых инструкций адмирала Того, поэтому возможны ошибки. В них говорится, что план боя заключается в «press van» – то есть нажиме на голову колонны противника, а не «envelopment» или «outflank» – охвате. Если искать аналогии в военной истории, этот прием очень напоминает знаменитую «косую атаку» Фридриха Великого.

Все эти маневры отрабатывались британским флотом во время грандиозных маневров в 1902 году и ранее. Японские офицеры на них присутствовали, русские же сочли это ниже своего достоинства, у них была своя, особенная гордость! Возникают подозрения, что даже описания маневров, опубликованные в ежегодниках лорда Брассея, остались неизвестны русским адмиралам.

В 13.55 адмирал Того поднимает сигнал, представляющий собой кальку знаменитого сигнала Нельсона при Трафальгаре: «Существование нашей империи зависит от этого сражения. Пусть каждый сделает все, что может». В это время Рожественский начал перестраивать свою эскадру обратно в одну колонну, но не успел завершить маневр. К изумлению русских, Того предпринял маневр, который показался им очень рискованным, – в пределах досягаемости русских орудий он начал поворачивать свой флот последовательно на обратный курс. Если обстреливать точку поворота, через которую поочередно проходили японские корабли, можно было нанести им повреждения. Однако по опыту предыдущих боев, русские немедленно открыли огонь с дистанции 32 кабельтова, но, кроме нескольких не слишком серьезных попаданий в «Микасу», ничего не добились. Кстати, опыт предыдущих боев и холодный математический расчет показывают, что опасность для японцев была скорее теоретической, чем реальной.

Ход этого сражения был описан многократно, поэтому нет необходимости на нем подробно останавливаться, мы отметим лишь некоторые ключевые моменты. Первый такой момент имел место сразу после окончания знаменитой «петли Того». Настроения русских в это время точно выразил В. Семенов – если не потопить, то хотя бы выбить одного! Выбили, причем сделал это, судя по всему, старый броненосец «Николай I», который метким попаданием 305-мм снаряда повредил рулевое управление броненосного крейсера «Асама». Согласно японским отчетам, повреждение было исправлено достаточно быстро, но потом крейсер почти весь день бродил в тумане, разыскивая свою эскадру. Так это было на самом деле или нет – сказать сложно. Может, повреждения оказались более серьезными, может, командир крейсера Ясиро Рокуро продемонстрировал неполное соответствие должности, но русские с самого начала боя получили превосходство 12 кораблей против 11 – и ничего!

Дистанция боя постепенно сокращалась, и количество попаданий, которые получали русские корабли, стало расти. Примерно через полчаса после начала боя мы видим вторую критическую точку. Получив тяжелые повреждения, около 14.20 покидает строй броненосец «Ослябя», одновременно из-за поломки рулевого управления выкатывается из строя «Бородино», и японцы открывают сильный огонь по створившимся кораблям, как они делали это в ходе боя в Желтом море. В 14.26 отказывает рулевое управление на «Суворове», и флагманский броненосец начинает описывать беспорядочные циркуляции. Строй русской эскадры оказывается нарушенным, броненосцы разделяются на несколько отдельных отрядов, и единая кильватерная колонна так и не восстановлена до самого конца боя.

Можно уверенно сказать, что к этому времени сражение уже проиграно русскими и следовало решать задачу минимизации потерь. Однако для этого нужно было проявить инициативу, на что русские капитаны 1-го ранга и адмиралы не решились бы даже под страхом смертной казни. Над ними по-прежнему довлел приказ Рожественского: эскадру ведет очередной мателот, и в результате адмиралы покорно следовали маневрам какого-нибудь мичмана, если не вообще рулевого унтер-офицера в рубках «Александра III» и «Бородино». В 14.40 затонул броненосец «Ослябя».